Власть женщины сильней. I

Перетти повернулся к женщине. Тревога углубила складку между напряженных бровей, легла серой тенью под его глазами; мысли Феличе витали где-то далеко.

– Ты ввязался в драку с человеком сильнее тебя. Ты обречен на поражение. Мнительность и гордыня заставили тебя это сделать!

Юлия знала, что это жестоко, но она хотела вывести его из оцепенения. Если ему нужно бороться, пусть он будет готов к этому. Она смотрела Феличе в глаза. Они словно были подернуты ледяной дымкой, будто он и не слышал слов графини. Ей хотелось обнять его, защитить, поцеловать его усталые и такие родные глаза.

Вдруг кардинал повел головой, словно сторожевой пес на шорох, бросился к столу и принялся жечь бумаги. Та же участь постигла и недавно написанное послание. Через некоторое время за окном послышался шум подъехавшей кареты, голоса, и вот уже по первому этажу стучат тяжелые шаги.

Феличе схватил женщину за плечи:

– Юлия, это за мной. Здесь дверь, уходи, – и почти вытолкнул ее.

Она не сопротивлялась. Только оставаясь на свободе, Юлия могла помочь Перетти. Едва успела закрыться неприметная дверь за беглянкой, в комнату вошли папские жандармы.

– Кардинал Перетти, следуйте за нами.

– По какому праву вы врываетесь, – начал было монсеньор, но его грубо оборвали.

– Мы здесь по приказу Его Святейшества, поэтому помолчите, кардинал. Вам еще предоставят возможность поговорить, – капитан нагловато усмехнулся.

Чтобы не провоцировать насилие, дальше Перетти подчинялся молча.

***

Ближе к полуночи Жерар Манфреди и брат Иосиф с несколькими бывшими членами отряда Сарто были у палаццо Бюсси-Морно. Жерар расставил людей, а сам с иезуитом перелез через стену.

– Брат Иосиф, я спущу корзину с ребенком вниз.

Монах встал спиной к стене, помог подельнику взобраться на балкон и затих…

Манфреди уже прикрепил корзину к крюку на веревке, а монах приготовился принять груз, когда оба одновременно почувствовали у шеи холод стали. Их ждали! Иосиф еще успел свистом подать сигнал своим людям, за что поплатился тяжелым ударом по голове. Наверху Манфреди скрутили двое дюжих слуг:

– Милейший, пройдемте-ка с нами. Вам понравится, не сомневайтесь.

Их провели в подвал дома, где заперли по разным клетушкам. Вскоре в каморку Жерара пришла сама Виктория и трое доверенных слуг. Манфреди, не скрывая удивления, осмотрел ее наряд – графиня пожаловала в дублете, штанах и мягких сапогах.

– Синьор Манфреди, помнится, мы однажды не завершили один наш разговор.

Слуга буквально вложил в руку Жерара шпагу.

– На чем мы тогда остановились? На моем отказе?

– Ошибаетесь, синьора, – голос мужчины сбился. – На том, что если бы вы были мужчиной, я убил бы вас.

– Так, может быть, попытаетесь теперь? – Виктория холодно, надменно оглядела его.

Манфреди вдруг улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой:

– Бог мой, графиня, как вы прекрасны сейчас, – и он бросил шпагу к ее ногам. – Я сдаюсь на милость победителя… победительницы.

К концу фразы обаятельная улыбка превратилась в издевательски-злую. Виктория осталась бесстрастной:

– Не нужно бросаться оружием, барон.

– Синьора Морно, я просил вас не упоминать мой титул до того, как я верну свою собственность! – взгляд Манфреди на мгновение ожесточился, но мужчина тут же вернул своему лицу безмятежно веселое выражение.

– Свою собственность?! У вас более нет собственности. Уверена, вам не удастся в срок оплатить закладные, а потому… Возьмите шпагу, сударь!

Жерар взвесил в руках вновь поданное ему оружие:

– У вас плохо сбалансировано оружие, Виктория. Так клинок кажется тяжелее…

Продолжить барон не успел, Виктория сделала резкий выпад, и ему пришлось занять оборонительную позицию.

– К бою! – Виктория на самом деле была в гневе, как любая мать, защищающая свое дитя. В эти минуты она действительно была прекрасна, ее глаза сверкали яростью и жаждой крови.

– Итак, вас послал… Ну же, отвечайте! – и вновь звон металла.

– Вы же знаете, Виктория, я всегда бьюсь молча.

Манфреди проскользнул под рукой графини, развернул кисть, и шпага Виктории оказалась на полу. Мужчина замер на месте:

– Вы хорошо запомнили положение ног при этом финте?

– Пожалуй. Вы прекрасный учитель, барон, – она перевела сбившееся дыхание. – Но вы не ответили на вопрос. Хотя это ни к чему! Я знаю ответ! Вы с Перетти стоите друг друга.

Виктория подняла оружие и повторила атаку.

– Синьора, запомните, тот, кто знает удар, знает и защиту от него. И вообще никогда не повторяйтесь.

Жерар провел серию атак и под конец силой инерции движения своего тела буквально выдернул шпагу из рук графини.

– А здесь главное не потерять равновесие.

Виктория, сжав зубы, подняла оружие. И они вновь сошлись в фехтовальном танце. Вдруг, рискуя нанизать себя на шпагу графини, Жерар подался к ней и, одновременно указав в угол, воскликнул:

– Крыса!

Виктория тонко взвизгнула и тотчас обнаружила себя прижатой к стене. А Манфреди прошептал, склоняясь к ее ушку:

– Викки, никогда не отвлекайся. Это может стоить тебе… чести.

На выручку к госпоже подоспел Арно. На затылок графа опустилась рукоять кинжала, и мир померк. Когда Жерар очнулся, в каморке никого не было, но на небольшом столе стояла бутыль вина.

Утром следующего дня графиня Морно пришла к Клименту. Дома она потратила немало времени, выбирая наряд. В конце концов, остановилась на бархатном темно-бордовом платье и любимом рубиновом колье. К назначенному сроку она опоздала.

Папа встретил Викторию в личных покоях, на лице его были явственно заметны следы бессонной ночи.

– Наконец-то, а то я уже начал беспокоиться. Что-то произошло? Где дочь? – с каждым вопросом голос Климента все больше наполнялся тревогой.