Контракт на смелость

Кажется, от его голоса у меня уже начинается токсикоз.

– Один из лоткиранцев очнулся.

Мы поспешно покинули каюту и двинулись в мед. бокс. Марок от себя меня не гнал и это радовало. Только было непонятно – как я пойму язык лоткиранцев?

Марок в бокс влетел, я же юркнула за ним.

– Кто на вас напал? – начал он допрос, хмуро смотря на раненого лоткиранца. Тот выглядел неважно, если я конечно, хоть что-то в этом понимаю. Слипшиеся от пота волосы имели неопределенно грязный цвет, узкие глаза были на половину прикрыты и дышал он с трудом.

– Ваши, – тихо прошептал он по-изибнисцки. Ого!

– Пираты?

– Нет. Не знаю. Я…

– Ему тяжело говорить, если хотите вообще от него что-то услышать, сейчас лучше оставить в покое, – вмешался изибнисец небольшого росточка и чуть полноватый. Видимо, бортовой доктор.

Марок кивнул, и мы вышли из бокса.

– Ламинок! – позвал он начальника охраны, тот чуть ли не из воздуха материализовался.

– Охрану к боксу, и что бы ни один лоткиранец оттуда не вышел. Никого не впускать, кроме меня и доктора.

– Как думаешь, это пираты? – спросила я, как только Ламинок испарился.

– Если нет, то это тоже плохо.

– Почему?

– Если это пираты, значит, они ошиваются рядом с нашей планетой, и значит, готовят какую-то пакость. Если же это свободные граждане Изибниса, еще хуже. Значит, кто-то пытается развязать войну.

– С лоткиранцами? – изумилась я, – Какой смысл с ними воевать? Что с них возьмешь, кроме их произведений искусств?

– Вот именно, – ответил Марок, а я даже остановилась.

– Весь Плотон существует за счёт продажи их интеллектуального труда, – продолжил он, – Сами по себе они слабые. Если захватить эту планету и сделать их рабами, … в общем, тот, кто это сделает, станет сам себе Правитель, со своей планетой и своими законами.

Супер! Если перевести слова Марока на человеческий язык, то получается, что я посетила Изибнис накануне войны и всеобщего разгрома.

– В любом случае, – сказал Марок, – Я выясню, кто это.

Прозвучало это угрожающе. Судя по всему, в ближайшие три года с мужем я буду общаться через проектор и глубокой ночью, так как все остальное время он будет проводить в Совете.

– Марок, все это, конечно, понятно. Но что с моими выступлениями?

– Для тебя ничего не изменится, Эва. Ты будешь заниматься любимым делом, это мое слово.

Угу, война войной, а обед по расписанию.

– Готовимся к посадке! – раздался голос капитана через информатор.

Когда мы прилетели, на Изибнисе был самый разгар дня, народу в городе как в столице. Хм, а может Астроланикаскас и есть столица? Нет, у Марока спрашивать не буду, полазаю во всемирной паутине, это-то там точно есть. Дома нас встречали вездесущая Рикоса и недовольная Ивлина. Одна стояла, упершись руками в бока и взирала на меня и Марока с неудовольствием, другая же приветливо водила хвостиком по полу. Если выбирать между змеёй и дочерью Марока, то я выберу первую, все-таки она поприветливее будет.

– Отец! – провозгласила она, как только мы вошли, Марок оцепенел, из чего я поняла, что отцом она называет его редко.

– Мне нужно серьезно с тобой поговорить.

Марок кивнул, поклонился мне и было хотел уйти, но тут Ивлина посмотрела на меня, нахмурила брови и произнесла:

– Она, правда, будет твоей женой? Если это так, то можно и при ней поговорить.

Вот это да! Меня соблаговолили заметить и даже проявить снисходительность. Уж не знаю, какая она рабыня, но замашки у нее явно королевские.

– Отец, моя мать сказала, что за меня просил сын Батура. Я согласна и надеюсь, что через два года мы сможем провести обряд. Надеюсь, хотя бы в этом ты согласишься со мной?

Ну, ничего себе, ей всего-то четырнадцать, я в ее годы училась, и ни о каких замужествах и не помышляла. Все-таки, у наших рас очень разный менталитет.

– Два года большой срок, Ивлина, – ответил Марок, – Очень многое может измениться, зачем тебе муж – наемник? Я понимаю мотивы твоей матери, ее мечты всегда были связаны с богатством и властью. И поэтому тебя, твое будущее она хочет обустроить так, чтобы и самой в проигрыше не остаться. Но ты, Ивлина, можешь выбрать мужа из другого сословия.

Ивлина побледнела, сжала маленькие кулачки и закричала на отца:

– Ты никогда меня не понимал! Зачем ты забрал меня у матери? – из глаз девочки брызнули слезы, – Если я попросила за него, это значит, что этого хочу я! – и убежала. Мне стало жаль ее. Судя по всему, мать пытается втолковать ей свои мысли, а отец свои, она вечно между двух огней.

– Марок, а чем плох наемник? – задала я вопрос напрямую, – Не ты ли говорил, что ей о большем и мечтать нельзя?

– Через два года у нас может родиться наследник, и тогда она станет свободна. И даже то, что она наполовину является аристократкой, превозносит ее над таким сословием, как наемники.

– Это отдельное сословие? – я непонимающе уставилась на него. Разве это не профессия? И чем они занимаются?

– Наемниками становятся чуть ли не с детства. Как у вас танцовщицами. Существуют специальные школы. Наемники – это воины, хорошо обученные, сильные и получающие за свою работу большие деньги и славу.

– Но это же хорошо, – начала я.

– Нет. Не хорошо! – перебил меня Марок недовольно, потом вздохнул, пытаясь успокоится и уже более сдержанным тоном продолжил, – Я пытаюсь заботиться о ней, Эва. И муж, который окружен поклонницами и вечно не бывающий дома, ей явно не нужен. Зачем ей быть вечно в тени мужа, когда она сможет узнать, что есть настоящая семья? Тем более, наемников очень часто убивают. Я не хочу, чтобы она стала молодой вдовой.

– У каждого своя судьба, Марок! – я решительно отказывалась понимать его доводы, хоть они и не лишены разумности, – Девочка выбрала его сама. Не поступай как тиран, дай ей самой сделать выбор!

– А я и есть тиран, если ты не заметила! – вспылил Марок, – О каком выборе ты говоришь? Через два года она захочет другого и что мне потакать каждой ее прихоти?

– Я не предлагаю потакать ее прихотям, – я тоже перешла на повышенный тон, – Я всего лишь пытаюсь сказать тебе, что у нее есть свое мнение, чувства и мысли! Попытайся ее понять!

– И ты туда же?!

Я развернулась и пошла, искать Ивлину. Дошло до смешного, что я так и не узнала, где находится моя комната. И кажется, это наша первая крупная ссора. И из-за кого? Из-за его дочери, которая судя по всему, терпеть меня не может! Хотя дело не в ней, а в упрямстве и тирании Марока.

Ивлину я нашла рыдающей возле Ламинока. Сказать, что меня это изумило – ничего не сказать. Странно видеть раболепствующего перед хозяином начальника охраны, успокаивающего простую рабыню. Но это хотя бы означало, что он не бесчувственный чурбан, помешанный только на приличиях и карьере.

– Надеюсь, ты не успел девочке нахамить, – прошипела я, срывая на нем свою злость. Ламинок тут же среагировал безудержной яростью во взгляде, но вопреки обыкновению промолчал. Что ж такого ему сказал Марок в прошлый раз после отказа Совета, что тот предпочитает молчать?