Шурочка и Александра

И с новой силой, неожиданно быстро выросшей, он набросился на девушку.

Ночи были короткими, а дни длинными. Днем все выглядело иначе, и Даша была другой. Она не позволяла никаких вольностей, и Илюшу это страшно раздражало. Ему хотелось ощущать ее кожу, вдыхать ее запах, ласкать ее волосы, чувствуя зарождение внутри себя неистовой силы. Все это давала ему Даша, но только ночью. Илюша знал, что до конца они никогда не дойдут. Он и не хотел этого. Он и так был безумно благодарен девушке за то новое знание о жизни, которое она подарила парню.

Глава 5

Илья Александрович шел к Саньке в палату. Операция, по словам хирурга, прошла успешно, показатели были стабильны, жизни девушки ничто не угрожало. Нов себя Санька так и не пришла, даже спустя пять часов. Из реанимации ее не переводили, она находилась под контролем приборов. Илья Александрович вошел. Он не видел девушку после операции, и она показалась ему совсем крошечной. Голова ее была забинтована, руки лежали поверх одеяла. Он сел рядом и, не находя другого занятия, начал пальцами водить по обнаженной руке. Кожа была мягкая, нежная. А на предплечье – татушка: « Твоя любовь – моя жизнь» Илью затрясло. Сколько лет прошло, сколько воды утекло, а эта детская татушка осталась навсегда.

*****

– Илюша, сыночек, тебя не узнать: возмужал, загорел, – Лариса Павловна с любовью разглядывала сына. Он был для нее смыслом жизни, и она никогда этого не скрывала. Лариса Павловна чувствовала, что зачастую ее любви слишком много, что сын стесняется ее чувств, но остановить себя не могла. За прошедший учебный год родительское тщеславие Ларисы Павловны насытилось в полной мере. Она тверда могла заявить: все получилось, моя жизнь состоялась в моем сыне, он мое творение, и я вправе гордиться им и собой.

– Мама, могу я попросить тебя не называть меня «Илюша», давай оставим это имя в детстве. Все-таки я уже взрослый мальчик.

Наверное, Лариса могла бы обидеться на этот выпад сына, но слова сопровождались такой обезоруживающе улыбкой, что матери ничего не оставалось, кроме как согласиться.

– Что ж, теперь ты Илья. Ты заслужил свое имя, помни, что оно значит « сила Божья».

– Я всегда об этом помню. Как вы здесь без меня, мама? Как папа?

– Все хорошо, сынок, все хорошо.

Лариса Павловна лукавила. Ничего хорошего за этот месяц не произошло, скорее, наоборот. Через пару дней после отъезда сына Лариса Павловна почувствовала недомогание. Она списала все на усталость и переживания от разлуки с сыном. Мужу жаловаться не стала: была убеждена, что обязанность жены – беречь спокойствие супруга. Лариса начала принимать парацетамол, чтобы сбить температуру, но это не помогало. Прошла неделя, температура держалась, кашель усилился, диарея не проходила, и Лариса решилась на посещение врача в поликлинике. Врач выписала направление на анализы, назначила антивирусные препараты. Лариса Павловна начала активно лечиться, и сначала показалось, что самочувствие улучшилось. А потом все возобновилось: температура, кашель, диарея. Она по-прежнему ничего не говорила мужу, не стала волновать сына, отделавшись будничным «Все хорошо».

Илья вернулся из Крыма в начале августа, и через неделю Стрижовы уехали в Испанию, на Майорку, где проводили отпуск каждый год. Вся неделя прошла в хлопотах, и Лариса не нашла времени, чтобы посетить врача. «На море все пройдет само собой»,– решила она, не желая портить отпуск своим мужчинам. Да и сама Лариса всегда с удовольствием приезжала на этот удивительный остров. Майорка – райское место для отдыха: нежные белые пляжи, ослепительное голубое небо, мягкое изумрудное море. Маленький недостаток – полуденная жара. От нее спасались кондиционером в номере и прохладой воды в бассейне отеля. Хотя и жара тоже была приятной, ведь в родном Питере о такой погоде даже не мечтают. Новые впечатления первых дней заслонили проблемы со здоровьем. Лариса радовалась красоте и комфорту, присутствию любимых мужчин рядом, улыбкам окружающих.

