Адам Бесподобный

– А счет? Я позабыла оплатить счет!

– Подумаешь! – рассердилась Вера Павловна, в одиночку подпирая тело пьяной Невы. – Не обеднеют!

– Ай-ай и это говоришь мне ты – актриса театра юного зрителя, так сказать, культурная дама…

– С БАМа, – выдохнула очнувшаяся Нева Никитишна и полезла в салон машины.

Бросив всего один осторожный взгляд назад, Зоя Михайловна не увидела преследователей в виде усталого официанта или оркестра пьяных инструментов.

К тому же, оркестр успел погрузиться в автобус, что, как после заводской смены рабочих, развозил музыкантов по домам. А официант, прикорнув в уголке сбавлявшей обороты готовки кухни, спал с открытым ртом, абсолютно позабыв и о Зое Михайловне, и о неоплаченном коньяке Адама Бесподобного.

2

Утро застигло Бесподобного врасплох. Под утренними лучами блестели свежим блеском капли росы. Поеживаясь от прохладного воздуха, он с трудом распрямил одеревеневшие ноги и слез с гамака, где, видимо, провел всю ночь.

«На автомате добрался», – усмехнулся Адам и сглотнул.

Во рту у него пересохло, мучила похмельная жажда.

– Ой, девчонки, как мне плохо! – донесся стон с соседнего дачного участка.

Адам по некошеной, мокрой траве пробрался к глухому забору, заглянул в дырочку.

В большой деревянной бочке плескалась полуголая женщина. Окунала в бочку лицо, зачерпывала ледяную воду в ладони, дополнительно поливала голову и волосы невообразимого цвета.

– Нева! – вспомнил Адам.

– Что? – оглянулась Нева Никитишна и зябко повела покатыми плечами. – Допилась, голоса чудятся!

– А ты бы не пила! – укорил ее Адам, не высовываясь из-за забора.

– Кто это говорит? – испугалась Нева.

– Я говорю!

– Кто, я?

– Я!

– Девочки, – взвизгнула Нева, опрометью бросаясь внутрь дачи.

Не дожидаясь реакции остальных дачниц, Адам прошел в открытый дом.

Его отец, строитель в четвертом поколении, знал свое дело, когда строил дом, используя часть земли, выделенную государством семье Бесподобных под дачный участок.

Адаму напрягаться с пресловутым капитальным ремонтом – мучением всех горожан, не приходилось. Построенный на века каменный особняк мало походил на легкие «фанерные» домики соседей дачного поселка.

Распахнув холодильник, Адам с удовлетворением отметил, что склонность к запасливости, унаследованная им от матери и тут не подвела.

В два больших глотка опорожнив пол-литровую банку с рассолом, он с удовольствием сжевал несколько малосольных огурцов, но заметив в окно решительные лица трех подруг, по всей вероятности решивших разобраться с ним, как непременно разобрались бы с мелким хулиганьем, улыбнулся, предвкушая развлечение.

– По-вашему можно подглядывать и пугать меня глупыми комментариями? – вызывающе глядя на него, спросила Нева.

Он внимательно оглядел ее, даже в домашнем халате она была хороша.

– Это судьба! – заявил Адам. – Мы снова встретились!

– Что значит, снова? – близоруко прищурилась на него Вера Павловна.

– Ой, девочки, это же наш беглец – Адам Бесподобный! – ойкнула Зоя Михайловна.

Инцидент был исчерпан.

Адам глаз не сводил с Невы, она уселась так, чтобы выгодно подчеркнуть все прелести своей фигуры.

Зоя Михайловна и Вера Павловна хлопотали с праздничным завтраком, обозвать затевающийся сабантуй праздничным обедом было нельзя, ранний час утра не позволял.

– Ах, Адам, вы такой хозяйственный мужчина! – похвалила его Зоя Михайловна, принимая из рук хозяина дома, свежую зелень для салата, срезанную им на огороде.

– А мы знаете, тоже кое-что посадили, – незаметно отпихивая Зою со своего пути, обворожительно улыбнулась ему Вера.

Адам бросил быстрый взгляд на скучающую Неву, в отличие от подруг, она ничего не делала, сославшись на плохое самочувствие, попивала рассол из откупоренной банки с маринованными огурцами, смотрела томным взглядом на Бесподобного.

Девочки были разными: Вера – суетлива, поверхностна, зависима от мужчин; Зоя – сомневающаяся, но при том нуждающаяся в мужском внимании; Нева – вполне возможно роковая женщина, но так ли это? Адам не знал.

Он покачал головой, с удовольствием вдыхая вкусный запах мясного рагу. Вера Павловна с победным видом подняла вверх большую ложку:

– Я лучшая в мире повариха!

– Нет, я! – заспорила с ней Зоя Михайловна и, обхватив обеими руками блюдо летнего салата, преподнесла свое произведение поварского искусства Адаму. – Оцените!

Попросила она.

– Девочки, не ссорьтесь! – устало произнесла Нева, широко зевнув.

И Адам мгновенно понял, Нева Никитишна не роковая женщина, скорее напротив.

«Феминистка!» – отшатнулся он, в ужасе от своей догадки.

Феминистки представлялись ему этакими угрюмыми амазонками, готовыми кастрировать каждого мужчину при любой возможности.

По мере наблюдения за мужскими замашками Невы, крепло его убеждение. А вместе с убеждением появилось и своего рода отвращение, завлекать мужчин большой грудью, тонкой талией, длинными, гладкими ногами, как гадко, думал Адам, нервно кусая угол бумажной салфетки.

– Что, у доброго хозяина водочка есть? – спросила у него Нева, оглядев тарелки для салатов и горячего.

Пораженный ее чарующим грудным голосом, Адам медленно поднялся из-за стола.

А когда вернулся из кухни в гостиную, где за круглым деревянным столом происходило пиршество, замер, услышав последние слова Веры Павловны, обращенные к Неве: