Кулинар

– Ненавижу тебя! Ненавижу! Ты мне мерзок.

– Значит я мерзок? Тогда почему дрожишь от моих прикосновений?

– Это от страха.

Ксандер усмехнулся и прильнул к её шеи, покрывая поцелуями. Он заходил дальше, позволяя себе обследовать её тело. Но его движения были странными для Вероники: она думала, что он будет груб с ней, но Ксандер был нежен. Он медленно водил пальцами по её тело, заставляя его содрогаться. Рони попыталась вырываться, выползти из-под него, но он только сильнее прижимал её к себе.

– Тебе не вырваться из моих оков. Я всё ещё мерзок тебе? Теперь к тебе никто не притронется, кроме меня. Придёт время, ты сама будешь умолять меня об этом. Каждый поцелуй ты будешь выпрашивать у меня, каждое моё прикосновение.

– Не льсти себе!

– Я вижу твои глаза и вижу, как ты смотришь на меня, и это не ненависть. Ты пытаешься убедить меня, что я противен тебе, но твоё тело выдаёт тебя. Тебе приятны мои поцелуи и прикосновения.

Ксандер вновь начал целовать её в шею, в плечо, в ключицу. Его поцелуи были медленными, он был с ней нежен. От нахлынувшего на неё наслаждения, Рони поддалась и на мгновение, отдалась пучине блаженства, давая понять, что все её слова – ложь, она не против, чтобы он продолжал. Вот только Ксандер продолжать не намерен, он добивался именно этого эффекта для того, чтобы убедиться в правильности своего поступка. Он отстранился от неё, после чего вскочил с кровати. Рони удивлённо открыла глаза и уставилась на него.

Ксандер надевал пиджак. – Хоть я в твоих глазах и мерзавец, но я никогда не возьму тебя против твоей воли.

Ксандер вышел за дверь, оставив её одну. Он заставил Веронику, своим поведением, признать, что всё ложь и он не противен ей. Но его поступок – это насмешка и издевательство, и не понятно, с какой целью он сделал это. Чтобы помучить? Он снова подтвердил, что ему и дела нет до неё. Рони чувствовала стыд от самой себя, ведь она знает его две недели; он преступник; он возможно убил Эрика, а она готова была отдаться ему. Расплылась от его прикосновений и поцелуев. От стыда, она закрыла лицо подушкой и заплакала.

Доказав себе и Веронике, Ксандер уехал к своей подруге Сисиль. Она была для него игрушкой, той, к которой он мог в любое время заявиться и потребовать удовлетворения своих желаний. А вот для неё, он был нечто большим, она надуманно верила в то, что живёт в его сердце. Надеялась, что однажды, Ксандер сделает её своей женой. Но, увидев на его пальце обручальное кольцо, она удивилась и обиделась. Вот только на что? Ксандер изначально установил рамки их общения. Он объяснил ей, кто она и, что ему нужно от неё. Ксандер не терпел даже намёка с её стороны на какие-либо претензии. И она это знала. Он говорил, что запросто найдёт ей замену. Сисиль не хотела его терять, поэтому принимала всё. Но теперь, ей придётся покончить со своими надеждами и желаниями в его сторону. А главное, она не понимала, когда соперница успела его охмурить? Ксандер даже намёка не подавал на это.

Глава 2

Утро следующего дня. Ксандер ещё не вернулся. Рони спала. Родные Ксандера собрались за завтраком возле бассейна. В семье Альторес принято завтракать и ужинать вместе, а если кто-то из членов семьи не мог, то обязательно должен был сообщить об этом. Они сидели за столом и ждали Ксандера с его женой, но те не спускались. Ромеро начинал злиться. После вчерашнего вечера, он не сомкнул глаз, в следствии чего, был не в духе с самого утра.

– Где они? Почему не спускаются? – гневно спросил он. Жена и дочки пожали плечами. Тогда он подозвал персонал. – Ксандер ещё спит?

– Сеньор, его нет в комнате, а донья Вероника ещё спит, – ответила девушка.