На второй неделе пребывания участились приступы диареи. «Наверное, это от местной пищи. Иногда появлялись головокружения и тошнота. «Видимо, на солнце перегрелась». Она ограничила прием пищи, практически не покидала зонтик на пляже, но лучше не становилось. «До конца отпуска дотерплю, а в Питере – первым делом к врачу». Муж и сын списывали недомогание Ларисы на женские трудности. Лариса Павловна не жаловалась, спокойствие семьи сохранялось. Отпуск прошел превосходно.

*****

Илья Александрович ждал. Он смотрел на Саньку и думал о том, что она всегда была для него Синей птицей, такой же неуловимой и ускользающей. Он думал о том, что всегда хотел лишь одного: Саньку. Она знала об этом и смеялась над ним. Илья не понимал, как она могла предпочитать ему глупых простаков – неудачников, которые зачастую вытирали об нее ноги, ведь он-то готов был целовать каждый след, оставленный ее туфелькой. Он все и всегда делал с оглядкой на Саньку: как бы она отреагировала, что бы сказала об этом?

И вот теперь все изменилось. Теперь Саньке некуда бежать. Теперь она принадлежит Илье. Надолго ли?

*****

Лариса Павловна слушала терапевта с тревогой: ей предлагалась госпитализация в 14 городскую больницу. Результаты анализов удручали. Врач предполагала двустороннюю пневмонию, но необходимы были дополнительные обследования.

– Куда вы пропали? Почему не пришла на прием в назначенный срок? И к телефону не подходили. Вы же взрослый человек, что за безответственность!

Лариса молчала. Она не хотела оправдываться, понимала: она не права. Но не могла же она рассказать, что была в отпуске на море. Чувствовала себя Лариса Павловна очень плохо. Откладывать госпитализацию было нельзя.

Она решилась:

– Оформляйте на завтра. Я вещи соберу и своим все объясню, домашние вообще не в курсе моих проблем со здоровьем.

И врач, и медсестра с удивлением переглянулись.

Новость о госпитализации Ларисы муж и сын восприняли с недоумением: «Разве ты себя плохо чувствуешь?» Но с пониманием: «Что ж, надо – значит надо». Лариса понимала их: у Ильи десятый класс, время ответственное, у Александра Георгиевича – сложное положение на заводе, молодежь в спину дышит, а возраст уже пенсионный, того и гляди, с должности снимут. Лариса не обижалась, ведь интересы сына и мужа всегда были на первом месте.

– Саша, я позвоню тебе из больницы, скажу, надолго ли.

– Лара, мы долго без тебя не сможем. Недельку там отдохни от нас и возвращайся, – Александр Георгиевич нежно поцеловал жену в щеку.

– Я на неделю наготовила, обязательно все разогревайте. Не кусочничайте. Ешьте горячее.

– Все будем делать по твоим инструкциям. Да, Илья?

– Конечно, мама, не думай об этом.

Мужчины ушли, и Лариса, собрав самое необходимое, поехала в больницу.

*****

Илья Стрижов шел на линейку 1 сентября с радостным предвкушением перемен. Десятый класс – новый этап в жизни каждого школьника. Это время самоопределения, которое закладывает фундамент будущего. Лето добавило Илье уверенности в себе, и теперь он чувствовал, что внутренние силы будут заметны всем окружающим.

Школьный двор был наполнен радостным возбуждением, цветами и белыми бантами.

– Илюша, иди к нам! – Ульяна нетерпеливо подхватила Илью под руку и увлекла за собой к группе старшеклассников.

– Девочки, знакомьтесь, Илья Стрижов, выдающийся отличник и молодой ученый.

– А еще красавчик, – незнакомая девочка томно опустила глазки.

Ульяна нервно засмеялась.

–Так много новеньких? – Илья повернулся к Ульяне

– Много, и из других школ. Брали только хорошистов, мест не всем хватило. Будет только два десятых класса.

Илья забеспокоился, стал выискивать в толпе белокурые кудряшки.

– Уля, а Шурочку взяли?

– Не знаю, я не видела.

– Пойду поищу.

«Если Шурочку не взяли, уйду в другую школу. Не хочу без нее. Какая мне-то разница, где учиться».

– Подожди, Илюша, давай спросим у Ирины Петровны, она наша классная, должна знать.

Ульяна побежала искать учительницу, а Илья застыл изваянием. Настроение изменилось. Праздник кончился. Без Шурочки все теряло смысл. Как он упустил из виду подобное развитие событий? Он должен был такое предположить!

– Илюша! – Уля звала его в глубь праздничной толпы, но он стоял, парализованный своими печальными размышлениями.

– Илюша! – звонкий голос вывел из оцепенения

– Шурочка! А боялся…