Путь Святозара. Том первый

Керк посмотрел прямо в зеленые искрящиеся счастьем глаза отца и ответил:

– Просто меня, дружина моя заждалась.

Правитель громко засмеялся, и легонько стукнув наследника по спине, добавил:

– Ну, что ж, сын, тогда иди, не хорошо когда други тебя на морозе ждут.

Керк благодарно зыркнул на отца, радостно в ответ улыбнулся и поспешил из гридницы. В коридоре Борщ подал наследнику короткополый кафтан и теплую одежу: кунтыш на меху, со шнурами и откидными рукавами да соболью шапку. Наспех переодевшись, наследник выскочил из дворца, и увидел Молчуна, который держал под узду двух лошадей, он приветливо помахал рукой Керку.

– О, да, ты уже взял мне лошадь, – засияв улыбкой, заговорил наследник.

– Ага, это твой слуга привел. Расторопный такой. Ну, что мы едим? – радостно приветствуя Керка, спросил Молчун.

– А, то, как же, вперед, – и наследник, принимая поводья, быстро вскочил в седло.

Около дверей дворца ярко полыхали костры, и было видно словно днем. Молчун и Керк понудили лошадей и направили их к крепостным воротам. Выехав за пределы города парни подъехали к поджидавшей их ватаге ребят. Стоило им поравняться с ребятами, как Стоян протянул наследнику длинную метлу со словами:

– А, теперь пора всю нечесть выгнать с улиц города и деревень. И начнем мы с нашей деревни, – да поскакал вперед, улюлюкая и махая точно такой же длинной метлой.

Всю ночь ватага парней носилась по деревням, и улицам города, стуча палками по воротам и дверям домов и изб. Они били метлами и кнутами, по углам и заборам выгоняя всю нечесть затаившуюся там от Велесовых праздников. И попеременно возвещали громкими голосами, что настал праздник Бога Коляды, а значит, всем нечистым духам положено отправляться по своим щелям, деревьям, рекам, болотам…. вон… вон из людских поселений!

Керк прибыл домой уже под утро, он так устал от ночной поездки, что еле слез с коня. Расстегнув кунтыш и передав коня Борщу, наследник узнал от него, что пир еще не окончен, и коли его милость хочет… Однако Керк отрицательно покачал головой, взял у слуги факел и направился к своим покоям, пройдя мимо все еще пирующей гридницы. Керк уже подошел к лестнице, на второй этаж, уже сделал первый шаг на ступеньку, когда вдруг почувствовал движение сзади. Он живо обернулся и в свете горящего факела увидел Эриха, тот стоял совсем близко и смотрел на него невидящим, туманным взглядом. Наследник захотел окликнуть брата, и уже было открыл рот, но не успел. Он только вдруг заметил, как правая рука Эриха дернулась вперед и в ней, что-то лучисто блеснуло. Еще морг и Керк ощутил, как в грудь воткнулось лезвие кинжала, сильная боль сдавила сердце и оно два раза стукнув, остановилось. Наследник порывчато покачнулся, потерял равновесие и выронив из руки факел, медленно опустился на лестницу. Уже плохо видя, он кинул последний, угасающий взгляд в прояснившиеся глаза Эриха и еле слышно прошептал:

– О, брат, что ты натворил, – а после уронил голову на ступеньку, закрыл глаза и умер…

Глава двадцатая

Когда Керк открыл глаза, он увидел над собой высокое, золотое небо с белыми пушистыми облаками, плывущими по нему. Юноша лежал на спине в высокой зелени травы, вдыхая аромат цветов, и, не чувствуя боли. По первому наследник удивился, не понимая, где он находится, но когда он поднял руку и разглядел на ее месте лишь легкое очертание в прозрачной лазури, догадался, что он умер. И так стало вдруг ему грустно и обидно, и если бы могла душа его заплакать, потекли бы по лицу Керка горючие слезы.

Наследник посмотрел на небо и подивился его чудности, ведь в отличие от Яви, на небесном своде не зрилось солнца. Да и сам небосвод был не голубым, а каким-то желто-оранжевым, наверно потому кругом было так светло и тепло. Высокие травы, в которых юноша лежал едва колыхались, теплый ветерок доносил до него нежнейшие запахи цветов и тончайший аромат земли. Керк приподнялся на локтях, и усевшись, уставился взором вперед, туда, где за зелеными лугами, да высокими лесами, в какой-то едва обозримой далекой дали лежали скошенные пшеничные поля, со стогами сена на них. Видел наследник на тех дальних полях работающих людей, и долетела вдруг до него песня, которую они запели:

« Вы же все не такие…вы имели славу иную,

И дошли до нашего Ирия, здесь цветы увидели чудные,

И деревья, а также луга.

Вы должны тут свивать снопы, на полях сих трудиться в жатву,

И ячмень полоть, и пшено собирать в закрома Сварога небесного.

Ибо то богатство иное!

