История одного злодея

Его план больше напоминал полоумную авантюру. Ввалиться на Новый Год к Далии домой, и, наконец, познакомиться с её семьёй. В пылу праздника все будут расслаблены и счастливы, поэтому процент вероятности, по которому он сможет втереться в доверие, становился значительно выше. А если папочка с мамочкой будут ему доверять, он сможет вывозить Далию дальше улицы Миклухо-Маклая, и в один волшебный вечер возьмет то, чего так желал. Вот тогда его пыл приутихнет, он перестанет думать о ней и снова станет собой.

Быть Люци значит не от кого не зависеть. В криминальных кругах он славился умом, бесстрашием и необходимой учтивостью. Однако нарушать правила тогда было равно смерти. А хороший бандит – холостой бандит. Почему? Потому что нельзя манипулировать тем, у кого ничего нет.

Никто не нашёл информацию о его родителях, друзьях, родственниках, детях. А значит единственный шанс на провал – это женщина. Многие его товарищи по цеху в страхе перед опасностью заводили не жён, а любовниц. В бане со смехом бросались подробностями встреч, не брали прилюдно трубки. Кто-то им верил, но Люци по глазам видел правду. И как только подмечал такую слабость, улыбался новой порции своей власти.

Конечно, кое-кто умудрялся женится. Но после определённого количества кровавых похищений с примесью детоубийств большинство группировок настоятельно не рекомендовали обзаводиться семьями.

«Пусть бабы рожают от инженеров и электриков. Жалко же,» – так говорило старое поколение. И Люци делал то, что принято, чтобы не иметь слабостей и когда-нибудь позволить себе величие. У него была ясная цель.

Он не верил в судьбу, но верил в силу воли. И эта девушка будет очередным доказательством его упорства. Просто нужно провести с ней ночь. Интерес угаснет после победы, и он спокойно возвратится к делам.

Так он говорил себе, игнорируя факт, что уже полгода бегал за Далией.

31 декабря, как и было запланировано, Люци снарядил пакет с разными мелочами и подъехал к хорошо знакомому дому на Беляево. В её окнах горел свет, он повертел в руках букетом цветов и прошёлся мимо лавочки, на которой обычно мирно сидел после их встречи. Было холодно, но какое-то жутковатое чувство не позволяло ему зайти в подъезд.

Голые уши начали покалывать и только чтобы не остаться глухим Люци подошёл к металлической двери. 7 этаж, 134 квартира. Вот куда она приходит после их пустых бесед. Он два раза глубоко вздохнул и нажал на звонок.

Ему открыл мужчина, достаточно пожилой, но ещё не старый. Люци тут же узнал отца Далии, у него были точно такие же глаза.

– Здравствуйте, – он протянул руку, но не встретил ничего, кроме удивлённого взгляда.

– Амина, ну наконец-то!

Далия вышла из комнаты и у Люци сердце упало под ноги. На ней не было платка. Огромная копна упругих чёрных кудрей небрежно окружала красивое лицо. Соблазнительные линии голых плеч и рук завораживали.

– Ой, – она смутилась всего на мгновение. – А ты что тут делаешь?

– Зашёл поздравить с Новым Годом, – Люци чуть приподнял руки с цветами и подарками, но тут же снова опустил их. Её красота пересушила ему горло.

– Ты его знаешь? – отец обратился к дочери. Никакой тени суждения.

– Да, это мой знакомый. Провожает меня из университета иногда, я рассказывала, – мужчина одобрительно кивнул и улыбаясь, пригласил гостя в дом. – Мусульмане не празднуют Новый Год, но мы как раз собирались ужинать.

Квартира у них не было роскошной, но достаточно уютной. Люци не помнил, бывал ли он хоть раз в атмосфере настоящей семьи, где все рассказывают о проведённом дне и передают хлеб. Родственники Далии отнеслись к Люци со всем уважением, по-свойски. Её мама, тучная женщина точно с такими же волосами, оставалась красавицей и в своём возрасте. Готовила она лучше, чем в любом ресторане. Сестра Далии, совсем ещё ребёнок, любопытно смотрела на гостя, и то и дело задавала ему вопросы из разряда «а почему на тебе рубашка со звёздочками? Ты что, маленький?» Отец шутливо осекал её, но все добродушно хихикали.

Люци был поражён тому, как его приняли. Он набрался наглого очарования, чтобы проникнуть в дом против воли хозяев, был готов к негодованию Далии, к вопросам её семьи, к всеобщей оценке, в конце концов. Но они просто ужинали за столом с посторонним человеком и Люци впервые пожалел, что не выбрал честную дорогу. Он представлял себя уже лысого во главе стола с располневшей, но такой же красивой Далией. Дети радостно хихикают их комментариям. И всё так чудесно-скучно, так счастливо-просто.

Из волшебного сна Люци выдернул босс. Пора за работу.

Он отказался от просмотра семейного кино, пожал руку отцу и направился к двери. Далия пошла следом.

– Извини, что не предупредил, – он надел ботинки и взял из её рук свою дублёнку.

– Ничего, приходи, если будет желание. Телефона у меня нет, чтобы тебе дать, – её руки под массивными украшениями казались ещё изящнее.

