Адам Бесподобный

Она, подумав, пригласила его на кухню. После недолгих расспросов о работе, зарплате, наличие недвижимости и отсутствие алиментов на всех прошлых, позапрошлых детей, «Дульсинея» задумчиво протянула:

– Говорить можно что угодно, а вот ты мне документы на квартиру принеси, справку с места работы, сколько у тебя трудового заработка. В полицию сходи, возьми справку об отсутствии судимостей. К судебным приставам загляни, пускай отпишут, как там у тебя со штрафами, долгами по кредитам.

И закончила, упирая руки в бока:

– А пока что, милости прошу, пожаловать прочь!

Адам смотрел на собутыльника во все глаза:

– Неужто собрал?

– Справки? – уточнил Павлуша, пожевав губами, отрицательно мотнул головой. – Сил не хватило!

– Бюрократиха! – рассмеялся про «Дульсинею», Кирилл Петрович.

Неожиданно, веселье прервал хозяин квартиры. Взлохмаченный, не выспавшийся, он угрюмо присел за стол, вызвав бурю восторга у приятелей.

– О, Вовка проснулся!

– Штрафную тебе за опоздание!

Весело гудели они.

– Ребя, а мне сейчас советская столовка приснилась, – сморщился в непритворных слезах, Вовчик, – и горчица на столах, и бесплатный хлеб, бери, не хочу, и роскошный обед на рупь с ложкой жирной сметаны в супе.

Вовчик уронил лохматую голову на сложенные на столе руки и громко зарыдал.

В кухне воцарилось неловкое молчание.

Первым его нарушил Кирилл Петрович:

– А я мороженое любил, сливочное, за пятнадцать копеек!

– Газировку с сиропом, – прижмурился Леха, вспоминая трехкопеечное удовольствие.

– Молочный коктейль за одиннадцать копеек, – подхватил эстафету воспоминаний, Павлуша.

– Морковный салат в две копейки, – облизнулся Адам.

– А ты кто такой? – взглянул на него в упор, Вовчик. – Почему не знаю, как зовут тебя, мил человек?

– Адам, – и поспешно добавил, – Адам Бесподобный…

4

Вечером, Адам Бесподобный отвел трех дачниц в свои заповедные места.

Вера села рядом с Зоей на импровизированную скамейку в виде обструганного бревнышка.

Адам пошуровал в костре, переворачивая черные катышки картошки, уже запеченную, выкатывая палкой подружкам.

– Угощайтесь! – щедро разрешил он и посмотрел на худенькую Неву.

Лицо ее выражало печальную задумчивость.

Адам перевел взгляд на Веру Павловну, удивляясь тому нежному состраданию, с которым она, нет-нет, да и взглядывала на него. Такие женщины, как правило, наивны и просты, готовы любить ущербных алкоголиков, терпя от них побои и унижения, готовы оправдать противоправные, уголовные действия своих благоверных, любыми способами заботиться и лелеять обидчиков.

Адам вспомнил однажды виденную им очередь в тюрьму, когда тиская в руках узелки с передачками, жены зеков тихонько шушукаются о мужьях и проливают слезы умиления над ответными письмами, где мало слов о любви, но много требований курева и продуктов. Впрочем, бывают и исключения из правил, поправил сам себя Адам.

Зоя Михайловна, несмотря на морщинки, сосредоточившиеся по большей части вокруг глаз – признак того, что она любила смеяться, тронула сердце Адама некоей мудростью. Она заинтриговала его изучающим взглядом.

Адам обвернул руку полотенцем, чтобы вытащить с краю костра вскипевший чайник.

– Ой, девочки! – восторженно пропищала Вера, отхлебнув крепкого сладкого чая, и потянула носом. – Пахнет травами!

Выразительно посмотрела на Адама.

Все засмеялись, вспоминая утренние опыты с запахами.

Адам перечислил:

– В чае мята, листья смородины, немного брусники.

Горящая ветка громко хрустнула и осела в костре.

– Бог в помощь!

Адам прищурился, стараясь разглядеть гостя сквозь языки пламени:

– С кем имею честь? – спросил он.

– Разрешите представиться, – стащил с головы пыльную кепку, человек, – заблудившийся прохожий!

– Кто заблудившийся прохожий? – встрепенулась Зоя Михайловна. – Вы?

– Я! – грустно вздохнул человек и робко присел на корточки возле костра.

Адам налил ему чаю в свою кружку и выгреб для него парочку запекшихся в костре картофелин.

Человек, безмолвно поблагодарил и принялся, жадно есть.

– Вы голодный? – всплеснула руками Зоя.

– Девочки, надо же накормить человека, – потрясенно наблюдая, как прохожий не ест, но заглатывает горячую картошку вместе с кожурой, произнесла Вера Павловна.

– Идемте к нам, на дачу, мы вас накормим! – решительно поднялась с пня обструганного неведомым плотником в виде стула, Нева Никитишна.

Адаму было велено затушить костер, что он и сделал, торопливо вылив весь чайник, сбегав к речке, что суетилась, прыгая прозрачными струями с камушка на камушек, рядом с шипящим, недовольным костром.