Голем

– Заключенный мертв, упокой Господь его душу, но прежде воздай по заслугам и прегрешениям.

Клерк невозмутимо закончил протокол. Уступил место палачу. Тот поправил пенсне, склонился над листком, явно вдумчиво читая, а не пробегая глазами по строчкам. К облегчению помощника, поставил размашистую подпись.

– Свидетели?

– Идем, – дернул напарника Луцио.

Обер-детектив взглянул на документы мельком и уверенно завизировал – видно, не в первый раз приходилось. Придвинул бумаги стажеру. Юрген, все еще под впечатлением от случившегося, дрожащими пальцами взял перо, окунул в чернильницу. Неловко зацепил острием за край, забрызгав стол. Хорошо, не испачкал документы. Палач нахмурился.

– Пожалуйста, отнеситесь серьезно, керр Фромингкейт.

– Простите.

Стажер торопливо начеркал под фамилией Гробера свою.

– Это вам. А это нам.

Обер-детектив поделил протоколы, постучал отобранными бумагами по тумбе, утрясая их в аккуратную стопку.

– Благодарим за работу.

Палач сухо кивнул и вместе с ассистентом покинул помещение. Словно только и дожидались его ухода, комнату заполонили алхимики, окружили мертвеца. Два парня, тихо переругиваясь, накладывали пентаграмму – Юрген ощутил знакомую кисловатую горечь во рту, когда те активировали источники. Еще один, склонившись так низко, будто собирался поцеловать покойного, светил тому в зрачки. Угрюмый юноша водил над телом артефактом. Тот мигал то красным, то синим.

Работой руководила келер с резким хриплым голосом. Она была некрасива, как некрасива любая женщина, обладающая пусть и толикой, но реальной личной власти. Лет сорока, с тонкими сжатыми в упрямую линию губами, худощавым лицом и чопорно забранными под медицинский чепчик волосами, она напоминала то ли блюстительницу нравов в пансионате для девочек, то ли надсмотрщицу в исправительной женской колонии.

– Стервятники налетели, – прокомментировал керр Гробер и добавил с нарочитой небрежностью: – В общем, вот и вся пьеса. Сейчас оформим акт передачи, и свободны.

– А разве мы не должны забрать тело? – обер-детектив недоуменно приподнял брови, и Юрген пояснил: – Если родственники решат похоронить.

Договорил и сам понял, какую глупость сморозил. Если найдутся люди, которые захотят получить труп серийного убийцы, они смогут забрать его и отсюда.

– Помнишь параграф пятнадцать дробь восемь пункт три?

– Одаренный, умышленно использовавший свои способности для причинения тяжкого вреда или убийства гражданина Федерации Гезецлэнд, признается государственным преступником? – оттарабанил Юрген раньше, чем осознал, о чем идет речь.

Уголовный, правовой и прочие Кодексы на последних курсах вбивали будущим полицейским в головы настолько крепко, что, разбуди выпускника среди ночи, тот мог продекламировать наизусть без запинки любую статью.

– Верно. А все имущество государственных преступников подлежит конфискации в пользу Федерации, – продолжил Луцио. – В том числе и тела. Эй, Висеншафт, – окликнул он «надзирательницу» и протянул документы. – Простите, что отвлекаю. Подпишите бумаги, и мы пойдем.

– Конечно, сейчас.

Келер вытащила из кармана халата деревянный футляр, в котором лежала новомодная перьевая ручка (Юрген завистливо вздохнул, вспомнив недавний казус), нарисовала затейливую каракулю.

Керр Гробер помахал бумагами, высушивая чернила. Придирчиво пересчитал подписи под протоколами и убрал их в портфель.

– Благодарю.

– Это вас нужно благодарить, – отозвалась та. – Сегодня вы привезли отличный материал.

– Вам виднее, келер Висеншафт.

– Керляйн, – с жеманным кокетством поправила надзирательница. – Когда же вы запомните? Керляйн Агнесс!

На память Юрген не жаловался, поэтому сразу сообразил, где и при каких обстоятельствах слышал ее имя.

– Погодите-ка! Это ведь вы создаете наших големов?

