Ярга. Сказ о Жар-птице, девице и Сером Волке

Она показалась ему необычайно чудной, эта диковатая сиротка, покорная и терпеливая, умеющая сносить всяческие трудности безропотно. Её не пугала ни дальняя дорога, ни кровожадный хищник. Она легко уснула в этой сырости, как человек, привыкший спать и стоя, ежели иного случая для краткого отдыха не представится. Вряд ли эта поездка за Жар-птицей была наибольшей из выпавших на её долю бед. Всяко она бы в чащобу к Велесу без надобности не сунулась, значит, припекло действительно. Недалёкая она, конечно, но уж точно не дура – Демьяна и Добромилу, считай, раскусила. Проведи она с ними больше времени, поняла бы их суть куда лучше.

И всё же она совершенно ничего не умела, ни меч в руке держать, ни передвигаться незаметно. Если всё выгорит в Благоде, то это мелочи, которые не стоят внимания. Ежели нет и путешествие их затянется, то придётся потратить время и обучить её некоторым азам.

Он ехидно усмехнулся, представив тощую Яргу неловко стреляющей из лука против солнца. Бедное дитя, учитель из него суровый и требовательный, никому не пожелаешь.

Лёгкий шелест отвлёк его от созерцания крепко спавшей девицы с золотой косищей. Волчьи уши напряглись, а морда тотчас повернулась на звук. Громадная сизая тварь мелькнула за деревьями и дала дёру ещё до того, как он успел её разглядеть, даже к лагерю не приблизилась. Значит, ветер отнёс его запах аккурат супостату под нос.

Что же, оно и к лучшему. Пусть девица поспит, незачем пугать её новой дракой.

* * *

Озеро Муть раскинулось в самом сердце царства Большая Благода, как громадное пресное море без конца и края. Каждое лето вода в нём была чище, чем слеза ребёнка, но осенью буйно зацветала голубоватыми водорослями, отчего поверхность переставала быть прозрачной, а цветом могла посоревноваться с лазурными небесами. Зимой же озеро сковывало льдом, таким же голубым, как и поднявшиеся к поверхности водоросли. Но на морозе почти все они погибали, и к тому времени, как весной начиналось половодье, мёртвые водоросли становились бурыми, а вода, которая неслась по разлившейся реке прямо в океан, напоминала грязь, муть. Отсюда и взялось чудно?е название.

На берегу озера Муть лежала стольная богатая Благода. Вечно воюющая с кочевниками, стремящаяся урвать кусочек от Единых княжеств, торгующая с северянами и бесконечно завидующая сокрытому от всех бед Велиграду Благода.

Здесь крепостные стены из терракотового камня рвались в вышину и щетинились чёрными башнями, а в самом центре разлитого, как клякса, города стояла крепость царя Афрона – большого почитателя высоченных башен и неприступных укреплений. Именно из его сокровищницы Ярга и должна была каким-то чудом выкрасть заветную Жар-птицу.

Всю дорогу до крепости Волк рассказывал ей, как именно она будет это делать. Девушка слушала внимательно, старалась запомнить каждое его слово, даже вслух повторяла, чтобы ничего не перепутать, но чем ближе они подъезжали, тем страшнее ей становилось. Ладони вспотели, и цепляться за шерсть было всё труднее, спина похолодела.

Они двигались вдоль берега озера. Яркие, похожие на осколки серебряных зеркал звёзды отражались и множились в маслянисто-чёрной поверхности воды. С лёгким плеском волны набегали на берег в камышах. Бодро квакали лягушки, им вторили сверчки, где-то неподалёку посвистывал сыч.

Ночь не была непроглядной, но Ярге, напротив, хотелось, чтобы сделалось темно, как в могиле, тогда бы её точно никто не заметил.

По берегу они добрались до городской стены. Нижние камни здесь покрывали рыхлые белые высолы. Фундамент утопал в моховых кочках и лопухах.

