Шурочка и Александра

– Конечно, против. Я должен выходить на работу хорошо отдохнувшим. Вряд ли это возможно, если рядом будет находиться младенец. Надеюсь, ты это понимаешь.

– Да, Илюша, понимаю очень хорошо, поэтому поставлю раскладушку в детскую. Я должна быть рядом с дочкой.

– А я?

– Ты, как хороший муж и отец, должен понимать это.

– Вот именно, муж, – Илья повысил голос,– и у меня есть потребности, которые я уже давно не могу удовлетворить. Ты не забыла про супружеский долг?

– Ноя все равно не могу пока. Я родила неделю назад. Все должно зажить.

– Аля, – уже мягче сказал Илья, – но ведь есть другие способы, – он просительно смотрел на жену.

– Не знаю, не думаю, что мне это подходит.

– И что ты предлагаешь?

– Потерпи немного.

– Сколько?

– Неделю.

– Хорошо. Но только неделю.

Александра не спала. Звездная ночь заглядывала в окно, дочка мило сопела, наевшись материнского молока. Спокойствие и умиротворение должны были погрузить в счастливый сон, но Александра не спала. Она рыдала. Горько, беззвучно обливаясь слезами. «Почему я такая холодная, почему меня не тянет к мужу, почему?»

*****

Утро принесло новые заботы. Впервые за время совместного проживания Санька не встала, чтобы приготовить мужу завтрак: не было сил после бессонной ночи, хотелось подремать, да и дочка спокойно посапывала в своей кроватке. Александра понадеялась на мать. И только когда солнечные лучики стали пробиваться сквозь толстые шторы, она скинула с себя сонную хмарь и на цыпочках вышла из комнаты, чтобы не разбудить малышку.

Наталья Юрьевна хозяйничала на кухне.

– Шурочка проснулась! Как ночь провели?

– Доброе утро, мама. В общем-то, нормально. Пару раз просыпалась, я ее у груди приложу – она и успокоится. Лишь бы молоко не пропало.

– А чтобы не пропала, сама ешь хорошо.

– Мам, а как Илья?

– А что Илья?

– Я жене встала его проводить. А он считает, что жена должна о муже заботиться.

– Он должен теперь немного подвинуться в своих притязаниях. Теперь твоя главная забота – это дочка. Вот так. Именно это я ему сказала утром. Все. Выкинь глупости из головы. Ешь давай. Блинчики твои любимые дырчатые приготовила.

Санька с наслаждением потянулась к блинам и сама не заметила, как горка на тарелке опустела. Саньке вдруг стало так хорошо, так тепло на душе. Она почувствовала себя маленькой девочкой под надежной защитой мамы. Поняв это, Наталья Юрьевна села за стол, взяла Саньку за руку:

– Вот ты и стала мамой, малышка. Это высшее счастье для женщины.

Санька засмеялась:

– Еще скажи, что в этом ее предназначение.

– И это будет правдой.

Наталья Юрьевна заглянула дочери в глаза:

– Ну вот что бы я без тебя делала?

Александра прижалась к матери, пытаясь вдохнуть ее тепло, ее запах, ее силу. В глазах у обеих блестели слезы. Внезапно наступила неловкость. Александра поспешила уйти:

Пойду, малышку посмотрю. Пора бы ей проснуться. А то у меня сейчас молочные реки потекут.

Наталья Юрьевна смотрела вслед дочери и думала: «Простит она меня когда-нибудь?»

Легкий морозец приятно холодил лицо. Солнце многоцветьем искр рассыпалось по снегу. Синева неба отражалась в Санькиных глазах. Как хорошо дышалось в саду, как свободно и вольно было вокруг. Александра выкатила коляску с малышкой и медленно, улыбаясь прекрасному дню, пошла по дорожкам сад, расчищенным заботливой матерью. Участок Стрижовых был довольно большой, тридцать соток. Саньке нравилось такое пространство: она любила свободу и уединение. Здесь легко было затеряться, предавшись размышлениям и слезам. Санька подумала, что раньше она сбегала сюда от мужа. Подумала и прогнала эти мысли: стыдно так полагать. Вернулась к размышлениям о дне сегодняшнем. Вот она, такая важная теперь дама – мама! – маленькой девочки. И многое в жизни ее дочки будет зависеть от нее. «Я все для тебя сделаю, любимая, единственная моя!» – клялась Санька и плакала от избытка чувств. Дошли до беседки. Санька открыла книгу – «Анну Каренину» почему-то выбрала, а дочка мирно дремала, смешно морща носик, когда солнечный лучик щекотал нежную кожу.

Идиллию нарушила Наталья Юрьевна.

– Девочки! Пришла патронажная сестра. Идите на осмотр.

Александра побежала навстречу матери, чтобы не тревожить сон малышки.

– Мама, она так сладко спит. Ну, ее, эту сестру. Скажи, что мы уехали к родственникам, в город.

– Что ты такое говоришь, Александра? Хочешь совсем с мужем рассориться?

– При чем тут Илья?

– А кто ее прислал, как ты думаешь?

– Вот всегда он такой. Все у него не кстати, все ему нужно контролировать, даже на расстоянии.

– Александра, возьми себя в руки и ступай в дом.

– Слушаюсь! – отрапортовала Санька, взяла коляску и покатила к дому. Настроение испортилось, злоба разлилась внутри, раздражение плескалось бурлящим потоком.

И даже сообщение медсестры о превосходном состоянии малышки (как будто она сама этого не видела!) не растопило ледяной корки злобы.

Наталья Юрьевна это почувствовала.

– Александра, чем займешься, когда Любава уснет?

– Не знаю, буркнула Санька.

– Давай соорудим расстегай? Рыба есть, тесто есть. Устроим рыбный день, как и полагается быть четвергу. Как ты к этому относишься?