История одного злодея

Если ты стоишь на перепутье, внимательно осмотри всё, что позволяют увидеть твои глаза. Тогда ты точно будешь знать, почему пошла именно в эту сторону.

Так сказал ей на одном совместном ужине Семён Карлович. Читать нотации и делиться «мудростью» было не в его стиле. Он лишь аккуратно направлял юное поколение, позволяя им самим принимать решения. Родители Далии поступали также. Она часто задавалась вопросом, почему у такого хорошего человека как Пугин нет детей. Правда спросить об этом родителей так и не смогла, воспитание не позволяло.

Люци не задавал ей вопросов, не пытался нарушить их уютное молчание. Они вместе будут смотреть ИХ будущую квартиру. От этой мысли кружилась голова. То обстоятельство, что Далия не войдёт сюда женой, Люци запрятал подальше. Он рассудил, что за столько лет верной службы своему делу имеет право на небольшой секрет, на крохотную тайну. В конце концов, он всегда сможет остановить начатое.

Риелторша, фигуристая женщина средних лет со вставными безупречными зубами, встретила их на третьем этаже исторического особняка.

– Вы посмотрите только. Не подъезд, парадная! – её тяжёлые шаги казались неуместными и даже грубыми. Она была профессионалом. – Такое сейчас не строят, я вам как специалист говорю.

Она открыла деревянную дверь, настолько высокую, что у Далии закружились мысли. Коридор оказался более простым, чем она ожидала. Видимо, бывший владелец имел скромные средства и любовь к ужасно цветастым обоям.

– У нас целых 20 минут до прихода следующего покупателя. Пожалуйста, осматривайтесь, – она отошла немного назад. На самом деле, покупателя было всего два, и то второго ей пришлось уговаривать на просмотр целых полчаса. Ставить просмотры сразу друг за другом и оповещать о том, что времени на бесконечные прогулки по квартире нет, значило повышать её спрос в глазах возможных хозяев. Никто не купит жилье, за котором не охотится толпа.

Люци сжал ладонь Далии, и та от неожиданности выпучила глаза, тут же смущённо скрестив руки. Никаких прилюдных нежностей, что он только о себе думает. Но молодой человек не злился, он хихикнул и глаза его под круглыми очками заискрились.

Взять квартиру побольше Люци хотел уже очень давно. Только вот острой необходимости не стояло, а за делами всё время забываешь о чём-то главном. Уютная жилплощадь на Чистопрудном бульваре – удовольствие не из дешёвых, но ведь и Люци ходил под пулями не за даром. На ворованные деньги он мог купить себе кремлёвскую башню, и это уже после вычета общака. Однако существуют правила приличия даже в бандитских кругах. Шикуй, но в меру.

Эта квартира с широким коридором, вместительной кухней, 3 спальнями, 2 санузлами и огромной гостинной-столовой была бы лаковым кусочком, если бы не жуткие обои и золотая лепнина на потолке.

– Это кирпичный дом, 30-х годов прошлого столетия. По началу тут жили военные, поэтому порядок соответствующий, – про расстрелы во времена репрессий и мемориальные таблички в арке дома женщина умолчала, это не повысит спрос. Порой смотришь, приличный человек, а он бац, и суеверный как последний крестьянин.

– Тут нужен ремонт, – Люци смотрел по сторонам с тем же отвращением к цветастому пиру, что и Далия.

– Возможно косметический…

Люци повернулся к ней лицом. Его ледяные голубые глаза из-под почти прозрачных очков выглядели угрожающе. Он ударил ботинком по дверному проёму, и тот предательски затрясся, посыпая гостей штукатуркой.

– Тут нужен ремонт.

– Бедный хозяин прокутил всё своё наследство, сейчас продаёт квартиру, чтобы вылезти из долгов. Думаю, с учётом вашего желания оплатить покупку сразу, он согласится сбросить тысяч 100, – ещё полмиллиона в запасе, подумала она. Хозяин сидит на наркоте и продаст родную мать за лишнюю дозу. Его обдурить труда не составит, но эти не такие уж дураки. – Что скажете?

– Что скажешь? – Люци нежно взял Далию за локоть, и та смущённо улыбнулась, освобождаясь от его прикосновения.

– Мне нравится. А как тебе? – она робко поправила ворот его рубашки, отчего сердце у него трепыхнулось.

– Мы её берём. Вот задаток, – он бросил на стол пачку купюр. Женщина суетливо написала расписку о получении и протянула Люци. – Вы сами отдадите деньги, если потребуется.

Они договорились встретиться на следующее утро с хозяином, чтобы подготовить все бумаги. Люци обещал прислать юриста, сам он не любил возится с договорами и в собственности разбирался не так хорошо, как мог бы.

– Пообедаем?

Они вышли на Чистопрудный бульвар, солнце упрямо било в глаза. Прямо во дворе, помахивая риелтору, Далия прижалась спиной к его груди и прошептала «спасибо». А потом быстро отпрянула и зашагала в сторону арки. Ей было необходимо преодолеть смущение, вызванное такой новой для неё ситуацией.

Ресторан на пруду тогда напоминал царскую колесницу. Везде были колоны и золотые львы, чтобы гости чувствовали себя князьями, не меньше. Такая нарочитая роскошь Далию приводила в замешательство. В Марокко пышные убранства – это повседневность. Женщины надевают слишком много украшений, наносят слишком много макияжа, кутаются в слишком яркие ткани. Но там, посередине пустыни, это выглядит лаконично. В цветущей зелени бульвара ресторан со своей помпезностью казался неожиданно всплывшей посудиной, которую не успели убрать. Но когда Люци сказал, что купил это место, Далия прикусила язык. Позже, немного позже, она аккуратно предложит сменить интерьер. Сюда бы подошло дерево. Ещё одно дерево на протоптанной дорожке.

