Ярга. Сказ о Жар-птице, девице и Сером Волке

– Довольно! – взревел царь Афрон так, что слуги в страхе попятились, а стражники затрясли Яргу, заставляя замолчать. Очи царя сверкали гневом. – Что встали?! В мои покои её! Живо! Я сам её допрошу! И сам свершу тот суд, который изберу для неё! – А после процедил сквозь зубы: – Справедливости она захотела. Я покажу ей царскую справедливость!..

И почему-то девушке подумалось, что под словом «она» царь Афрон имел в виду вовсе не саму Яргу.

Глава 7. …Да нескоро дело делается

В царских покоях витал отчётливый запах мыла и дорогих масел, а ещё виноградного вина – с ужина на столе у окна остался одинокий кубок, полный до краёв. Почему-то слуги не унесли именно его, или же царь, мучимый бессонницей, собирался пригубить ночью горячительного, но отвлёкся на колокольный звон тревоги? Ярга бы уже ничему не удивилась.

Девушку в мгновение ока заковали в тяжёлые кандалы, в которых руки почти не поднимались, и всё же за очередную попытку сопротивляться она получила новый удар по лицу, от которого в глазах потемнело. Горячая кровь из разбитой губы побежала тонкой струйкой по подбородку. Яргу проволокли по коридорам и бросили посреди большой комнаты, которая, судя по всему, служила царю малой приёмной.

Здесь повсюду лежали узорчатые ковры, имелось и невероятно большое кресло, которое стояло на манер трона, вдоль стен тянулись резные лавки. У окна обнаружился круглый стол со стульями, а стены украшали цветастые полотнища с вышитыми диковинными зверями.

Слуги спешно зажгли свечи в тяжёлых канделябрах из чёрного железа и развели огонь в жаровнях вдоль окон, будто бы в помещении не было и без того жарко.

Стражники поставили Яргу на колени в центре комнаты, с силой опустили её голову к земле, заставляя смотреть в пол, и она мысленно порадовалась, что хотя бы ковёр оказался мягким.

– Оставьте нас, – раздался над нею голос царя Афрона. – Всем выйти. Всем, я сказал!

Затопотали сапоги. Люди торопливо попятились, потянулись прочь, толкаясь и натыкаясь друг на друга. А когда последние дружинники затворили за собой двери, помещение погрузилось в тишину.