Ритмы Тонких Миров

– «Пифия» означает «прорицательница».

– Значит, ты можешь не только показывать картинки прошлого, но и предсказывать будущее?

– Но это не так трудно, если речь идет о близком будущем вашего мира. Ведь это будущее уже наступило здесь, у нас.

– Я помню твои слова о том, что не надо без дела пытаться заглянуть в свое будущее. Но можешь ли ты сделать для меня какое-нибудь, совсем маленькое предсказание, о котором я вспомню, вернувшись в свой мир?

– Ну тогда просыпайся. И вскоре перед твоими глазами предстанет апельсин.

* * *

Алина потянулась и откинула одеяло. На душе у нее было хорошо и спокойно, но она не могла объяснить себе, с чем это было связано.

Накинув халат, она открыла дверь в коридор. В конце его, обнявшись, стояли двое. Красная аура мамы сливалась с желтой – папы. И все это пульсировало огромным оранжевым шаром, рассыпавшим вокруг себя золотой дождь.

«Ну точно, апельсин», – улыбнулась девочка. Она пошла навстречу раскрытым ей объятьям, и золотой дождь принял в себя чудесные искорки живого серебра.

Куб

Эйфория

В Питер Сана приехала из Москвы ранним утром. Кафешки на Невском только начинали открываться, и она заскочила в первую попавшуюся, так как ветер начала апреля был настойчиво силен и беспощадно холоден. До встречи с пригласившими ее на выходной знакомыми оставалось несколько часов. Можно было спокойно съесть что-нибудь горячее, а затем двигаться куда душа пожелает. «Пройдусь для начала до Дворцового моста», – решила она, выходя на проспект.

На последней сухой ступени лестницы, спускавшейся около моста прямо в воды Невы, Сана задумалась. Но неожиданный толчок изнутри заставил ее очнуться. Ей вдруг стало не по себе от мысли, что она сейчас может потерять равновесие и упасть в эти неведомые глубины. Она не стала противопоставлять себя магнетизму воды, а поднялась на Адмиралтейскую набережную, пересекла улицу на перекрестке с Дворцовым проездом и остановилась, обдумывая дальнейший маршрут.

Надо было что-то срочно предпринимать. Такого холода в Питере Сана не предполагала и была одета довольно легко. Она посмотрела в сторону Эрмитажа, но тут же отбросила эту идею. «Пойду в Исаакиевский», – подумала она и сделала несколько шагов в нужном направлении. Но залетевшая неизвестно откуда мысль остановила ее снова.

Мысль была простой и ясной, и Сана с ней легко согласилась: «Конечно, я пойду не по этой стороне дороги, а по пешеходной дорожке около Невы. Это же здорово – идти и смотреть на реку». Тревожные сигналы изнутри сообщали ей, что какая-то часть ее существа явно протестует и даже указывает на нелогичность совершаемых ею действий: ведь надо было вернуться на перекресток, пересечь ту же самую улицу в обратном направлении, а около собора проделать это уже в третий раз. Но Сане было не до самоанализа. Она быстро двинулась к перекрестку, перешла там поближе к Неве и направилась в сторону Медного всадника.

Тело Саны от холода начало терять привычную пластичность, но зато она почувствовала явные перемены в своем настроении. На нее вдруг нахлынула беспричинная веселость, близкая к эйфории, и она в очередной раз насторожилась, ощутив искусственность происходящего.

Внезапно для себя Сана остановилась и развернулась лицом к дороге, отделявшей ее от прилегающей части Александровского сада. Машины неслись справа от нее, но были еще достаточно далеко. Пересекать дорогу здесь не было никакой необходимости, но импульс толкнул – и Сана побежала.

Она лежала на дорожном полотне, а рядом, усмехаясь, стоял Ларс – как всегда, красивый, гордый и циничный. Волна негодования подбросила Сану вверх, но она усилием воли поменяла направление и ускорила передвижение вниз, чтобы приземлиться твердо и решительно.

– Опять ты! – возмущенно воскликнула она. – Что тебе от меня надо?!

– А тебе? – Ларс улыбался насмешливо. – Разве ты не знаешь, что находишься на территории моих владений?

– И то, что со мной произошло, конечно же, твоих рук дело?

– Разумеется. Ведь я до сих пор имею на тебя влияние. Мне хотелось забрать тебя насовсем, но этому немного помешали твои новые приятели, – на лице Ларса промелькнула злоба. – Но, думаю, ты понимаешь, что это всего лишь временная задержка. Я всегда добиваюсь того, чего хочу.

