Пандемия любви

– Так вот, повторяю, – произнёс он совсем непохожим на себя голосом, – я понимаю тебя даже лучше, чем сам бы того хотел. Поэтому желаю знать, от кого я должен тебя спасти, Мара? Кого ты станешь представлять, когда я буду любить тебя?

Я в ужасе вытаращилась на Лёвика, совершенно сражённая его правдой. Ответить мне было нечего, хотя где-то в глубине сознания вдруг отчётливо зародилась мысль, что всё это не совсем так. Только она ещё не до конца оформилась, и я поняла, что пока не смогу выразить её вслух.

– О, боже… – только и смогла выдавить я, закрыв лицо ладонями.

Он тотчас же отвёл мои руки, удерживая за подбородок и не позволяя тем самым отвести глаза.

– Скажи, что ты хочешь именно меня, Мара. Меня, понимаешь?

И тут мне действительно сделалось страшно. Какого чёрта я, взрослая баба, мучаю этого человека, сама толком не понимая, чего хочу на самом деле?! Наваждение схлынуло, и ко мне постепенно стала возвращаться способность мыслить более или менее здраво.

– Лёвик… я очень боюсь… прости… не понимаю, что на меня нашло… это какое-то безумие… я правда думала, что… но теперь и сама не знаю… – мой лепет наконец вылился в безудержные рыдания, и я уткнулась ему лицом в колени.

Он долго гладил меня по волосам, прижимая к себе и баюкая, как ребёнка. Понемногу я стала затихать, изредка ещё слабо всхлипывая и размазывая по щекам слёзы. Сунув руку в карман, он извлёк оттуда носовой платок и молча протянул мне. Я промокнула им лицо и увидела, как расползаются на белой ткани чёрные разводы туши. Я тут же представила, как выглядит сейчас моя физиономия.

– Мне надо умыться, Лёвик, – попыталась улыбнуться я с несчастным видом. – Представляю, какая я обезьяна…

– Ты самая красивая… – произнёс он тихо. – Ни одну бабу я не любил с такой дури… Будь моя воля, я бы… Да выходи же ты наконец за меня замуж! Ну почему ты, чёрт возьми, такая дура?!.

Тут я заревела с удвоенной силой.

На сей раз Лёвик не сдвинулся с места. Он сидел очень прямо, глядя куда-то в темноту, в глубину сада, где ветер шевелил листву деревьев и изредка мигали из-за кустов обрамляющие дорожку круглые фонарики.

– Пойдём в дом, Лёвик, я замёрзла, – сказала я наконец, перестав реветь и чувствуя, что понемногу прихожу в себя.

Он молча поднялся и протянул мне руку. Я вложила в неё свои ледяные пальцы, и мы медленно зашагали по аллее.

Эльза, мирно дремавшая на крыльце, положив голову на лапы, при нашем приближении радостно замахала хвостом.

В доме было прохладно, пахло деревом и каким-то особенным дачным уютом. На круглом венском столике у окна в жёлтом глиняном кувшине стоял букет ромашек, которые мы набрали вчера у опушки берёзовой рощи.

Когда через полчаса я, умывшись и кое-как приведя себя в порядок, спустилась в гостиную, Лёвик сидел в кресле у камина и согревал в ладонях коньячную рюмку. Я заметила, что стоящая перед ним бутылка «Камю» наполовину пуста. А между тем я точно помнила, что, когда мы пришли, она была запечатанной.

– Выпьешь? – спросил он и, не став дожидаться ответа, плеснул в квадратный хрустальный стакан красного вина.

– Лёвик, – робко начала я, – уже вечер. Кому-то ведь надо будет сесть за руль, а ты, я вижу…

– Пьян, ты хочешь сказать? – усмехнулся он.

– Нет, не пьян, но, в общем, выпил достаточно для того, чтобы…

– …для того, чтобы кувырнуть тебя в кювет, – закончил он и сделал большой глоток коньяка.

– Перестань валять дурака, Лёвик, – взмолилась я. – Ты как хочешь, а я пить не буду. И поведу машину.

– Если я тебе это позволю, – без выражения произнёс он и сделал ещё один глоток.