Керляйн кивнула. Юрген соотнес увиденное и туманные намеки керр Гробера. Как же он раньше не догадался! Еще когда они въехали в ворота лаборатории! Но даже сейчас предположение казалось ему чудовищным!

– И для этого… используете людей?!

– Нелюдей, – мягко поправила керляйн Висеншафт и, видя недоумение на лице собеседника, пояснила: – Вспомните, что казненный сегодня мерзавец творил со своими жертвами, и ответьте, можете ли вы называть это чудовище человеком?

– Нет, но…

– Разве не справедливо использовать на благо общества его тело – и тем позволить искупить хотя бы часть причиненного им вреда? – Агнесс обернулась к Луцио. – Керр Гробер, вы не возражаете, если я прочитаю вашему спутнику небольшую лекцию? Для верного понимания ситуации, так сказать.

Обер-детектив развел руками.

– Как хотите. Тогда, пока вы тут болтаете, я загляну к оружейникам. Оценю их новые игрушки.

Керр Гробер вышел, прикрыв за собой дверь. Растерявшийся в первый миг, Юрген заполошно рванул следом, но керляйн Висеншафт хищно вцепилась коготками в его плечо, удерживая подле себя.

– Что вы видите? – Агнесс кивнула на окруженное суетящимися алхимиками тело Мецтгера. И сама ответила: – Труп. Оболочку, лишенную души. Мешок, набитый костями, органами и желчью. Спектр элементов. Чтобы привязать ваффер, вы недавно использовали свою кровь. Так какая разница – кровь или еще плоть и кости?

– Тогда не правильнее ваши творения называть кадаврами?

– Возможно, этот термин и звучит точнее. Хотя тело лишь основа, необработанная глина, так сказать. Чтобы вылепить нечто столь совершенное, – керляйн с нежностью матери, гордой успехами сына, погладила Беса по щеке, тот даже не шелохнулся, – необходимо приложить немало знаний, труда и редких компонентов.

– Попахивает некромантией.

– Что вы, керр Фромингкейт, мы здесь занимаемся наукой, а не поддерживаем бабкины сказки, – укорила Агнесс. – Впрочем, я понимаю, что общественность может шокировать природа наших големов. Да, именно големов, керр Фромингкейт, – с нажимом уточнила собеседница. – Ведь голем, в отличие от гомункула и кадавра, это нечто привычное, с чем мы сталкиваемся постоянно. Тупая послушная болванка, не вызывающая страха.

Алхимики, закончив с подготовкой, перекладывали труп на каталку. Они напоминали деловитых муравьев, обнаруживших жирную личинку.

– И все-таки… неужели нельзя было взять за основу что-то, – Юрген покрутил рукой в воздухе, подыскивая нужное слово, – менее провокационное?

– «Сотворил Господь человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою», – вместо ответа процитировала Агнесс Книгу Бытия. – Природа не создала ничего более совершенного, чем человек. Ни один управляющий кристалл и самые сложные алгоритмы не сравнятся с потенциалом нашего мозга, не достигнут такой скорости принятия решений в критической ситуации.

Керляйн Висеншафт мягко потянула собеседника прочь из экзекуторской, но за лаборантами не пошла, свернула в вестибюль. Заложив руки за спину, она откинула назад голову, любуясь висящей на стене репликой с полотна Дэ Вината «Совершенный человек».

– Мы берем бракованную глину, на которой Господь оставил отпечаток, и, искореняя недостатки, превращаем в идеальный инструмент. В идеального слугу, что не чувствует боли, не страшится холода, не нуждается в пище и сне, может долгое время обходиться без воздуха. Големы сильнее, быстрее и выносливее людей. Их чрезвычайно трудно убить окончательно – для этого нужно уничтожить либо управляющую руну, либо энергетический кристалл.

– Я начинаю завидовать вашим куклам.

– Вряд ли вы согласитесь умереть, керр Фромингкейт. Лишиться вкуса и тактильных ощущений. Возможности приятно провести вечер с девушкой, – подмигнула керляйн. – Да и вообще способности получать удовольствия от жизни, воли к ней. Хотя со временем и при желании мы смогли бы преодолеть и эти недостатки.

– Значит, вы решили создать бессмертного человека?