Три кинжала, или Прыжок в неизведанное

Именно сейчас, уверенно шагая по улочкам родного города, Сёрен ощущал мощь и великую правду своей собственной и, как казалось ему, независимой мысли, способной пробить любые стены, воздвигаемые силой заблуждения. Это ощущение дарило ему внутреннее спокойствие и радость бытия. И пока он даже не подозревал о том, что это состояние было не чем иным, как формой эйфории, порожденной все еще сохраняющейся наркотической зависимостью от всепоглощающей фундаментальности философской системы великого Гегеля.

2

Регина с нетерпением выглядывала в окно. Одетая в легкое белое платье с опущенными плечами и кружевными оборками, она была очень мила в ореоле своей юности. Нельзя сказать, чтобы она была красавицей, но обладала внешностью миловидной, способной не на шутку тронуть сердце чувствительного молодого человека. Черты лица ее были немного мелковаты, но именно они придавали ей вид прелестного, невинного и даже слегка наивного создания. Веселый нрав ее выдавал себя уже тем, что ее глаза почти всегда смеялись, даже если она пыталась сохранять серьезное выражение лица. Влюбленность еще более украсила ее, и с обычно бледных щечек теперь почти не сходил легкий румянец.

– Регина, нельзя быть такой импульсивной. Тебе уже восемнадцать лет. Ты должна уметь сдерживать свои эмоции, иначе всегда будешь производить впечатление легкомысленной особы, у которой в голове только ленты, шляпки и кавалеры.

– Ах, мама, вечно вы со своими наставлениями. Когда я стараюсь быть серьезной и степенной матроной, мне от этого становится так весело, что я рискую еще больше испортить впечатление о себе. Не лучше ли просто быть такой, какой меня сотворила природа? Кстати, Сёрену очень нравится мой смешливый характер. Он впервые обратил на меня внимание на улице, когда я выбиралась из экипажа. Я куда-то торопилась, право уже не помню куда, была крайне неосторожна, наступила на подол собственного платья и чуть не упала. При этом я ничуть не испугалась, а наоборот, засмеялась, вспоминая о собственной неуклюжести.

– О боже, Регина, девочка моя! Но ведь это действительно было очень опасно. Ты могла повредить себе ногу. Право же, я не понимаю, что в этом смешного. – При этих словах фру Ольсен, женщина средних лет в простом зеленом муслиновом платье и льняном чепце поднялась с кресла и тоже подошла к окну. – Ну и где же он, твой избранник? Неужели он изволит опаздывать?