Я почувствовала, что в воздухе снова начинает скапливаться электричество. Его поза в кресле и жёсткий профиль несколько пугали и одновременно притягивали взгляд, не позволяя мыслить отчётливо и обрести наконец прежнюю уверенность, к которой привыкла с самого детства. Прежде его присутствие никогда не вызывало у меня этого странного волнения, бесконечно возвращающего мысли в совершенно непривычное русло.

– Лёвик, ну что ты, в самом деле… – начала я не очень уверенно, безуспешно пытаясь прогнать из головы непрошеные размышления.

– Успокойся, Мара. – Он смотрел на меня чуть насмешливо, положив ногу на ногу и легонько покачивая сланцем. В его взгляде явно появилось какое-то новое выражение, которое неожиданно смущало меня и заставляло сердце биться чуть быстрее. – Никто сегодня не сядет за руль. Поедем утром. А сегодняшнюю ночь мы проведём здесь.

«Моего мнения он и не спрашивает. Очень интересно. Сидит напротив, и лицо словно высечено из камня. А почему мне это нравится? По-моему, со мной явно что-то не в порядке…»

Перебирая в голове эти мысли, я машинально взяла в руки стакан и в несколько глотков выпила его содержимое до последней капли. Потом откинулась на спинку кресла и закурила.

Лёвик продолжал молча смотреть на меня, затем взял со стола свой «Данхилл», вынул сигарету и медленно поднёс к ней зажигалку. После этого потянулся к бутылке и снова налил вина в мой стакан, наполнив его до половины. Я тут же, не моргнув глазом, выпила всё до конца.

Левая бровь Лёвика поползла вверх, а губы слегка дрогнули.

– Собираешься напиться?

– Если напоишь, – резко отозвалась я, делая глубокую затяжку.

Он покачал головой.

– Едешь завтра со мной в офис?

– Как прикажете, босс. Отныне ваше слово для меня – закон, – бросила я довольно язвительно и снова машинально потянулась к стакану, но, заметив, что он пуст, резко отодвинула его рукой, от чего он скользнул по глянцевой поверхности столика и опасно остановился у самого края. Я проводила его глазами и, бросив косой взгляд на Лёвика, решительно вздёрнула подбородок.

Он снова удивлённо покачал головой.

– Что-то нервы у тебя ни к чёрту, детка. Похоже, тебе надо хорошенько выспаться. Завтра я отвезу тебя домой, отдохни, а во вторник буду ждать часам к двенадцати. Утром у меня планёрка.

Я почувствовала, что веду себя невероятно глупо, и, скорее всего, мне следует немедленно отправляться в свою комнату. Иначе ещё неизвестно, чем может закончиться этот вечер. С некоторых пор я совершенно не доверяю собственным выходкам. Со мной происходит что-то невообразимое, чему я пока не могу дать оценку.

– Хорошо, Лёвик, – приведя в порядок дыхание, сказала я. – Ты прав, так будет лучше. А сейчас извини, я действительно устала. Наверное, пора расходиться, уже довольно поздно.

– Ложись, – кивнул он, окинув меня задумчивым взглядом. – А я посижу ещё немного.

Я затушила сигарету, встала и молча направилась к лестнице. Поднимаясь по скрипучим деревянным ступеням, увидела, что он неторопливо наливает себе в рюмку коньяк.

* * *

Утром мы вели себя как ни в чём не бывало.

Однако в наших отношениях явно появилось что-то новое. Какое-то едва уловимое напряжение, что ли, чего никогда не было за все двадцать лет нашего знакомства. Он ни разу не прикоснулся ко мне, старательно держась на расстоянии и намеренно избегая прямых взглядов.

По дороге в город мы болтали на разные темы, но мне показалось, что как-то чересчур оживлённо.

Вылезая у подъезда из машины, я нос к носу столкнулась с раскрасневшейся, взъерошенной Валькой.

Она сходу накинулась на меня.

– Слава богу! Мамочки, что я только ни передумала! Вот прибежала перед работой, поглядеть, может, у тебя что с телефоном случилось. Где тебя носило-то? Привет, Лёвик. А тебя что занесло с утра пораньше?

– Здравствуй, Валюш, – кивнул он, задумчиво глядя на моё несколько растерянное лицо. – Возвращаю твою подругу в целости и сохранности. Вывозил её за город подышать свежим воздухом. Ну всё, передаю с рук на руки и отчаливаю, труба зовёт. Пока, девочки!