Голем

– Наверно, я должна извиниться, – Катрин тоже вышла из манаката. – Пригласив к керр Кочу, я поставила вас в неловкое положение. Но это единственно приличное заведение, которое я знаю в городе.

– Вам не за что извиняться. Я чудесно провел время.

– Надеюсь, мы еще встретимся?

– Буду ждать, – отозвался Юрген, хоть и не был уверен, что ее слова не простая дань вежливости.

Пухлые губки соблазняли поцеловать их, но такой поступок любая благовоспитанная керляйн восприняла бы как неслыханную дерзость, а потому Юрген ограничился пальчиками. Девушка благосклонно улыбнулась, уселась в манакат. Тот тронулся.

– Доброй ночи, керр Фромингкейт.

Юрген обнаружил, что рядом стоит домовладелица. Старуха зябко куталась в пуховую шаль. Многозначительный прищур говорил: «Я-то знаю, кто нынешним вечером снял все сливки».

– Келер Вермиттерин? Простите. Я не хотел вас тревожить.

Та, удивительно, вопреки обыкновению ворчать не спешила.

– Хороша чертовка! Определенно хороша! – проводив взглядом манакат, домовладелица с восхищением присвистнула. – Ох, непростую девицу вы заинтересовали, керр Фромингкейт. Далеко не простую! От такой и голову потерять легче легкого!

Пожалуй, в этот момент Юрген был полностью согласен с собеседницей.

Глава четвертая

Керр Гробер поймал Юргена на входе. В отличие от сонного стажера обер-детектив-инспектор был раздражающе бодр и в привычно-деятельном расположении духа. Даже отчитывать за опоздание не стал, только спросил:

– Никак девку себе завел?

– Что?

– Морда довольная, говорю, точно у кота по весне, – Луцио всучил растерянному подопечному папку с документами. – Выныривай из сердечных фантазий. Работать пора.

Дожидаться, пока Юрген «проснется», да и вообще ждать обер-детектив был не намерен, и опешившему стажеру пришлось плестись за напарником. Как выяснилось, в големную.

– Привет, Райнер! Дай двоих в сопровождение. Надо макаронника нашего доставить куда положено.

– Опять Беса? – недовольный шумным вторжением в свою вотчину лаборант неохотно потянулся к сейфу.

– И Ворона, если его еще не увели.

Луцио склонился над журналом, расписываясь.

Пока керр Фликен занимался настройкой големов, Юрген успел бегло проглядеть верхние листы, оказавшиеся решением суда по делу Отто Мецтгера, и изумленно уточнил у напарника:

– Так быстро? Неделя же только прошла!

– Это у бывшей жены старый диван долго отсуживать, – поморщился Гробер, чьи тяжбы с благоневерной продолжались не первый месяц. – А все одаренные, как ты знаешь, даже если они просто пнули котенка, попадают под юрисдикцию особого суда Канцлера, и тот действует без проволочек. Тем паче, когда дело посерьезнее издевательств над животными.

Еще бы! Содержать одаренных за решеткой было слишком сложно. Хорошо, что благодаря государственной политике учета и воспитания требовалось это не так часто.

Надежных способов отрезать одаренного от внутреннего источника маны не существовало, кроме радикальных, вроде насильственного «выжигания», превращавшего человека в калеку, – что мог дозволить только суд. Поэтому охране, ворча на гуманные законы, приходилось полагаться на покрытые особым составом стены, артефакты-пиявки, непрерывно тянущие ману из тела, и наркотические вещества, лишавшие преступников ясности рассудка и, следовательно, возможности создавать энергетические цепи. Законы же, в свою очередь, сокращали срок предварительного заключения до минимума.

– Вина неоспорима, статей он набрал на несколько смертных приговоров. Если выяснятся еще какие-то эпизоды, постфактум пришьем к делу, – закончил Луцио.

– Подождите… казнь? Сегодня? – Юрген перелистнул на нужную страницу, убеждаясь в правильности догадки. – А кто?..

– Как ты думаешь? – керр Гробер серьезно посмотрел на стажера. – Учись доводить дела до конца.