На земле вы были во прахе и в болезнях все, и в страданиях,

Ныне ж будут мирные дни»***

Сначала песню было еле слышно, но постепенно слова стали яснее и громче, торжественная музыка уже наполнила весь небесный свод. И слушая ее, Керк понимал, что эта песня звучит для него, что этой песней предки встречают и зовут его к себе. И сразу вся грусть, и обида пропала, душа наполнилась радостью и благодатью, и засветилась золотисто-лазурным светом. Наследник поднялся на ноги, собираясь идти к людям, зовущим его, но внезапно ощутил сзади чье-то присутствие и оглянулся. Позади него стояла высокая, неземной красоты женщина и нежно, с любовью глядела на него. Женщина была белолица, с небесно-голубыми глазами, длинными до земли светлыми волосами, красиво заплетенными в не тугую косу, и в бело-золотом одеянии. Керку показалось знакомым и лицо женщины, и ее красота, а мгновение спустя пришло понимание, что пред ним сама Богиня Буря Яга Усоньша Виевна проводник усопших душ и мать Бабы Яги.

Керк низко до земли поклонился Богине, а та засветилась еще ярче и сказала:

– Здравствуй, милый, Святозар. Вот ты и прибыл на границу двух миров.

– Разве – это не загробный мир, в народе прозванный Ирий-сад? – переспросил Керк.

– Он, он, Святозарушка. Только он дальше, там вот где начинаются поля. А здесь, где ты сейчас стоишь, проходит граница между Явью, в котором живут люди и Ирий-садом, где живут души мертвых, – пояснила Богиня.

– Значит – это граница, – протянул Керк. – И мне надо туда, – и он махнул в сторону полей, откуда все еще звучала призывная песня.

– Все, кто приходит сюда, – продолжала Буря Яга, не сводя сияющего взора с лица Керка. – Идут туда, вперед, там ждут их предки. Отцы, матери, деды и бабки. Они встречают своих потомков этой песнью, лобызают и обнимают их. Но ты… – Богиня стихла, не договорив, и, с такой нежностью посмотрела на Керка, что душа его нежданно затрепетала и по ней точно пробежали мурашки. – Ты, можешь выбрать, куда тебе идти. Туда вперед к своим предкам, или назад.

И она повернулась да показала наследнику то, что находилось позади нее. Вначале Керк увидел лишь темно-черную стену, по оной торопко побежали небольшие волны. Стена пришла в движение, покрылась рябью и показала ему Явь: темную заснеженную землю, огромный утопающий в огнях дворец, гридницу наполненную теплом, смехом и весельем, в которой все еще пировал отец со своей верной дружиной.

Наследник перевел взгляд на Бурю Ягу и спросил:

– Значит выбор за мной?

– Да, Святозарушка, выбор за тобой, – не громко ответила Богиня и бросила на него пронзительный взгляд, своих небесно-голубых глаз.

– Но, почему, ты даешь мне право сделать выбор? – удивленно поинтересовался Керк.

– Почему, даю тебе право выбора? Что, ж, – очень тихо произнесла Буря Яга и посмотрела на него с какой-то нежностью и даже любовью, словно пытаясь передать ему с помощью того взора, что-то дюже важное. – На, это есть несколько причин. Во-первых, потому что за тебя попросила, моя дочь Дарена, а она никогда ничего не просила у меня и я не могу отказать ей в ее просьбе. Во-вторых. – И Богиня на миг прервалась, она повернула голову к далеким и скошенным полям и уже более громко добавила,– потому как совсем недавно на испытании ты подвергал опасности свою жизнь, чтобы вывести брата. И, увидев то, ДажьБог просил меня за тебя. И, в– третьих. – И тогда Буря Яга полыхнула лучистостью взгляда в Керка, будто пронзая им его душу насквозь и прошептала, – а, в-третьих, ты и сам скоро во всем разберешься.

Богиня, закончив говорить, отвела глаза в сторону от Керка, устремив его на золотой небосвод, красота ее точно озаряемая изнутри вдруг заполыхала золотистой лазурью. А наследник посмотрел на ее прекрасные волосы, чистое белое лицо с нежно очерченными алыми губами и снова затрепетал весь, словно видел, что-то давно забытое, но единожды дорогое. Малеша погодя он вперился взором в неблизкие, великолепные поля, откуда все еще вытекала, точно долгая река, музыка и ответил:

– Я хочу вернуться обратно, в Явь.

– Что ж, – встрепенулась от долгого затишья Буря Яга. – Твой выбор, но я должна прежде тебя предупредить. Так как на кинжал твоего брата был наложен черный заговор, то зло до конца не сможет выйти из твоего раненого сердца.

– И, что… – дрожащим от волнения голосом спросил Керк.

– А, то, что ты не выздоровеешь до конца, – грустным голосом молвила она.

– Я, что буду больным? И нет никакой надежды на выздоровление? – взволнованно вопросил наследник.

– Надежда всегда есть. Но, чтобы ты выздоровел, тебе придется применить все свои знания и силы, чтобы найти лекарство, – очень мягко произнесла Буря Яга.

– А, до тех пор…– понизив голос, почти прошептал Керк.

– До тех пор, ты будешь слаб и болен. Ни отец, ни другие ведуны не смогут тебе помочь. Ты должен сам себя вылечить, такова воля Богов, – пояснила Богиня и только теперь повернула лицо к юноше.

Наследник тяжело вздохнул, и вдруг вспомнил зеленые искрящиеся счастьем глаза отца, и уже более громче сказал:

– Хорошо.

– Да, и главное, – Буря Яга как-то по озорному глянула на Керка, и нанова озарилась золотисто-лазурным сиянием.

Она протянула ему навстречу свою тонкую с длинными пальцами руку, и когда юноша вложил свою ладонь в ее, ощутив необычайное тепло исходящее от Богини та добавила: