Путь Святозара. Том первый

Улыбка с лица правителя тут же сошла, он сдвинул купно брови, вздохнул и сказал:

– Эрих, никогда не участвует в этих гуляньях. Хотя и я, и мой отец всегда веселились на праздниках. Но верно Эрих считает ниже своего достоинства бывать на них. Поэтому не стоит звать его с собой. Если Святозар твое отношение и изменилось к нему, после того, что ты для него сделал. То напомню тебе, Эрих не знает, кому обязан жизнью, а значит, его отношение к тебе не изменилось.

Отец замолчал, поднялся из-за стола, и, напомнив Святозару, чтобы тот долго не засиживался, оно как завтра с утра он ждет его в тронном зале, попрощался и вышел.

Керк сидел и обдумывал разговор с отцом. Да, наследник изменил свое отношение к брату, видя в лесу искренние слезы и слова его. Керк почувствовал, что внутри Эриха живет добрый и чистый юноша, который по какой-то причине не может показать это ни отцу, ни ему. И казалось, наследнику, что на Эриха, словно кто-то очень сильно давит, и почему-то казалось, что этот кто-то слуга Нук. После возвращения во дворец Керк практически не видел брата, хотя знал от вездесущего Тура, что отец очень сердит на него за то, что тот не прошел испытание, да еще и ко всему прочему потерял в лесу меч деда Лучезара. Когда Тур рассказал об этом наследнику, того пробил холодный пот, и стало плохо от мысли, что выводя брата он не заметил отсутствия меча. Мысль, что может быть он повинен еще и в этой неудаче Эриха, долгое время не давало покоя Керку. А когда он попытался поговорить об этом с правителем, пытаясь объяснить, что в потере меча виноват не Эрих. То был весьма грубо прерван отцом, оный молвил, что Святозар сделал, для брата и, так много, и оправдания Эриху он искать не хочет, а говорить с сыном об этом более не желает. И сейчас разговаривая с отцом о брате, Керк видел обиду правителя на Эриха. Наследник знал, что отец лишил права Эриха обедать и ужинать в белой столовой со всеми вместе. И все это, словно тяжелый камень взваленный ему на плечи, давило на юношу.

« Все-таки, – подумав, заключил для себя Керк. – Встречу Эриха и приглашу его на гулянье». Успокоив себя принятым решением, наследник открыл мешочек, который оставил ему правитель, и пересчитал деньги, отец был очень щедр. В мешочке лежало десять серебряных монет, целое богатство, для непривыкшего к такой роскоши Керка.

Когда он жил с тетей и дядей в рыбацкой деревне, там тоже устраивались молодежные посиделки в честь Бога Велеса. Чаще всего избу, которую называли жировой, для таких посиделок за небольшую плату выкупали у одинокой старухи. Юноши выносили оттуда всю домашнюю утварь, оставляя лишь скамьи и табуреты. Плату за избу вносили все, не только юноши, но и девы. Иногда, когда дядя и тетя, по какой-то причине, не давали им необходимые деньги, то Сем и Керк отрабатывали ее у старухи: рубили дрова, ухаживали и убирали за скотиной, вообще делали все, что потребует хозяйка. Наследник с детства наблюдал за такими посиделками, пока не повзрослев, сам смог в них влиться. На посиделках всегда присутствовали младшие ребятишки: братья, сестры, а то и во все соседские дети, которым свезло попасть на веселье старших. Ребятня, пристроившись в основном на печи, с интересом следила за тем, как играют, поют и пляшут старшие, учась у них обычаям своего народа.

Теперь же у наследника были деньги, чтобы заплатить за себя, были деньги, чтобы купить гостинцев для дев и ребятишек. Впрочем Керк чувствовал себя не уверенно, не зная как должен себя вести наследник, и во, что он должен обряжаться.

Стоян, как и обещал, приехал на второй день, после встречи. Он пришел на Ратный двор, где наследник и Храбр, упражнялись на мечах. После встречи с Карбадосом Керк крепко держал меч в руках, и легко отражал выпады наставника, но до совершенства ему было еще ой! как далеко. Стоян подошел к скамейке, на которой лежал обессиленный Тур, что-то рисующий палкой на снегу, и, поклонившись на его приветствие, остановился, застыв и ожидая разрешения подойти к Керку. Увидев прибывшего Стояна наследник на миг отвлекся, и, получив крепкий удар по левому боку полетел в грязь, каковую они с наставникам замесили под ногами. Трепыхаясь, словно рыба выкинутая на берег, Керк пытался подняться, когда к нему подбежал Стоян, и, подав руку, помог встать, а затем с почтением поклонился ему и Храбру.

