Хроники Иномирья. Я живу в сказке

Теперь тяжело вздохнуть пришлось мне, по большей части от умиления. Оставшись один на один с этими миром, я достаточно быстро поняла насколько это страшное и опасное место. Точно, как в оригиналах сказок Братьев Гримм, где не было крестных фей и благородных принцев, готовых прийти тебе на помощь, но остались монстры, которые даже не собирались прятаться в тени. Но такие как Китлари делали этот мир чуточку светлее – как маяки, озаряющие кромешную темноту. Не зная дороги, я подсознательно тянулась к этому свету, стараясь как можно дольше находиться в его безопасном коконе. Хотелось верить, что этот проклятый мир еще не прогнил насквозь. По крайней мере, пока в нем были такие как она.

– У вас тоже принято дарить цветы?

– Ну не мёртвые же, – поморщилась Китти. – Мы ходим любоваться на цветущий сад, но никогда не нарушаем баланс в природе. Зачем уничтожать, если можно любоваться издалека?

– Ладно, – я бросила свою сумку на подоконник, плюхнувшись в свое мягкое офисное кресло. Разговор предстоял долгий. – Ты знаешь, что у людей некоторые модели поведения сложились исторически. Так, мужчины заняли за собой образ защитника и добытчика, а женщины – хранительницы домашнего очага. И даже чисто физиологически мужчины сильнее и выносливее, поэтому считаются сильным полом. Женщины же слабее, поэтому нас называют слабым полом.

Эльфийка нахмурилась:

– Это не справедливо. Мужчины и женщины равны, вне зависимости от их физических данных.

– Исторически, – напомнила я ей то, с чего начала. – Время меняется, но наши социальные роли не настолько гибкие. Это до сих пор отражается на модели ухаживания.

– Как брачные игры у животных?

– Почти, хотя… да, отличная аналогия. Мужчина хищник и должен показать женщине насколько он сильный, умный и щедрый. Женщина же должна принять эти ухаживания.

Она склонила голову набок, обдумывая услышанное, а потом недовольно тряхнул короткими колючками волос:

– Но любовь – это дуэт, гармония. Когда каждый отдаёт частичку себя. Отдаёшь, а не только принимаешь.

– Ты же сильнее Андрея, – я решила зайти с другой стороны. Китлари неуверенно кивнула, стыдливо понурив головы. – Но стараешься лишний раз не показывать этого, чтобы он не чувствовал себя уязвимым. Ты скрываешь частичку себя, чтобы порадовать его. Разве это не жертва? А отказаться от семейного наследия?

Рука подруги инстинктивно дернулась к сердцу, но нащупала пустоту. Каждый эльф принадлежал к определенному роду, нося фамильный герб на цепочке или как брошь, не снимая. Мне лишь раз удалось увидеть ее кулон, сделанный из серебра в форме северного оленя с огромными ветвистыми рогами, украшенными белыми бусинами.

– Не делай из меня мученицу, – улыбнулась они. – Сама сказала – времена меняются, но не роли, которые нас заставляют играть. Я ушла не из-за Андрея и не ради него. Просто пришло время. Надеюсь, что родители меня поймут. Со временем.

– Ладно, – я постаралась как можно скорее сменить неудобную нам обоим тему, – но основное направление ты поняла – мужчина дарит подарки, а женщина – принимает. Цветы, украшения, сладости – все это часть ухаживания.

– Но я тоже хочу дарить.

Я устало вздохнула. Удивительно, только нелепо выглядели наши человеческие обычаи, когда их требовалось объяснить кому-то из другой расы. Оказывалось, не так уж далеко мы ушли от животного мира – от брачных танцев птиц или пения дельфинов.

– Представь, что это такая игра.

– Но зачем? – не унималась эльфика, походя на маленькую почемучку. Каждый новый ответ порождал еще десяток вопросов и им не было видно конца.

– Ну, так интереснее.

– Интереснее? Но мы же и так знаем, что предназначены друг другу.

– Люди не знают. У нас нет этой вашей… – Я задумалась, как помягче назвать то, что совсем не понимала. – "фишки".

– Фишки?

– Мы не чувствуем свою истинную пару как эльфы.

– Но Андрей любит меня. – Китти нахмурилась, капризно надув губы – моя позиция по поводу "истинной любви" ей не нравилась. – Также сильно, как и я его.

– Мы влюбляемся, порой очень сильно, порой даже на всю жизнь, но у нас нет вашего чутья. – Подсознательно я понимала, что мои объяснения все равно не достигнут цели. – Мы не можем определить кто перед нами – мимолётная влюблённость или партнер на всю жизнь. Только время может показать.

