Бегониевая лавка. Секрет яйца

Присоединяюсь к его негодованию..

– Я видел у него пол лица. Такой большой белый лоб, – добавил Павел.

Кошмары еще не кончились, но теперь мы знаем, что даргинцы тут ни при чем.

На белой стене пятна крови. Ну да, это эффектно.

– Кровь не моя. Кажется, он пришел раненый. А может, это чужая кровь.

Он говорит неправду, и я ищу бинт и йод, чтобы его перевязать. Кадиков выбирает зрелищную форму драки, хотя она не эффективна.

– Не облокачивайся о стену, ты всё тут измажешь, – твердит он.

Огорченным взглядом он следует за прохожими, увы, никто из них не зайдет в его магазин. Он сделался скверным цветочником, как и я – негодным бильярдистом, так что землячество и профессиональные интересы нас не объединяют. Я отпускаю шуточку по поводу драки (повод остался неизвестным), а он силится рассмеяться. Кадиков истекает кровью, а его волнует, измажу ли я стену этой берлоги.

Кадиков прижался лбом к стеклу.

– Я никому не нужен.

Мы видели через стекло, как к магазину направился мужчина, явный покупатель, но к нему подошел дагестанец, и тот отправился восвояси.

На прощание я сказал, что наша договоренность скреплена кровью. Мы с Павлом теперь вроде партнеры.

– Нет, старший ты. Я вряд ли останусь в бизнесе, но не волнуйся, когда ты прилетишь из Швейцарии, бегониевая лавка будет тебя ждать.

Приезжает вызванное такси. Кадиков уходит, не закрыв двери, мне приходится вернуться и запереть. Витрина еще постоит, но утром надо вызвать стекольщика.

9

Я не сподобился вернуться в Раменское, а теперь оказалось, что и возвращаться некуда, там произошел пожар. Выгорел только кабинет, остальные комнаты удалось спасти усилиями жителей ближних пятиэтажек. Съездить, однако, пришлось, там мне назначили встречу.

На меня обратили внимание люди из ассоциации, с которыми раньше я не имел дела. У меня сложные отношения со спортивными чиновниками. Локтев постоянно поминал их в качестве назидания («Будешь наглеть, тебя вышвырнут из ассоциации». «Твою кандидатуру никогда не утвердят для турнира, в ассоциации очень строгий отбор»). В итоге я расхотел иметь с ней дело еще до того, как меня спросили, не хочу ли я войти в правление. Этот предлог просто смешон. Их интересовали активы покойного босса. Я ответил, что не в курсе. От должности я тоже отказался. Чтобы не напрасно ездить, прихватил куртку Лосева, в которой видел его в последний раз, она больше ему не понадобится, а мне понадобится. Она на гагачьем пуху, сейчас такие не делают.

Среди старейшин я не увидел Варского, да и Полозов отсутствовал, а без них все собрание имело не больше авторитета, чем сборище мармеладных мишек.

Относительно причин пожара я предлагал такую версию. После смерти патриарха Варский отправился поискать в бумагах финансовые документы, для которых он предоставлял свои личные данные. Скорее всего, Лосев затребовал у него сканы документов, не объяснив для чего. Ему не повезло, в это время к дому явилась делегация соседей, собирающих подписи на установку детской площадки. Следом приехала полиция.

Не успев разобрать архив, Варский предпочел все спалить, так что, когда явились соседи, они застали фреску Страшного суда.

Эта поездка не оказалась без последствий. Дал о себе знать доктор из психушки, с которым я сохранил дружеские отношения. Не думал, что он обо мне еще вспомнит. Причина для звонка оказалась веской: к нему приходили люди из органов якобы для консультации и выспрашивали, наблюдалась ли у меня склонность к терроризму.

– Более того, они пытались убедить меня в этом, но я отказался подписывать заключение и проследил, чтобы никто из моих врачей не клюнул на их обещания. Ты пережил нервное истощение и сейчас проходишь курс лечения – так и сказал. Швейцария сюда вписывается. Надеюсь, я не нарушил твоих планов?

Откуда доктору стало известно о моей поездке? Слухи разошлись по Солянке, это стало очевидным.