Ярга спешилась и, как велел Серый Волк, оставила оружие, плащ, сумку и сняла все звенящие части доспехов. Она осталась в сапогах, штанах и подпоясанной красным пояском нижней рубахе из мягкого выбеленного льна, по вороту и подолу которой были вышиты кумачовой нитью обережные знаки. Мужские, ведь рубаху Иван принёс от портного, который шил для дворцовой дружины.

Кожа тотчас пошла крупными мурашками от неуютного ощущения собственной наготы. В одной рубахе прежде Ярга оставалась разве что в бане. Сейчас за ней наблюдал лишь дикий зверь, но под его пристальным взглядом легче не становилось.

– Всё теперь? – шепнула она, скрестив на груди руки, чтобы прикрыться.

– Забирайся ко мне на спину и закрой глаза, – равнодушно вымолвил Волк.

– А это ещё зачем? – не поняла девушка.

– Чтобы любопытной Варваре на базаре нос не оторвали. – Он глухо засмеялся. – Я тебя через стену перенесу и дальше по крышам до царской крепости доставлю в целости. А там уж сама, как условились.

– Так, может, ты меня и внутрь отнесёшь? – с надеждой спросила Ярга, просто на всякий случай.

– Внутрь не смогу. – Серый Волк качнул головой. – Я уже сказал, что там от постороннего чародейства полным-полно защитного колдовства. Тебя, если одну схватят, за любопытную девицу примут, коль повезёт, а вдвоём мы столько шуму наделаем, что все мечи и стрелы наши. Я, конечно, и силён, и красив, но подставляться не хочу и тебе не советую судьбу испытывать. – Он вскинул голову и прислушался к чему-то. – Смена караула, поторопись, момент для воровского вторжения наиболее подходящий.

Девушка спрятала свои вещи поглубже в лопухи, а затем забралась на волчью спину, стиснула шкуру покрепче, легла грудью на холку зверя и зажмурилась.

– Я готова, Волче.

– Закрыла глаза?

– Закрыла.

– Тогда держись крепче, Ярушка.

– Не урони.

Он ничего не сказал, но Ярга почувствовала, как Серый Волк переступил с лапы на лапу, пятясь от стены. Примерялся к прыжку? Или какое-то колдовство призывал?

Зверь присел, прыгнул коротко и жёстко, будто спущенная с тетивы стрела, и вдруг пронзительный ветер засвистел в ушах, забрался сквозь тонкий лён рубахи, покусывая кожу.

Ярга не выдержала и открыла глаза в тот самый миг, когда громадный Волк мягко, будто иная кошка, опустился на все четыре лапы, очутившись на крыше ближайшего к стене здания внутри города. Старая черепица протестующе заскрипела и в одном месте съехала, и зверь прыгнул дальше с той же поразительной, мистической лёгкостью до того, как черепица начала проваливаться или осыпаться под его весом.

Под ними пронеслась улица, в опасной близости блеснул острый шпиль какого-то святилища. Ярга тихо пискнула. Волк мягко ступил на новую крышу.

– Вниз не смотри, – глухо велел он, а потом прыгнул дальше.

Крыши стремительно замелькали под его ногами одна за другой. Шелестела черепица, временами он вставал на самый конёк, а порой оказывался совсем близко к краю, так, что от страха всё внутри замирало. То и дело внизу проходили люди или проезжала телега, но никто не глядел вверх, к счастью. Ощущение, что их могут заметить в любую секунду, подстёгивало нарастающее беспокойство.

Девушка предпочла последовать совету и зажмуриться покрепче. Облегчение наступило лишь в миг, когда Волк в очередной раз опустился на все четыре лапы, но сделал это совершенно бесшумно. Тут Ярга и поняла, что они опять стоят на твёрдой земле.

Они и вправду миновали весь город благодаря колдовству Серого Волка. Вряд ли эти чары были такими уж праведными и честными, раз он служил самому Велесу, однако же всё сработало, и Ярга сползла с волчьей спины уже на территории царского жилища.

