Улиткин Дол

– Барсук – это я.

Глава 3. Барсук

Они вышли из метро на мокрый асфальт – моросил дождь.

– Так я не понял, я должен тебе звонить, а ты сам нашёл меня… а… как? – интересовался Яша у незнакомца, который уже не казался ему неприятным.

Наоборот, в Барсуке чувствовались обаяние и ум, казалось, что он, скорее, был кем-то, переодетым бомжом.

– Про это попозже. Я есть хочу, купишь мне пару-тройку пирожков? Видишь ли, я только с поезда… Кошелёк кто-то спёр. Я потом тебе деньги отдам.

Мама Марина регулярно снабжала Яшу карманными деньгами. Суммы были неплохими, потому что мама знала: Яша не курит и не томится по спиртному, а покупает книжки, или какую-нибудь ерунду для мобильника или компьютера.

– В приличное кафе тебя не пустят. А, вон закусочная с самообслуживанием, – сказал Яша и странная парочка вошла в тёплый зал с парами жареных котлет.

Яша заказал Барсуку тарелку плова, пару котлет, салат из помидор, сладкий чай и компот – всё, что тот попросил. Барсук ел неторопливо и со смаком, а Яша рассматривал его с интересом и радостью. Барсук тоже поглядывал на Яшу с благодарностью и одобрением.

– Москва, Москва, как мало в этом слове осталось нам от пушкинской Москвы, как много в ней кретинского ненужного простора и магазинной тесной пустоты, – Барсук активно жевал.

– Слушай, Барсук, прости за вопрос, конечно, – Яша тожепринёс себе тарелку плова, – но я заметил, что ты… как бы сказать… бомж, да?

Барсук улыбнулся вопросу, но пропустил его мимо. Он ткнул помидор вилкой и задал свой вопрос:

– А ты по Долу не скучаешь, Иаков?

Яша смутился. Во-первых, так ещё никто не называл его, а во-вторых, ему на миг показалось, что этот незнакомец давно знает его. В-третьих… «Нет, про Дол, наверное, послышалось. У него же полный рот еды. Стоп, Тузик же назвал его, Барсука…»

Яша молчал. В голове звенели и бились мячами стаи мыслей и чувств. Барсук отхлебнул чай и покряхтел от удовольствия.

– А где ты живёшь? – задал Яша один из вопросов, прыгавших у него в голове.

– А, – отмахнулся от себя бродяга, а Яша вдруг заметил, что его новый знакомый только с первого раза кажется грязным. Да, обвислые джинсы и старые ботинки хорошо заляпаны грязью, свитер, правда, грязный, словно им вытирали все ходы диггеров под городом, волосы с проседью стоят торчком от пыли. А вот лицо оказалось как бы прокопчённым солнцем, но не грязным. Просто у него был сильный, почти кирпичного цвета, загар и пятидневная щетина. Словом, вся грязь на Барсуке не переходила границу мерзости окончательного падения. – В столице я устроен, работаю. Летом я, бывает, брожу на югах, по Крыму в горах и у моря… – улыбнулся Барсук, поглаживая грязный свитер. – Только-только оттуда. У меня тут дела, я же пожарник Пятого мира. И электрик здесь, в Четвёртом.

Последнее заявление побудило Яшу к прорыву целого пакета вопросов:

– То есть? – так, горя глазами, выразил он их все и Барсук, похоже, все их считал.

– Улиткин Дол готовит специалистов для Доски, – начал

ликбез бомж. – Конечно, по их собственному жаркому желанию. Есть ещё переносчики,перевозчики,маяки, и другие там… Да, готовят специалистов во сне, что тут такого? Самое надёжное. Некоторых, к примеру, переносчиков, обучают во сне в Доле, просыпаются они тут – не помнят ничего. Они знают, что на Доске всё позабудут, но своё дело они здесь делают.

– А что они переносят, о чём помнить нельзя? – спросил Яша.

– Что переносят, куда, для чего, узнаешь потом, – плов исчезал с тарелки, как иллюзия. – Вот что, брат, скажу тебе. Должен же каждый человек, наконец, себя обнаружить, как ты считаешь? Э-э, ну, войти в своё полное сознание. Да?

Яша понял: все – не в сознании.

– Не совсем в сознании, – подхватил мысль Барсук и обвёл вилкой посетителей кафе. – У народа на Доске включено процентов десять, в лучшем случае.

