Первые повести. Девочка с бездомными глазами. Бус

– Утрешняя! – радостно ответила Надя, позеленив глазами из-под козырька бейсболки.

– Сколько? – не унималась коллега и взяла пару ягод.

Катя, изучив двадцатилитровое светло-голубое ведро с неаккуратной белой полосой посредине, на которой красовалась голубая надпись: «для ягодков», и пристально посмотрев на Надю, перебила её, уже готовую назвать цену.

– Это Ваше ведро?

Надя мгновенно сникла.

– Моё, чьё…?

– И малина Ваша?

Надя растерянно водила глазами.

– Кать…? – удивлённо протянула коллега.

– Понимаешь, Ира, – медленно чеканила правду Катя, – это моё ведро, и малина, я уверена, тоже моя.

Потенциальный покупатель и незадачливый продавец одинаково удивлённо смотрели на Катю, но если Ира искренне недоумевала, то Надя, хоть и была в полной растерянности, отчего её нижняя губка подёргивалась, всё поняла.

– Ведь так, девушка? – добила Катя.

Обездвиженная, словно заколдованная и замороженная, Надя смотрела на свою торжествующую обличительницу, будто они играли в переглядки, и вдруг выбежав из-за прилавка, толкаясь о встречных покупателей, скрылась в толпе.

Катя выиграла.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Пока тамада в мундире травил очередной анекдот, Маринин незаметно ускользнул. Возле своего кабинета он увидел Риту, сидевшую на одном из посетительских стульев, как раз под плакатом, призывающем не замыкаться, а позвонить по телефону доверия.

Нельзя сказать, что об их отношениях не догадывались. Догадывались, подозревали, сплетничали и осуждали, но давно, когда Рита только устроилась в отдел и они начали встречаться. С тех пор, коллектив на половину обновился, и все стали считать, что так и было всегда. Старожилы были уверены, что они давно расстались, а вновь прибывшие не знали с чем сравнить их сегодняшнее поведение, взгляды, разговоры. Поэтому никто доподлинно не знал «есть у них что-то», но, так или иначе, тема для разговоров себя не изжила.

– Вы ко мне? – поинтересовался начальник, улыбнувшийся улыбкой, имевшей приятное праздничное послевкусие, и, повернувшись к посетительнице боком, дважды крутанул ключом в замочной скважине.

– К Вам, Матвей Александрович, – смиренно ответила Рита, ещё пребывающая в состоянии самоедства, отчего решила, что он усмехается.

– У меня вообще-то обеденный перерыв, но если отгадаешь загадку…, – и не закончив шутку, которой он рассчитывал если не развеселить, то хотя бы выцыганить усталую и подыгрывающую улыбку, что называется, за старание, достал из кармана звонящий телефон. Рита, не раз видевшая такое выражение его лица, поняла, что звонит супруга.

– Да, привет.

– Ты на работе? – послышался запыхавшийся голос Кати.

Рита встала, всем своим видом показывая, что, мол, оставайтесь со своей Катей, раз уж так хотите, и, пройдя несколько закрытых кабинетов, распахнула дверь в тот, где по-прежнему господствовали смех и громкие разговоры.

– Ну, да, а что? – проследив за Ритой глазами, и, испытывая чувство виноватой досады, и некоего отвращения к самому себе, Маринин вошёл в кабинет.

Через минут десять он сидел за столом, перед ним стояла Катя, между ними возвышалось то самое ведро. Правда, малины в нём заметно поубавилось.

Катя была возбуждена, говорила громко, активно жестикулировала и выкатывала глаза.

– И вот эта девка смотрит на меня и говорит: «Это наша домашняя. Утром насобирала». Представляешь?!

– Ну, и что, насобирала…?

– Матвей, ты ведро не узнаёшь?

Маринин пригнулся, пристально всматриваясь в ведро.

Конечно, он узнал, словно это его закадычный товарищ, но поняв, как оно оказалось на рынке, решил врать.

– Нет.

– Я не удивлена, – хмыкнула глазами жена. – Это ведро Галина Фёдоровна принесла домой, когда школу закрыли, и столовую, стало быть, тоже. На нём ещё надпись была, то ли «для отходов», то ли «для столов», не помню. Она закрасила эту надпись, и написала голубой краской, которой вы всегда рамы красите, «для ягодков», потому, что Варя так говорила.

Маринин понимающе закивал.

– Теперь, ты понимаешь?

– Понимаю. Мама кому-то отдала ведро….

– Нет, оно было в доме! Его украли и малину тоже!

Маринин равнодушно хмыкнул.

– Надо искать эту девицу!

– Мне?!

– Зачем, тебе? Вадим пусть ищет.

Маринин рассмеялся, и, потянувшись, взял несколько малинок.

– Иди, осчастливь его! – и съел все сразу.

– Нет, ну, а что ты смеёшься? У тебя воруют твоё же имущество, а ты смеёшься?! Кстати, ты проверь, это может быть кто-нибудь из твоих. Девка-то молодая была. Я могу опознать, и Ира тоже.

– Какая Ира? – спросил Маринин, а сам подумал, – как хорошо, что Катя не узнала Надю, наверное, потому что, не разглядела в прошлый раз.

– Игнатьева. Мы с ней вместе были.

– Это та, здоровая, – пронеслось в голове вспоминание. Он знал, что эта Ира к нему не ровно дышит, и это его бесило. Он заметил, что когда нравишься тому, кто тебе не нравится, это как-то раздражает.

– Она такая рослая, но лицо детское и глупое. Вылитая акселератка.

– Вылитая Ира, – усмехнулся про себя Маринин.

– Хорошо, ты её опознаешь и что? Я думаю, не за романтикой она в чужой сад залезла.