– Так, Андрей не воспринимает меня как "партнёра на всю жизнь"?

Похоже, разговор снова свернул не в то русло. Я не хотела обижать подругу и разбивать её мечты об "идеальном мире", но мы были настолько разными. Не мы с ней, а эльфы и люди в целом. И видя, как Китлари пытается понять и принять мой мир, я старалась сделать то же самое. Вот только пока получалось не очень.

– Мы воспринимаем каждого партнёра как "того самого", но это лотерея, – я пожала плечами, не видя в этом ничего плохого. – Иногда приходится сыграть несколько раз, чтобы получить приз.

– Это ужасно. – Эльфийка недовольно мотнула головой, смерив меня сочувствующим взглядом. – Вам приходится отдавать себя людям, которые этого не достойны.

– Почему не достойны? Даже если наши дороги в будущем разойдутся, это не значит, что само путешествие было плохим.

– Я не это хотела сказать. – Поняв, что перешла черту нашей только начинающей крепнуть дружбы, Китти широко и неестественно улыбнулась, спрыгивая со стола и сделав вид, что собирается, наконец-то, разобрать на нем кипы бумаг. – Думаю, вы с Сашей – истинная пара. По-другому и быть не может. Ты же это чувствуешь?

Я отстранено наблюдала как подруга суетится вокруг, перекладывая распечатки с одного края стола на другой и изображая бурную деятельность. Хорошо, что она не ждала ответа. Его у меня не было.

Саша был первым и пока единственным парнем в моей жизни. И это слова "пока" меня очень смущало. Оно само проскальзывало в мозг и намертво вклинивалось во все предложения, касающиеся наших с ним отношений. Мне было девятнадцать, я не хотела думать о будущем. По крайней мере о том, что не касалось моей успешной журналистской карьеры.

Телефон настойчиво вибрировал, стоило отдать должное этому хлипкому с виду аппарату – он грозно урчал, оповещая о входящем вызове весь офис. На экране высветился знакомый номер, и я просто терпеливо ждала, когда человек на том конце сдастся.

В уведомлениях уже висело пять пропущенных, а это означало, что мне вряд ли звонили ради праздной беседы – время для нее было строго определенным. Каждую пятницу с часу дня до половины второго. Сегодня же была только среда.

Когда телефон вновь завибрировал, высвечивая информацию о новом вызове, эта дрожь передалась и мне. Я обернулась, заметив Китти в противоположном углу кабинета, все еще разбирающую документы по папкам, и, покрепче обхватив телефон, будто так надеясь заставить его замолчать, направилась вниз по ступеням на улицу. И, только выйдя из здания и смешавшись с посторонними звуками города, нажала кнопку ответить:

– Да, мам.

– Почему ты не берешь трубку! Я с ума тут схожу! – Ее голос звучал высоко, с очевидными нотами нарастающей истерии. Слово за словом, как череда выстрелов – невозможно было ни защититься, ни остановить этот расстрел. – Отец уже готов был ехать за тобой. Я его в дверях остановила.

– Я была на занятиях…

– Я знаю, когда заканчиваются твои занятия – не ври мне! – Она громко всхлипнула, тяжело задышав. Я практически видела, как она схватилась за сердце и зашагала из стороны в сторону, продолжая причитать: – Зачем ты так с нами? Мы же волнуемся о тебе. Так сложно ответить? Родным родителям? Нельзя было тебя отпускать.

– У меня все хорошо.

– Тогда почему они приходили за тобой?

– Кто?

– По-ли-ция! – женщина выделила каждый слог, словно без этого я бы не смогла разобрать слово. – И они были не из наших.

– Не из людей? Серьезно? – Такого быть не могло.

– Люди, которые служат им. Просто признайся, что ты сделала? – Пауза оказалась слишком короткой, чтобы я успела что-то ответить. – Хотя не важно. Просто собирай вещи и приезжай. Нет, просто приезжай. Отец заедет за твоими вещами.

– У меня все хорошо. – По крайней мере, мне так казалось. До этого момента. – Зачем кому-то меня искать? Я вообще-то не прячусь.

– Вы с Дарьей снова куда-то вляпались? – Настроение женщины менялось так быстро, что мне едва удавалось уловить его по тембру голосу. Сейчас она была сердита, забыв, что минуту назад разыгрывала карту с «больным сердцем». – Опять? Просто вернись. Здесь безопасно.

– Нет, мы с ней уже давно не общаемся.