Банкир Азаев проявляет не меньший интерес к моим планам. Он выясняет, что с кредитки Лосева производятся выплаты, а я у него служу карманным детективом. Он скидывает мне геопозицию. Слежку надо произвести как можно быстрее и незаметнее. В условиях города самокат незаменим, при помощи телефона я разблокирую ближайший. Еду в сторону Покровки. Там автомобильная мастерская с дополнительными сервисами. Прибываю вовремя, автомобиль как раз выезжает с мойки. Это машина Саввы Локтева, я узнал полосу, проделанную гвоздем. Она так и осталась.

– Готово, г-н Лосев, ваша машина готова, – говорит служитель.

Это Савва расплатился с кредитки Лосева.

Мы с Азаевым напрасно теряем время.

Перед отъездом я зашел проститься с друзьями, но застал одного Локтева, который сказал, что у Полозова желудочный грипп, и он три дня уже не слезает с толчка.

Савва ждет меня в комнате отдыха, он устроился в кресле с сигаретой. Курить запрещено, но изредка он себе позволяет расслабиться.

Сейчас исключительный случай.

Я уже бросил курить, но тоже вытаскиваю сигарету, желание покурить заразно.

Тут раздается рык:

– Ты забыл, где находишься?!

В бильярдной при входе появился фонтан, и я заметил в нем несколько монеток. Когда я пошарил по карманам в поисках мелочи, то обнаружен, что карманы зашиты. Совершенно вылетело из головы, что Савва подготовил для меня костюм для выступлений: рубашка, жилетка и брюки с застроченными карманами. Чтобы ничего не подбросили в карманы. Он считает, что все в Европе наркоманы, и полиция арестует меня за наркотики. Как это вместе сочетается, непонятно.

В целом схема рабочая. Я выступаю в роли дипкурьера, но без его иммунитета. Задание обещает быть нелегким. Один плюс, в Швейцарии можно не заботится о семействе Полозовых.

Желая комфорта, покупаю билеты в бизнес-класс, но только до Стамбула, дальше я полечу, как все смертные.

Локтев дает последние наставления:

– Никто не знает о твоей доверенности. Для всех ты едешь получать свою премию. Мы уже задействовали людей, которые помогут тебе с продажей дома, тебе остается только сыграть роль доверенного лица, оформить документы и вывезти деньги. Это несложно.

Он пожелал мне счастливого пути, я поблагодарил за бесполезное напутствие, ибо всякое будущее неизвестно. Но говорить ничего не стал.

Так и животному, отправляющемуся на охоту, присуща естественная скрытность.

Лишь один друг пришел проводить меня. Провожавших собралось бы больше, если бы я назвал дату и время своего отъезда, но я сохранял это в тайне. Так что весь день Лёша просидел у Милы. Когда я уходил, портье ничего не сказала и забрала ключи. Кукаркин не поднял глаз от телефона, но потом высунулся в окно, чтобы рассмотреть номер такси, в которое я сел.

Поездка в Швейцарию напомнила мне случай, когда с перепоя после вечеринки с бильярдистами, приятели запихнули меня в такси, сунув в карман паспорт и еще 10 евро, подозреваю, это эти чаевые прибавил Альберт. В какой стране это произошло, я уже не помню, но тогда я испытал непостижимый уровень свободы. Теперь-то я понимаю, что совершил глупый необдуманный поступок. Он называется фанданго, вспомните, когда будете решать кроссворд. Я это запомнил на всю жизнь.

Мне предстояло неумолимое движение к чему-то новому, неизвестному, как открывающийся пейзаж за поворотом. Я понимал, насколько зыбко то, что казалось связывало меня с людьми навсегда.

Когда я выну все ножи со своей спины, клянусь, каждый нож найдет своего хозяина! Чем не герой кинофильма? Не хватало только красивой девушки, и я прямо из самолета позвонил Резеде. Раз уж она плетет интриги, пусть это происходит под моим наблюдением. Я предложил ей обдумать идею, которую намерен воплотить сразу после возвращения из Швейцарии.

Часть 2

10

Резеда перезвонила мне, как только я вышел из аэропорта в Женеве. Сам виноват, не подумал, когда перешел на неформальные отношения. Звонила она не потому, что соскучилась. Она билась в истерике.

– Это ты виноват.

Хорошая связь в Швейцарии, звук очень четкий. Только ничего понять невозможно. Надо подождать, когда истерика пройдет, а потом уже разговаривать, но момент оказался неподходящий. В этот самый момент я встречался с г-ном Шварцем, который отрекомендовался добрым другом России и просил звать его Оскаром.

– Что-то случилось? – осведомляется вежливый Оскар.