В ночи мало что можно разобрать, да ещё и столь близко, но она поняла сразу: Афрон – человек трусливый и вместе с тем предусмотрительный. Он построил крепость внутри крепости. Стены здесь чудились бесконечно высокими и неприступными, а красные башни Благоды громоздились на огромном многоярусном здании на разной высоте.

Возле царского дворца и сад имелся, но не такой сказочный, как у царя Демьяна в Велиграде. Здесь всё было практично и выверено, всё отвечало одной необходимости – прокормить людей. В обилии теснились плодовые деревья и ягодные кусты, даже шиповник рос. Вроде и красиво, а вроде и с умом – случись осада, люди в крепости от голода не умрут.

– Чудно?, – прошептала Ярга, задрав голову так сильно, как только смогла, чтобы разглядеть верхние башни.

Серый Волк встал подле неё. Шерсть на его загривке поднялась дыбом, словно что-то беспокоило его. Он переступал с лапы на лапу, будто стоял на раскалённых углях, а не на прохладной траве.

– Не мешкай, – с толикой раздражения начал он, дёргая ушами. – Видишь дверь впереди у самой стены? Она ведёт в комнаты для прислуги. Войдёшь туда, а дальше как условились. Всё помнишь?

Ярга отрывисто кивнула.

– Тогда жду на этом самом месте через полчаса. Не задерживайся.

Зашелестели ветви над головой, ветерок прошёлся по траве у ног. Ярга повернулась и обнаружила, что Серый Волк пропал. Она осталась одна. Снова в царском саду, и снова проникла через стену без дозволения.

Всё это начинало напоминать какую-то дурную традицию, только на сей раз жениха она не искала. Нужно было действовать в точности как сказал Волк.

Осторожно и очень быстро Ярга пересекла сад. Остановилась у двери из чёрного дерева, закованного в железо. С сомнением толкнула её, уверенная в том, что столь озабоченный своей безопасностью царь никогда не позволит слугам оставлять замки незапертыми. Но петли тихонько скрипнули, и дверь подалась внутрь, в сумрак коридора, где пахло, как и в любом помещении для челяди, чуланом, кислой капустой и терпким потом.

Ярга пересекла коридор не останавливаясь. Она шла мимо закрытых дверей, где люди гремели и переговаривались. Очень скоро до неё донёсся запах кухни, где в поздний час трудилась одинокая кухарка. Но женщина стояла спиной к дверям и не заметила прошмыгнувшую мимо Яргу.

Девушка останавливалась там, где Волк говорил остановиться, и быстро пробегала, где он наказал пробегать. Считала повороты. Дважды отсиживалась за бочками и сундуками. Ждала, когда дозорные пройдут мимо. Затем, наконец, добралась до тронного зала царя Афрона. Злата и самоцветов здесь явно было меньше, чем у Демьяна, зато чего было хоть отбавляй, так это военных трофеев.

Всевозможные щиты, мечи, топоры и вражеские стяги украшали стены, как у иных царей стены украшают мозаики. Ярга засомневалась, что у Благоды и вправду когда-то имелось столько врагов. В гербах она понимала плохо, но не узнала ни одного, правда, признала оружие кочевников.

Ханство Баш Урда на варварские набеги никогда не скупилось. Доставалось всем соседям, более всего – вольным княжествам, которым пришлось образовать союз, чтобы дать хану отпор. Набеги продолжались до сих пор, но уже как-то вяло, и то по большей части в те годы, когда степной народ страдал от засухи и собственного неурожая. Торговли с иноверцами кочевники не признавали, предпочитали проливать кровь свою и чужую.

Ярга боялась урдинских конников пуще неразумной нечисти. Она слышала предостаточно историй об их жестокости, чтобы от одного взгляда на их щиты, шеломы, хлысты и сабли внутри всё сжалось. Трофеи выделялись в сумраке холодным блеском, но бояться их прежних хозяев уже не стоило – ужас внушал тот, кто велел их здесь оставить ради устрашения.