Им подали меню. Далия, не привыкшая к таким заведениям, оглядывала гостей в коктейльных платьях украдкой, но с неподдельным интересом. Большинство мужчин подходили поздороваться к Люци и кидали на его спутницу удивлённые взгляды. Однако не дольше, чем позволяли приличия.

– Да ты известная личность, – она осторожно придвинула свою ногу к его под маленьким, круглым столиком. – Они все твои знакомые?

– Ну да, – Люци подозвал официанты. Они быстро продиктовали ему заказ и тот с лёгким, неуместным поклоном удалился.

– Давно ты купил этот ресторан?

– Вчера.

Они рассмеялись, но никто не осмелился открыто обернуться. Официант в глупом костюме напоминал дворецкого из старых фильмов. Он принёс им кофе и спешно удалился назад, к барной стойке.

– Я хотел, чтобы ты всё осмотрела сама. Через пару месяцев это будет и твой ресторан тоже. Есть уже комментарии? – он видел, как она смутилась, перебирая в голове, что сказать. Её правдивые тёмные глаза выдавали всё, что было внутри. От этого по его сердцу пробежала тёплая волна, он улыбнулся. – Ужасная обстановка, я знаю. Есть мысли по поводу ремонта?

– Ну, – она посмотрела на него, ища следы опасности на лице. Но Люци добродушно смотрел на неё сквозь свои почти прозрачные очки. – Я думала о дереве. Это ведь бульвар, тут бы хорошо смотрелось дерево.

– Интересно.

Официант поставил перед Далией тарелку с салатом «Оливье» и снова исчез. В жару она всегда питалась зеленью и лимонадами. Но здешнее меню серьёзно ограничивало.

– Люци, – он не отрываясь смотрел на неё. – То, что ты сделал, я имею ввиду то, что ты принял ислам, очень много значит для меня.

– Я знаю.

– Но я не хочу, чтобы ты когда-нибудь пожалел об этом. Ты понимаешь? – она взяла вилку в руки и расковыряла майонезную жижу.

– Я никогда не о чём не жалел до встречи с тобой. Все эти размышления – это не для меня, я человека дела. И всё, что я делал было необходимо для достижения определённых целей, – он сделал паузу, официант поставил перед ним жульен и всё с тем же поклоном удалился. – Но сейчас я часто думаю, что мои цели были неправильными.

– Почему?

«Если хочешь, чтобы она тебе доверяла, не смей врать. Смотри, эти бусины тут же раскусят тебя, как надломанный орех, и пиши пропало. Она точно не простит даже малого греха. Изворачивайся как хочешь, но не ври».

– Когда я впервые пришёл к вам, на Новый Год, помнишь? – она кивнула. – Я тогда не мог поверить, что постороннего человека могут так просто пригласить в дом, накормить. Всё было как-то просто и так, не знаю, обычно. Как будто к вам каждый день приходит кто-то вроде меня.

– Нет, ты первый такой, – она улыбнулась.

– В общем, посмотрев на вашу семью, на то, как вы говорите, смеётесь, я подумал, что с самого начала был лишён такого, но мог приобрести это. То есть, я никогда не стремился к браку, относился легко к связям, – Далия опустила лицо. – Я этим не горжусь, но ты должна знать. Я до тебя был другим человеком. Я не мечтал о том, о чём мечтаю сейчас. Не чувствовал. Не думал. Я жил по чётким линиям и меня они вполне устраивали.

Официант принёс горячее. Только для Люци, потому что он мог съесть слона в любую погоду. Сказывалось вечно голодное детство и юность.

– Я хочу быть лучше из-за тебя.

И он начал есть. Далия позволила себе ещё немного посмотреть на его лысеющую макушку и тоже начала ковырять салат. Он не лгал. Если бы было возможно, он бы стёр своё прошлое и встретил её честным и правильным человеком. Но тот путь, по которому ступают его ноги, имеет конец на кладбище, иначе никак. Он не хотел об этом думать, как и о том, что появился в обществе своих знакомых с подозрительно приличной дамой, что начнутся разговоры, что рано или поздно ему придётся оставить Далию, что ей придётся пережить это, что он ещё никогда не говорил такого девушке, и никогда не чувствовал. Если бы только он мог начать всё сначала…

Они долго гуляли, прежде чем Люци отвёз Далию к дому. Он хотел поцеловать её, но на улице было ещё по-вечернему людно. В другой раз.

По дороге к своей квартире он сделал несколько звонков. Своему юристу, своему помощнику. Нужно начать ремонт и в новой квартире, и в ресторане. Чем быстрее, тем лучше. Господин Али дал ему не так много времени, но даже этого будет слишком много.

Было светло, когда Люци вылез из своего мерседеса и поднялся наверх. Квартира тихая и тёмная всегда его успокаивала. Он избегал верхнего освещения, ему напоминало это больницу, поэтому жильё было уставлено лампами разных размеров и форм. Люци дёрнул выключатель одной, и комната приобрела знакомые очертания.

– Так значит вот кого так нахваливал мне Француз, – Люци резко обернулся, в кресле сидел мужчина средних лет. На его сухих коленях лежал пистолет с глушителем, так что за своим парень пока не дёрнулся. – Присаживайся. И давай обойдёмся без глупостей, – щёлкнул предохранитель. Люци медленно присел на диван напротив, этого человека он видел впервые. – Беспринципный, безрассудный, бессовестный. Вот так отзывается о вас начальство.

– Он мне не начальник, – Люци откинулся назад и прокрутил в голове, что, если подальше просунуть руку, можно дотянутся до запасного револьвера в подушках.