Сана уже не слушала, рассматривая огромное помещение, в которое они переместились. Серый куб занимал всю его центральную часть. А черный вихрь вливал в него бурлящее вещество, втягивая в свою воронку красную реку, исток которой терялся в пространстве.

Сана испытывала тошноту и отвращение.

– Любуешься нашим совместным произведением? – с издевкой спросил Ларс. – Мы с тобой потратили на него много своей энергии. Но ты же знаешь, что вихрю нужна постоянная подпитка. А чья еще энергия может работать в паре с моей, если не твоя? Так что судьба твоя предопределена, и для тебя будет лучше, если ты не будешь ей противиться.

– А ты не забыл, Ларс, что многое изменилось с тех пор, как ты вынудил меня участвовать в этом низком деянии?

– Отчего же низком? Ведь не я являюсь источником этой реки. Я всего лишь собираю те красные огоньки похоти и гнева, жестокости и страсти, которые люди щедро рассеивают в пространстве. Согласись, что было бы глупо не воспользоваться тем, что выбрасывается так безумно. Кстати, с твоей теперешней точки зрения, меня даже можно считать подвижником, так как я очищаю пространство от того, что вы относите к вредному мусору. И, заметь, течение этой реки не прекращается никогда.

– Еще бы оно прекратилось. Ведь тогда ты и твоя свита остались бы без пищи. Не рисуй себя героем-спасителем. Ты, как и прежде, изощренный провокатор, толкающий людей на проявление самых низких их качеств. И они откликаются на твои провокации и обильно излучают то, что крайне необходимо для твоей жизнедеятельности.

– Не буду отрицать очевидное. И надеюсь, что ты не очень сердишься на меня за то, что я вызвал у тебя состояние эйфории, забрал твою осторожность и удачно бросил тебя под автомобиль.

– Но ведь, насколько я понимаю, твое мероприятие не удалось до конца?

Ларс помрачнел.

– Твои дружки посмели смягчить мой удар. Но тебе не надо объяснять – что за этим последует. Безответно мы такое никогда не оставляем.

– Надеюсь, Ларс, что и мне удастся принять участие в предстоящем сражении, – ответила Сана и вдруг почувствовала, что возвращается в оставленное на дороге тело.

Она лежала и не могла понять, что с ней произошло. В памяти не осталось ничего, начиная с того момента, когда она побежала через дорогу, и до текущего, который она еще не могла осознать.

Сана пыталась встать, но безуспешно. Она приподнималась на руках и тут же падала обратно, теряя сознание. Подбежавший к ней мужчина помог ей добраться до тротуара и сесть на бордюрный камень.

Сана не чувствовала никакой боли – только спутанность сознания. Ей было неловко задерживать человека, и она махнула рукой от себя, показывая мужчине, что тот может уйти.

– Вы русская? – донеслось откуда-то до Саны.

Она кивнула, так как не могла говорить, и снова махнула рукой.

Вокруг не было никого. Сана начала воспринимать сигналы, поступающие в мозг от разных частей тела. Она осознала, что все системы организма в принципе находятся в рабочем состоянии и способность к передвижению не утрачена. Она поднялась с камня и попробовала дойти до ближайшей скамейки. Это оказалось возможным. Теперь надо было суметь добраться до Москвы и организовать перелет домой. Сана сконцентрировала все оставшиеся силы на выполнении этой задачи.

Подарок

Сана что-то рассматривала на экране монитора, приблизив к нему лицо почти вплотную. Никита улыбнулся хорошо знакомому положению головы жены. Он присел на диван, придвинутый боком к рабочему столику Саны, и спросил:

– Тебе ни о чем не говорит сегодняшний день?

Сана отодвинула голову от экрана и задала свой обычный вопрос:

– А какое сегодня число?

– Ладно хоть не: «Какой сегодня год?» С утра было седьмое апреля.

Сана быстренько переместилась к мужу на диван.

– Неужели ты запомнил дату того дня, Никита? Ведь четырнадцать лет прошло – два раза по семь.

– Событие это, надо сказать, не подлежит забвению. Когда ты позвонила с питерской скамейки, я пережил легкий шок, так как не знал, как лучше всего тебе помочь.

– Ты звонил мне непрерывно, и я все время ощущала тебя рядом.

– Я отслеживал весь твой маршрут. Ты взяла такси около Исаакиевского собора и добралась до знакомых, которые пригласили тебя в Питер. Ты пролежала у них несколько часов, а вечером их сын проводил тебя на московский поезд.