– А так – три?

– Есть и три. Нет, ты понял – всего десять! – Барсук ел салат, но взглядом бурил. – Стоит ли помогать человечеству?

Яша вдруг прыснул. Выходило, что Доска с обитателями была вроде больнички для хворых мышей, которым помогают юннаты. Он опять забыл, что мысли его – неужели все? – считываются.

– Так вот в Пятом мире, – продолжал Барсук, пододвигая тарелку с салатом, – сознание почти полное. И наша задача сделать так, чтобы и на Доске это произошло. Это не произвол, это эволюция. И ее достоин каждый.

– Нереально, – сказал Яша, заметив, как один из посетителей запрокидывает бутылку пива, вытирается рукавом и беззвучно произносит словцо, которое использует на все случаи жизни.

– Реально, – вернул внимание Барсук. – Но тогда Доски не будет.

– Не понял?

– Она будет тоже меняться, – успокоил Барсук, – вместе с переменой сознания, это же логично и процесс обычный. К примеру, последние лет сто: за эту долю секунды человечество сделало планету непригодной для жизни. Почему?

– Я понял, почему, – сказал Яша, отметив про себя, как аккуратно Барсук ест салат. Марьяна привела бы его манеры братьям Трубачовым в пример. – Дальше-то что? Спасайся, кто может, дальше.

Яша выпрямился и сосредоточился.

– То есть? А кто не может?

– Вопрос поставлен неверно, – спокойно ел Барсук. – Кто не хочет. Компот не годится.

Тут яшина мысль сделала скачок.

– А я зачем в Дол попал?

– Правильно, попал ты туда, потому что таков был твой выбор, – салфеткой вытирал щетину Барсук. – В Доле, брат, тебе расскажут, что да как, нарисуют в воздухе и прочее. Ты узришь наяву, что твоё сознание – огромно, а на Доске – только часть его. И то, большое, принимает решения. А чтобы вам быть заодно, надо прийти в сознание на Доске. Коту ясно. Спасибо!

Последнее слово было благодарностью за ужин, но Яша думал.

– А дальше?

– Дальше, ты, видать, принял решение на высшем уровне, что будешь вроде меня, планету спасать со всеми обитателями от них самих.

– Как в японском мультике, – бормотнул Яша, почувствовав, что воздуха ему не хватает.

– На самом деле, спасается только тот, кто выбрал спастись, потом позабыл про это, а мы все помогаем ему вспомнить. Такая петрушка. Пошли, у меня теперь голод кислородный, – они поднялись и вышли. На улице Барсук, потягиваясь, заявил: – Сама планета просит нормальной жизни, да и я хочу, брат, чтобы окружал меня чистый воздух и люди, а не зомби и угар бензина. В связи с этим, Яша, грядут большие перемены, и политика тут ни причём. Есть кое-что над политикой и всеми общественными институтами, кое-что помощнее. Как солнце против софита. И скоро это грянет.

Яша давно заметил, что бомж изъясняется, как образованный человек, но сейчас были важны другие факты.

– Так раз оно такое хорошее и мощное, пусть всё и сделает, а мы тут причём? Мы разве можем? – страшно заинтересованно спросил Яша.

– Самое интересное, – отвечал Барсук, довольный вопросом, – в Пятом мире ты чётко поймёшь, что очень даже можешь. Ты видел, там, в Улиткином Доле, всё распрекрасно с тобой? Так возьми оттуда и перенеси сюда. Кто за тебя твои дела будет улучшать?

Перенеси… я что – большой волшебник? – азартно срезонировал Яша.

– Именно, – таинственно и весомо заявил Барсук. – Только вся эта карусель, – он мотнул головой опять в сторону магазинов и потоков машин, – набрехала тебе, что ты – ничто, а ты и поверил. Кстати, заметил, тут вообще не принято вопросами задаваться? И счастья никак не почувствуешь здесь, потому что это невозможно, пока сам не свой до конца. Крутят тут людьми все, кто ни попадя, качают силы и законно принадлежащее тебе время, заталдычивая тебе на каждом углу, что ты – маленькое «я», что от тебя ничего не зависит, и существуешь ты для поддержания не тобой установленных правил. А ты на самом деле, как и любой другой, – большое, очень большое «Я», и никому ты ничем не обязан, Яков. А особенно ты не обязан строить и укреплять такое вот спятившее общество.