Охотник

– А вы, молодой человек, вообще помалкивайте. Нет у вас права голоса. И вообще, ничего для вас тут нет. Ваше присутствие – ошибка, которую мы намерены исправить. Только лишь.

– Как это нет ничего? Здесь моя Книга, и я без неё не уйду! – резким ударом ноги Макс сделал подсечку своему конвоиру и, когда тот упал, перемахнул через него и одним прыжком слетел с высокого крыльца. Рывком сдёрнул пояс, бросил в снег. Темнеющее небо тут же озарилось розовыми вспышками. Они замелькали со стробоскопической частотой. Мелко затряслась земля, и угрожающе заскрипела старая избушка. Из неё выскочили оперативники. Заозирались.

– Что это?! – С лица старшего сползло скучающее выражение, сменилось испугом.

– Что вы делаете?! Прекратите немедленно! – в лицо Максиму уставилось дуло пистолета.

– Стреляй, – спокойно сказал Макс. – И увидишь, что будет.

– Мы же все сейчас погибнем! Весь мир! Вы понимаете?! И вы в том числе!

– А что мне терять? Мне-то как раз терять нечего.

Тряска между тем усилилась. Её сопровождал гул, сначала низкий, на пределе слышимости, но с каждым мгновением повышающийся до уровня непереносимого визга. Охранники, зажав уши, приседали на корточки и завывали неслышимо в общем шуме.

– Ладно!! – старший тоже зажимал уши, но терпел и не катался по снегу в отличие от коллег. – Мы вас выслушаем!!

– Этого мало! – Макс чувствовал, что времени у них всех осталось немного, но решил не сдаваться до последнего.

– Обещаю содействие!!… Да быстрее же! – Старший рухнул на колени, уже не заботясь о сохранении достойного облика.

– Руку!! Руку пусть пожмёт!! – Иннокентий вывалился из двери избушки с перекошенным от боли лицом.

– А пожмём-ка руки и вправду. Чтоб, значит, без обид, – Максим протянул обе руки в наручниках поверженному противнику. Мокрые дрожащие пальцы того вцепились на секунду в ладонь. Несильно ударило током.

Потом Макс нашарил в снегу свой лоскут и, как мог, скованными руками намотал его на пояс.

Реальность облегчённо вздохнула.

Кряхтя и охая, все поднимались с земли, приходили в себя. Иннокентий сидел на ступеньках, запрокинув голову и прижимая к кровоточащему носу платок с завёрнутым кусочком снега.

Пошатываясь, старший «уполномоченный» воздел себя на ноги. Вид он имел бледный, спеси значительно поубавилось. Глянул в упор на Максима.

– Вам повезло, – кивнул в сторону Иннокентия. – Своевременный совет порой стоит жизни… Крупно повезло, – повторил он, растирая руки. – Нам всем. Как, кстати, вам это удаётся – нейтрализовать дисбаланс?

– Наверное, это смешно, но вы – не первый, кто меня недооценивает.

– Ладно, неважно. По заключению договора я даю вам сутки, начиная с этого часа. В любом случае у вас нет больше времени: пространство прогнётся. Вы должны найти свою книгу. Это всё, что я могу для вас сделать.

– Не всё, – возразил Макс. – Браслеты ещё можете снять!

– Да где ж это видано, чтоб вот так вот обращались с тобой, аки с псом безродным! И пёс-то уважения заслуживает, а тут люди…!

– Ага! Особенно ты. Человек тож! – проворчал Никодим в ответ на бурные сетования Осиныча по поводу произвола Службы Безопасности. – Сядь, старый пень! Давай лучше думать, чем горю помочь. А сокрушаться потом будем, коли кураж не пройдёт.

– Эх! – Осиныч покорно сел на то самое место, где ещё полчаса назад пребывал в унизительно беспомощном состоянии.

– Наше счастье, что они оперативников прислали, мелкую сошку. Был бы с ними Магистр, мы бы и пикнуть не успели!

– Так говоришь, Муромец кашу заварил?

– Заварил как раз не он, а клиент, возжелавший невесть чего, – Иннокентий потирал запястья, словно ещё чувствовал на них оковы.

– Отчего же «невесть» – то? – отозвался Никодим. – Очень даже «весть». Для чего Книга судеб понадобиться может? Не на гнёт же для квашни! Прочесть что-то! Или изменить.

– Нельзя, – покачал головой Осиныч.

– Нельзя, – кивнул домовой. – В нашей нельзя. А ежели, чью чужую сюда доставить, то можно. Она ж чистой станет! Судьба ведь своя мало кого устраивает, а тут такая возможность! Пиши, хоть анекдот, хоть новую историю с собой, любимым на мировом троне.

– И что? Сбудется?! – не поверил Макс.

– Очень мало вероятно, – откликнулся Иннокентий. – Чем сложнее желание, тем больше граничных условий требуется описать… Нет, это нереально. Я уже думал.

– Это ты знаешь, что нереально, а клиент может и не знать! Да наверняка не знает! А Магистр не обязан объяснять. Он обязан выполнить! – пробасил Никодим.

–То-то Муромец такой смурной был, как в воду опущенный. Переживал за какие-то порушенные жизни, – леший запустил пятерню в бороду и нахмурился, – Я-то думал, он так, в общих словах, в теории, а он, стало быть, про себя говорил.

– Вы его так защищаете!..

– Да виноват, – махнул рукой Осиныч, – кто ж спорит? Только шишки на него одного тож нельзя валить. Сложно у них там всё устроено. Кеша, вот, не выдержал в своё время, сбежал.

– Что делать будем, мужики? Времени у нас до утра только.

– Во-первых, Илью вызвать. Осиныч, он не говорил, куда собирается?

Леший молча развёл руками.

– Ладно, это я беру на себя. У нас Договор, пусть попробуют помешать!

Макс глянул в сторону поленицы, где аккуратные берёзовые чурки соседствовали с вязанкой толстых длинных прутьев.

– Нет ли у тебя, друг дед-леший, волшебной палочки, которая дорогу укажет?

– Знать бы куда направить, а палочку смастерить недолго.

– А ведь это мысль! Точно надо попробовать Ключ!

– Нет Книги в лесу, Кощеюшка! Уж я-то почуял бы!

– Не ты должен её почуять, а Максим.

Леший с сомнением покачал головой, но палку из поленницы вытащил, протянул Максу.

– Держи. Дорога в твоих руках. Куда направишь, туда и выведет. То ли к злату, то ли к булату, то ли к счастью, то ли к ненастью…

Палка вдруг ощутимо потяжелела.

Они вышли из избушки в густеющий в сумерках лес.