– И куда это он с утра пораньше умчался? – Ромеро позвал охранника и поинтересовался у него: где его племянник? На что тот рассказал, что Ксандер уехал ещё ночью из особняка. Выходки племянника в последнее время совершенно не нравились Ромеро. Как только в их доме появилась эта непонятная девчонка, всё идёт кувырком, весь режим и устои нарушились. – Клондин, отправляйся в их комнату и приведи девчонку! – приказал он жене. Вот только Клондин эта просьба мужа не особо понравилась. Во-первых, на это есть прислуга, а, во-вторых, она не жаловала Веронику. Ромеро, видя промедление жены, вскрикнул на неё. – Клондин, чего ты ждёшь?

– Прикажи прислуге, я ещё должна у этой девки на побегушках быть? Если Ксандер не объяснил ей наши порядки, то значит пусть остаётся без завтрака.

– Порядки в этом доме устанавливаю я. И, если мы собираемся все вместе за завтраком, значит так и будет всегда. Если я приказал тебе сходить за ней, значит ты пойдёшь!

– Папа, я могу пойти, – вмешалась Луиза, пристав со стула.

– Сядь обратно, пойдёт мама! – Ромеро кинул на жену суровый взгляд, после чего, Клондин, раздражённо отодвинула стул и направилась в комнату Ксандера.

Она постучала в дверь, но ей не открыли. Она дёрнула за ручку: дверь была не заперта. Клондин вошла. Увидев раскиданные вещи и перевёрнутую мебель, женщина даже немного пожалела Рони, зная нрав племянника её мужа. «Бедняжка, попала в лапы зверя. Вчера явно между ними была драка»

Клондин перевела свой взгляд на кровать, в которой спала Рони. Она подошла к ней и стала разглядывать лицо девушки: хотела увидеть следы «вчерашней драки», но никаких побоев не было, на что Клондин была удивлена. Окружающая обстановка в комнате; вчерашний гнев Ксандера; побег Вероники – всё это должно было привести к плачевному финалу, как минимум, к избиению девчонки, но Рони была цела и невредима. Хотя Клондин никогда не наблюдала за Ксандером насилие в сторону женщин, чтобы делать такие выводы.

Она прикоснулась к руке Вероники, на что та, испуганно дёрнулась и уставилась на женщину. – Не бойся, это я.

Когда Рони посмотрела на Клондин, та всё же увидела на лице девушки явные побои: на щеке след от пощёчины; на лбу рана неизвестного происхождения. Взгляд женщины упал на руки Рони, где «красовались» сине-зелёные синяки. Вероника ощутила стыд за это, она убрала руки.

Эта девушка не нравилась Клондин, но она мать, и не хотела бы подобной участи для своих дочерей. В данный момент, Клондин сочувствовала Рони, ведь в такую жизнь её втянул Ксандер, поступил с ней отвратительно. Девушка не виновата ни в чём, она жертва, над которой, выясняется, ещё и издеваются. Клондин не любила Ксандера, но сейчас возненавидела его в миллион раз сильнее. Хорошо, что его сейчас нет в поместье, ибо если бы он был, она всё высказала бы ему, а может и ударила бы.

«Ксандер, какой же ты мерзавец! Он не должен так обращаться со своей женой. Я должна всё рассказать Ромеро». – Как ты? – спросила Клондин.

Рони не отошла от вчерашнего, ей наоборот, стало ещё больней. Вчера она была в состоянии шока и многого не осознавала, но сейчас, всё внутри сжималось от боли, злости, стыда и ненависти. Она не хотела видеть никого. Не хотела ни с кем разговаривать. Она просто хотела лежать на кровати и оплакивать своего возлюбленного. Рони отвернулась от Клондин.

– Я понимаю твою боль… – начала женщина, на что Рони уставилась на неё.

Эта женщина одна из многих не приняла Веронику в этом доме. Игнорировала, не желала даже смотреть на неё и сейчас, в трудную минуту для Рони, она пришла и пытается убедить её в том, что понимает её, что сочувствует ей? – Понимаете мою боль? Да неужели? Ваш муж похищал вас? Он насильно заставил вас выйти за него замуж?

– Нет…

– А вот мой МУЖ всё это сделал без моего разрешения. Он монстр. Его мать произвела монстра. А, кстати, где она? