Контракт на смелость

– Еще два часа, – ответил капитан и, поклонившись, удалился в рубку.

Наконец-то Марок обратил внимание на меня, но не улыбнулся, как обычно, а нахмурился.

– Эва, ситуация непонятная. Что произошло с их звездолетом – непонятно. Кто на них напал, или же они напали сами – не ясно. У меня нет другого выхода, – он тяжело вздохнул и продолжил, – Как приставить к тебе временную охрану. Вся команда уже осведомлена о нашем скором обряде, к тебе уже относятся как к хозяйке, поэтому я не могу поступить иначе.

И как же, милый мой, ты понял, что я буду не в восторге? Ладно, не в этом суть.

– И кого же? – осторожно осведомилась я.

– Ламинока.

– Здрас-те – приехали! Да, он меня первым в тыл врага сдаст! Еще и ленточкой подарочной перевяжет!

– Эва! – Марок скосился на Ламинока, стоящего позади него каменным изваянием.

– Ничего, Марок-сир, я заслужил…, – подал он голос.

Я чуть не поперхнулась и уставилась во все глаза на начальника охраны. Да, ладно! Быть того не может, чтобы Ламинок раскаивался. Но сколько ни пыталась вглядеться в лицо Ламинока и понять, что ж этот гаденыш на этот раз замыслил, так и не смогла.

– И насколько? – обречено вздохнула я.

– Не знаю, мне придется тащить лоткиранцев на свою планету, выяснять всё там. Не нравится мне всё это, Эва.

Вот с этим я была полностью согласна. Вроде ничего подозрительного и опасного – корабль попал в беду, и мы просто проявляем акт дружеской воли. Но я, так же, как и Марок, просто чувствовала, что всё это неспроста.

– Господин Марок, на связи ваш отец, – услышали мы сообщение капитана по внутренней связи корабля и поспешили в каюту Марока.

Отец Марока, точная копия моего мужчины в старости, нервно расхаживал на экране галовизора. Не успели мы зайти, как он, не поздоровавшись, заговорил:

– Сын, что ты себе позволяешь? Пугать Совет тем, что ты уйдешь из него и заберешь все свои разработки – это слишком! Неужели какая-то девка настолько окрутила тебя, что ты забыл свой долг перед планетой и семьей?

Вот и ответ на мой вопрос Мароку: примут ли меня его родители. Чем дальше, тем хуже. Ну, что ж, никто не говорил, что будет легко.

– Отец! – возмутился тем временем Марок и сжал мою руку в сочувствии. Только ни его сочувствия, ни помощи мне не нужно, не родился еще тот изибнисец, что вгонит меня в депрессию.

– Простите, – вклинилась я в разговор, – Не знаю вашего имени, к сожалению, но считаю, необходимым представится – Эва Артёмьева, та самая девка, – и гордо уставилась на экран.

Отец Марока долго молчал, меняя цвет кожи с багрового на смертельно бледный, но поскольку пауза затянулась, неохотно заговорил:

– Добро пожаловать, Эва, – прозвучало это так, будто он мне всех мук пожелал. Что ж такое-то, а? Почему почти все на этой планете воспринимают меня в штыки?

– Надеюсь, вы понимаете, чем пожертвовал мой сын, согласившись провести обряд?

– Отец!

– Я его не заставляла, – с достоинством ответила я.

– Ивлик! Ты зачем пугаешь бедную девушку?! – раздался голос, рядом с отцом Марока, и появилась женщина, очень красивая, с бледной кожей, почти черными волосами, как у Марока и миндалевидными синими глазами.

– Мама, – прошептал мне Марок и улыбнулся. Я вгляделась пристальней. Женщина отчитывала своего мужа, совершенно не стесняясь нас – я с ней подружусь однозначно!

– Здравствуйте, девушка! – прощебетала она и чуть отодвинула возмущенного мужа на задний план, – Я мама этого негодника – Рина.

– Очень приятно, я – Эва, – искренне ответила я и чуть ли не расплакалась от счастья, хотя бы она меня восприняла адекватно.

– Не слушай моего мужа, дорогая, – на эти слова Ивлик среагировал пространственным: «Что?!», Рина его ущипнула и тот затих. Кажется, я обожаю эту женщину! – Он просто не помнит себя в годы Марока – влюбленным, отчаянным.

– Я и сейчас влюблен, – все-таки вставил Ивлик, чем заслужил улыбку жены.

И тут до меня дошло, что на первый взгляд мне понравилось в этой женщине – она не изибнисец. Она – человек! Все сходится – черные волосы с синими прядями, как у Марока, но в отличие от него, у нее крашенные, синие глаза, да, кожа бледная, но глаза не меняли свой цвет и поведение выдавало в ней истинную человеческую женщину. Марок наполовину человек?

Видимо выглядела я как-то не так, потому что все трое уставились на меня в немом вопросе.

– Эва, что-то не так? – спросил Марок, а я еще раз к нему присмотрелась. Теперь был понятен цвет его волос, чистые изибнисцы рождаются только с синими волосами, глаза все-таки от отца, а насчет остального…

– Эва! – Марок меня уже затряс, и я не нашла ничего лучше, как обрушить на них свою догадку.

– Твоя мама – человек?

Рина рассмеялась и даже в ладоши захлопала.

– Я же говорила, она поймет! – Сказала она своему мужу. Лицо Ивлика, который смотрел на жену, несколько изменилось, приобретая мягкие черты, во взгляде явно читалось обожание.

Но всеобщей радости не получилось: как только я посмотрела на Марока и увидела его потемневшее лицо. Так, у нас что, комплекс неполноценности на почве разных рас родителей?

– Эва, жду тебя в гости, еще до свадебного обряда, – улыбнулась Рина и наскоро попрощалась.

– Марок! – сразу же затрясла я его. Он очнулся, посмотрел на меня осмысленным взглядом.

– Извини, Эва.

– Не расстраивайся.

Он еще раз посмотрел на меня повнимательней, вздохнул и обнял. Вот теперь хорошо.

– Почему сразу не сказал?

– В последнее время задумываюсь, – начал он, проигнорировав мой вопрос, – Кто будут наши дети? Люди? Изибнисцы? И где их примут? Половину своего детства я доказывал, что являюсь таким же изибнисцем, как и мой отец. Когда повзрослел – перестал.

– Думаю, если наших детей не примут ни там, ни там, мы с тобой захватим отдельную маленькую планетку и организуем свой мир, со своей расой, – ответственно заявила я, крепко прижимаясь к нему. Он захохотал.

– Моя революционерка, – нежно произнёс он.

– Я не шучу, – решила уточнить я.

– Да, я уж понял, – хмыкнул он.

– Марок-сир… – в каюту вломился, угадайте кто? Правильно, Ламинок.