Юрген сглотнул.

– Не любишь грязную работу?

– Мне еще не приходилось… человека…

– Да успокойся. Рано позеленел, – внезапно усмехнулся Луцио. – Наше дело малое: забрать мерзавца из камеры да без эксцессов довезти до места. Дождаться завершения процедуры и подписать исполнительный протокол. – Он скомандовал: – Бес! Ворон!

Големы синхронно повернулись на зов, вперившись в детектив-инспектора немигающими взглядами. Первый – уже знакомый Юргену растрепанный блондин. Второй – редкий в Федерации брюнет – и впрямь напоминал ворона. Луцио одобрительно кивнул Райнеру.

– Отлично. Скоро привезут тебе новую игрушку.

Камеры для одаренных, на жаргоне именовавшиеся свинарником, располагались в соседнем здании – кирпичном бараке с зарешеченными окнами, вытянутом и низком, будто придавленном к земле навалившейся сверху снежной шапкой.

Вопреки ожиданиям, во внутреннем дворе оказалось пусто. Служебная карета, черная и глухая, стояла за воротами. Кучер, ласково приговаривая, обмахивал щеткой крупы каурых лошадей. На зов Луцио он неохотно прервался и приблизился.

– Почему экипаж подан не по уставу?

– Извиняй, инспектор, – кучер невозмутимо развел руками. – Видели, сколько снега под утро навалило? Ворота не открыть. Дай бог, если к обеду почистят.

Дворник, красноносый узкоглазый уроженец южной Гурзнии, приехавший в Федерацию по рабочей визе, неторопливо, следуя присущей его народу философии о бренности мира, перекидывал снег с места на место. На протоколы и уставы ему было плевать с самой высокой вершины его родины.

– Мое дело – лошади. О погодных каверзах пусть у начальства голова болит, – закончил возница, заразившись от мигранта ленью. – Жалуйтесь керр Дершефу.

«А тот выдаст лопаты и организует подчиненным положенный день физической подготовки», – мысленно продолжил Юрген. Видимо, напарник подумал о том же, потому как коротко выругался на безалаберность, но согласился, что пройти десяток метров ногами проще.

Преступника уже подготовили к транспортировке. Запеленали в толстый шерстяной шарик, из которого торчала голова и несуразно длинные ноги в облезлых валенках. Трогательно безобидный, сейчас керр Мецтгер никоим образом не походил на маньяка, с которым напарники столкнулись в Ауберте. Он хлопал глазами, удивленно рассматривал вошедших в изолятор детективов и улыбался во все тридцать два зуба, пуская на воротник слюни.

«Опоили дурманкой», – догадался Юрген.

– Куда торопитесь? – попенял Луцио охране, расписываясь в подсунутых бумагах. – Бес, Ворон, взять! За мной!

Поддерживаемый големами заключенный покладисто вышел на крыльцо, восторженно обвел взглядом запорошенный снегом двор. Предпринял неуклюжую попытку зарыться в сугроб и после того, как его одернули, покорно залез в карету.

– Керр Гробер, подождите!

В рукав обер-детектива, с отчаянием заглядывая в глаза, вцепилась невысокая женщина. Кажется, Юрген уже видел ее раньше, хотя не рискнул бы утверждать наверняка: цветочные шали в Апперфорте носили многие. Если в столице их считали неотъемлемым предметом гардероба келер постарше, то здесь в них кутались и совсем юные девицы, и молодые матери. Последние выбирали спокойные оттенки, например, как в данном случае, серо-зеленый… почему-то создававший ощущение траура.

– Керр Гробер! Пожалуйста! Вы же сами понимаете, Гейст не мог…

– Келер Швестер, – в голосе Луцио звучало безграничное терпение, но из чужих пальцев он высвободился непреклонно, – сколько мне вам повторять? Ваш брат… – Обер-детектив-инспектор осекся, затем жестко продолжил: – Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Смиритесь. У вас есть супруг, дети, родители – они все нуждаются в вашем внимании и заботе. Думайте о живых, а не мертвых.