Пандемия любви

Лёвик, улыбаясь, помахал нам рукой из окна машины и, с места развернувшись, так втопил педаль газа, что двигатель взвыл, и из-под колёс взметнулся фонтан пыли.

Я стояла и смотрела ему вслед.

Валька снова повернулась ко мне.

– Ты чего не позвонила? Я же волнуюсь. Хотела уж больницы обзванивать. Пропала, как в воду канула. Вы где это были?

– На Николиной горе. У Лёвика на даче, – вздохнула я, подумав, что мне теперь уже и вовсе непонятно, о чём ей рассказывать. Комбинация оказалась гораздо сложнее, чем виделось в пятницу.

– С чего вдруг? – удивилась она. – Ты вроде не собиралась.

– Предложил, вот я и согласилась, – сказала я несколько виновато, совершенно не представляя, как ей это объяснить, поэтому добавила: – Захотелось на природу, я ведь всё лето в городе проторчала, даже не искупалась ни разу.

– Это да, – вздохнула Валька, погладив подошедшую Эльзу. – У тебя вообще лето выдалось будь здоров, врагу не пожелаешь. – Она нахмурилась. – Ну и молодец, что выбралась! Только предупредить надо было, а то я всех своих домашних измучила.

После этих слов я и вовсе затосковала.

– Ты уж извини, Валюш, так вышло по-дурацки. Собрались как-то спонтанно, я и забыла. А потом телефон разрядился, я свою-то зарядку забыла, а Лёвикова не подошла. Так ты не поднимешься?

– Нет. Спешу, – замотала головой Валя. – Сегодня у нас напряг на работе. Какой-то банкет закрытый намечается. Шишек понаедет. Ладно, пока, – и она уже повернулась было, чтобы уйти, но потом, хлопнув себя по лбу, воскликнула:

– Да, совсем забыла! А как ужин с шефом-то? У меня уж со всех дел это из головы вылетело.

Я ждала этого вопроса с самого начала, поэтому не раздумывая ответила:

– Нормально. Всё прошло тихо-спокойно. Ничего особенного. В основном говорили о делах. Как раз сообщила ему, что перехожу на другую работу.

– И что, даже ухаживать не пытался? – подозрительно сощурилась Валька.

– Исключительно в рамках светских приличий. Был безукоризненно галантен. Я объяснила ему, что реклама – вовсе не моя область, а также извинилась за причинённое беспокойство. За сим он и пожелал мне успехов, – сообщила я, изо всех сил стараясь, чтоб это прозвучало убедительно.

– Ну и чего? – подмигнула она. – А дальше-то? Что, даже не намекнул на продолжение?

– Какое продолжение, Валя? – устало отозвалась я. – Мы ведь просто случайно столкнулись с ним в этой конторе. Ну а раз уж мир оказался так тесен, он вежливо пригласил меня обсудить дела за ужином, потому что на работе бесконечный поток людей, и к тому же он скоро опять уезжает.

– Странно, – пожала плечами подруга, – если я хоть что-то понимаю в мужиках, этот на тебя явно запал.

– Да бог с тобой, Валя, – нервно отмахнулась я, – просто у него, вероятно, манера такая – всем женщинам глазки строить, вот тебе и показалось. Но даже если б он и имел такие намерения, я-то совершенно не собираюсь завязывать с ним никаких отношений. Пойми, не моего поля это ягодка. Ничего путного из этого не выйдет. Только лишние неприятности. И вообще не до мужчин мне сейчас, – явно кривя душой, добавила я. – Ещё от своих проблем не оклемалась.

– Понимаю… – грустно покачала головой Валька. – Смотри сама, лишь бы тебе лучше было. От мужиков действительно одни проблемы. Свяжешься, потом сто раз пожалеешь.

Я обречённо кивнула.

– Ну ладно, заболталась, как всегда. Поеду. – Она чмокнула меня в щёку и, махнув рукой, торопливо побежала к остановке.

Подозвав Эльзу, я уныло побрела к подъезду.

Наверное, с час я без толку слонялась по квартире. Пыталась сварить кофе, но он убежал, и гуща пригорела на плите, издавая неприятный запах. Три раза закипал чайник и выплёвывал свисток, но я не могла вспомнить, куда сунула заварку. Потом долго искала пепельницу, которая оказалась на полу у кровати, и я тут же наступила на неё, вывалив на пол окурки. Пошла за веником, но совок, как назло, тоже куда-то запропастился.

В конце концов я плюнула на всё это, вернулась в кухню и, налив себе кипятку, уселась, прихлёбывая его и окуная туда кусочки сахара.

На третьем кусочке зазвонил телефон, и я дёрнулась так, что опрокинула на себя горячую воду. От досады у меня даже слёзы брызнули.

Наконец я сняла трубку, но ничего не сказала и, через секунду услышав знакомое низкое «алло», молча села на табуретку и закрыла глаза.

– Почему ты молчишь? – тихо спросил Лёвик.

– Не знаю, – ответила я, не поднимая век.

Лёвик тоже замолчал на какое-то время, и я слышала в трубке, как он дышит.

– Ты плохо себя чувствуешь? – спросил он наконец.

– Не знаю, – снова ответила я.

Он глубоко вздохнул и опять замолчал, на сей раз надолго. Потом сказал:

– Мы немножко наломали дров, детка. Но я не хочу, чтобы это тебя мучило. Всё пройдёт, понимаешь?

– Не знаю, – произнесла я в третий раз, по-прежнему сидя с закрытыми глазами. А хочу ли я на самом деле, чтоб это прошло? Интересно, о чём бы я размышляла сейчас, сложись эти выходные совсем иначе?

– Мара, – после долгого молчания возник его голос в трубке, – ты вольна поступать как знаешь, и я никогда не напомню об этом без твоего позволения…

– Почему всё так сложно, Лёвик? – задала я вопрос, вовсе не предполагающий ответа.

– Не думай ни о чём. Я люблю тебя, малыш, – сказал он и положил трубку, а я заревела.

Минут через пятнадцать телефон зазвонил снова. Я сразу сняла трубку и раздражённо бросила:

– Да!

– Добрый день, – услышала я то, что ожидала.

– Здравствуйте… Георгий Александрович, – спокойно сказала я, пытаясь обнаружить присутствие мурашек на своём позвоночнике.

– Похоже, вы с утра не в духе, Марианна? Плохо выспались?

– Нет, я как раз отлично выспалась, благодарю вас, – очень вежливо произнесла я, занятая поисками всё тех же мурашек.

– Что ж, это большое упущение Поланского, – произнёс он, нарочито растягивая слова. – Лично я бы никогда не допустил этого, будь я на его месте.

– Вот именно поэтому, Георгий Александрович, вы на этом месте и не оказались, – произнесла я елейным голосом, несколько обескураженная собственным спокойствием.

– Вы провели с ним три ночи, – сказал он неожиданно резко.

– Откуда вы знаете? – опешила я.

– Я всегда знаю то, что хочу знать.