Наставник недовольно глянув на испачканного наследника, и ничуть не стесняясь Стояна, забурчал, подобно старому деду:

– Вот и немудрено, что рану в лесу получил. Все головой, как сорока, вертишь…вертишь.. Никак сегодня собраться не можешь. – А после, перевел взгляд на Стояна, и таким же раздраженным голосом, спросил, – а ты чего явился, кто звал?

Стоян от вопроса Храбра, неожиданно начал покрываться красными пятнами и невнятно забормотал:

– Я… да, я…я…

– Он ко мне, Храбр, приехал, – придя на выручку Стояну, ответил Керк и вытер грязные руки о штанину. – Нам надо об одном деле переговорить. Можно, – со всем почтением в голосе произнес наследник.

Храбр оглядел вымазанного в грязи Керка, махнул рукой и все также ворчливо ответил:

– А, что ж теперь… каков ты теперь воин. Вон весь в грязи, да мокрый. Поди, приведи себя в порядок, не хватало еще сызнова тебе заболеть. – И смирив недовольство в голосе, добавил, – ах, вы молодежь только о гулянье и думаете. Ну, иди, иди Святозар. Да переоденься.

Керк со Стояном только и ждали разрешения, тут же развернулись, прихватив со скамьи шапку и овчинник – короткополый тулуп, овчиной вовнутрь, да разговаривая меж собой, поспешили вон с Ратного двора. Тур решивший бежать за ними следом, резво спрыгнул со скамейки, однако, также живо был остановлен наставником:

– А, Тур, я гляжу, ты уже отдохнул, – сказал Храбр. – Тогда прошу тебя ко мне.

Керк повернул голову и глянул на брата, лицо последнего недовольно перекосилось, и он, что-то невнятно бубня себе под нос, двинулся к наставнику.

– Святозар, – рассказывал Стоян. Они покинули Ратный двор и шли теперь по заснеженному саду. – Ну, жировую избу мы выкупили, как я и говорил, с бабкой Умилой сговорились, мы последние три года у нее гуляем. Завтра Искрен, Молчун, да другие ребята с утра сходят всю утварь вынесут, все для посиделок приготовят. Так, что мы как свечереет, собираемся. А я за тобой приеду, ты будь готов. Хорошо.

– Хорошо, Стоян, я только спросить хотел, у нас положено за жировую избу плату вносить. Сколько я должен? – поинтересовался Керк, застегивая на себе овчинник.

Лицо Стояна зарделось, он снял шапку, оправил свои волосы, и тихо добавил:

– Ну, я думаю, что с тебя, как с правителя мы брать не будем.

– Э, погоди, Стоян, во-первых, правитель не я, а мой отец. Во-вторых, кто не заплатит за жировую будет лишен достатка и здоровья, – заметил Керк. – Ну, а я болеть не хочу, так что какова плата?

Ребята миновав сад и рядье хозяйственных построек вышли на площадь расположенную перед дворцом и остановились недалече от парадных дверей.

– Ну, тогда, – одевая шапку, но все еще неуверенно, ответил Стоян. – Мы собираем по серебряному.

– Вот – это, ладно, – радостно сказал наследник, и, достав из кармана грязных штанов мешочек, вынул серебряный и передал его Стояну.

Сын наставника принял серебряный с почтением, зажал в руке и досказал:

– Да, и еще ты, Святозар, обрядись как-нибудь. Хорошо бы в медведя. Мой отец, говаривал, что правители так всегда обряжались.

– В медведя, – задумчиво протянул наследник, оглядывая гнедого жеребца Стояна, беспокойно бьющего копытом в каменное полотно площади.

– Ну, да, – добавил сын наставника, и кивнул головой. – Изображая Бога Велеса.

– Хорошо, Стоян, я что-нибудь придумаю, – согласился Керк, и протянул на прощание парню руку.