– Можно вопрос? – она кивнула. – Почему ты так спокойно отреагировала на то, что я увидел тебя без платка? Ты же говорила, только муж, родственники и женщины.

– А ты предлагаешь выколоть тебе глаза? – ровные белые зубы показались под чувственной улыбкой.

– Нет конечно. Но вскрикнуть для приличия можно.

– А что бы это изменило? Всё случается по воле Аллаха. Но я обязательно помолюсь за прощение этого греха.

Она закрыла за ним дверь и как только Люци нажал кнопку вызова лифта, он осознал. «Я люблю её,» – трагическая мысль как молния ударила в голову и вызвала приступ тошноты. Твою мать.

Глаза 23.

Люци продержался вдали от дома на Беляево целую неделю, и, кажется, это была самая невыносимая неделя в его жизни.

То и дело он совершенно случайно натыкался на распечатанную фотографию Далии. Она лежала в его кошельке. Смазанный снимок, сделанный тайком, отчего обладающий особым очарованием. Он находил его на том же месте, куда убрал час назад, чертыхался и тут же разворачивал. А потом с пристальностью критика осматривал расфокусированные пиксели.

«Не такая уж она и красивая, – уверял себя Люци, поглаживая щетину. – Наряженная как монахиня. Просто непривычно, наверное». И вот это самое «наверное» притянуло его к дому на Беляево всего через неделю.

Не даром великие пишут, «каждая сделка с совестью в крах приведёт». Люци сторговался со своей, выиграл время перед своими убеждениями и утихомирил суть. Он уверял себя, всё закончится после первой ночи, нужно просто её дождаться.

Однако он не спешил приводить в исполнение задуманное. В тайне от самого себя он хотел подольше наслаждаться этим новым, серьезным чувством.

Далия встретила его приход с искренней радостью. Вся семья снова была в сборе и Люци накрыло с головой чувство уюта. Они провели вечер за смешными историями, милые посиделки, будто к ним пришёл старый друг.

Уже поздно Люци собирался покинуть гостеприимный дом, когда Далия схватила его за рукав. Это прикосновения отозвалось в нём куда раньше, чем он успел это осознать. Электрические импульсы прошли сквозь кожу дублёнки, и он понял, что его щёки горят.

– Это тебе, – она протянула ему блестящий прямоугольник. – С Рождеством.

Огромные хлопья ночного снега закружили улицу, когда Люци вышел из подъезда всё ещё не понимая, что это было. Подарок. Ему дали подарок. Впервые в жизни. И сделала это женщина, которая вцепилась прямо в сердце.

Он сел в свой новомодный мерседес и положил коробку на передние сидение. На светофорах он ещё будет поглядывать на свой подарок, как на чашку с ядом. А в квартире бросит его в мусорку. Нельзя привязываться. Ни к кому нельзя привязываться.

Через десять минут, когда Люци открыл упаковку, он увидел серебряный медальон с гравировкой с одной стороны. «Там, где заканчивается время, начинается вечность». Фраза, которую Далия повторяла чаще, чем следовало.

Прямоугольный медальон сначала был брошен на стол. Потом Люци взял его в руки и долго вертел. Зачем она сделала этот подарок? Тоже любит его? Намёк ли это на дальнейшие действия? Стоит перестать быть таким осторожным?

От волнения у него выступил пот на лбу. Разве может женщина вызывать такое состояние? Он повертел в руках медальон и всё-таки сдался перед напористым желанием надеть его. Ночь закутала влюблённое тело своим покрывалом.

Невинные визиты в квартиру Далии продолжались до самой весны. Её семейство окончательно привыкло к странному гостю. Они не интересовались его профессией, заработком или планами на жизнь. Чувство такта было их общей чертой, за что симпатия Люци стала ещё глубже.

Семейство Али перебрались в Москву из Феса после того, как отцу предложили перспективную работу. Через пару лет перспектива приобрела оттенки призрачности, но они настолько остепенились, что возвращаться не захотели.

– Мы уже давно русские, – улыбнулся мужчина на одном из совместных ужинов. – Не представляю нас в другом месте. К родственникам мы ездим часто, этого вполне достаточно.

Люци не мог себе и представить такие далёкие страны. Сам он к тому моменту успел покататься только по СНГ и то, времени на экскурсии не было. Оттого рассказы Далии про Фес, про пустыню и караваны казались такими пьянящими и сказочными.

К лету молодой бандит окончательно раскололся на две полноценные личности. Одна убивала, воровала, отнимала. Это была его рабочая личина. Жёсткий и несгибаемый преступник добивался новых вершин, обманывал смерть. А потом убеждался, что за ним нет хвоста, и ехал на чаепитие к Далии.

Болезненная мука от её лёгких касаний сводила ему челюсть, но он не хотел торопиться. За всё это время они ни разу не обнялись, чего там о большем говорить. Отец семейства то и дело посматривал в их сторону, Люци надеялся, что примеряет его в качестве зятя. В первую неделю июня он спросил про родителей. Тут врать не пришлось, Люци не помнил этих людей и не хотел, собственно говоря.

– Я с младенчества жил в детском доме, – объяснил он. – Никогда не спрашивал, как туда попал. Какая, собственно, разница? Прошлое – это просто определённый отрезок.

– И ты никогда туда не заглядываешь?