Тот с достоинством пожал протянутую руку, подошел к своему гнедому, дотоль удерживаемого за поводья слугой, сел на него, и, развернув да понукая поехал вон с дворцовой площади. Керк стоял и смотрел вслед удаляющемуся Стояну, да думал о том, где же ему раздобыть шкуру медведя. Наконец он решил спросить об этом своего слугу Борща, и отправился к себе в покои.

Борщ пообещал наследнику разыскать медвежью шкуру среди старых вещей, что хранятся в кладовых. А к вечеру, когда Керк вернулся из светлой комнаты, слуга принес ему старую, облезлую шкуру медведя, увенчанную не менее плешивой головой.

Когда Борщ положил шкуру на пол в опочивальне, то по покоям разошелся горьковатый запах полыни, которой та была обложена. Наследник сел на ложе и уставился на шкуру, обдумывая какой же заговор применить, чтобы придать этой рухляди постольку – поскольку приличный вид. Внезапно на ложе Керка возник добрый старичок доброжил. Он церемонно поклонился наследнику, и, получив в знак приветствия кивок от него, уселся подле и принялся разглядывать шкуру.

Некоторое время спустя доброжил потер нос, волосатой ладошкой, верно пытаясь отогнать застоявшейся запах полыни и сказал:

– Что, хозяин, жуткий вид у нее?

– Угу, доброжил, согласен. Ужасно жуткий, – улыбнувшись старичку, откликнулся Керк.

– А, что, если ее поправить немного заговором? – спросил старичок.

– Да, я о том, же и думаю. Вот только не знаю, какой заговор выбрать, – почесав пальцем бровь, ответил наследник.

– Ну, а если, – доброжил чихнул, утер нос, и договорил, – я попробую поправить. У меня на примете есть один заговор.

Керк утвердительно кивнул в ответ и очень мягко молвил:

– О, добрый, доброжил, поправь, если тебе нетрудно.

Домовой торопливо поднялся на свои маленькие ножки, по-видимому, только и ожидаючи той просьбы. Также суматошно потер ладошки, словно разогревая их, и, выпучив вперед прикрытые бородой едва заметные губки, что есть мочи, дунул на медвежью шкуру. И оттого стремительного дуновения заколыхалась, поколь сохранившаяся на шкуре шерсть, а доброжил меж тем неслышно зашептал заговор. И немедля прямо на глазах в местах, где раньше были плешни, стала подыматься бурый, медвежий волос. Доброжил дошептал заговор и еще раз дунул, теперь уже вся шерсть и сохранившаяся и только, что вылезшая на шкуре заколыхалась, словно выравниваясь, а потом замерла.

– Красота! – очарованный, свершившимся чудом, вымолвил Керк. – Спасибо, добрый, доброжил.

– А, ничего, – довольный собой, как бы нехотя ответил старичок. – Я думаю, ты бы и сам справился. Но помочь тебе, мне всегда приятно. Так ты, значит, собираешься на гулянье?

–Угу… доброжил, собираюсь. Ведь завтра уже шестой студень, а значит, начнутся молодежные гулянья. За мной приедет сын Дубыни – Стоян. И мы поедим на посиделки, – объяснил Керк и в преддверии радостных событий широко улыбнулся.

– Ну, что ж, ты заслужил отдыха. А в шкуру, верно, обрядишься, чтобы Бога Велеса изображать? – спросил старичок, и, глянув на наследника, увидел утвердительный кивок. – Это дело хорошее. Ведь правители всегда изображали Бога Велеса, так уж положено, – сказал старичок, и наконец-то опустился на ложе, присев подле Керка.

– А, что, доброжил, все хочу тебя спросить. Ты, Богомудра видел ли? – поинтересовался наследник, продолжая любоваться шкурой.

– Нет, хозяин, твоего предка Богомудра я не видел. Ведь этот дворец построил его правнук Ярил, по реклу Разумный, и когда дворец построили в него явились хозяйничать я со своими братьями, – пояснил домовой.

И старичок вздев вверх правую ручку, звонко щелкнул пальцами, да тотчас у него на коленях появилась долгая, остроконечная шапка, будто пошитая из отрезов разноцветной ткани, Керк изумленно воззрился на ту обнову, да пораженный изъяснениями духа, вопросил: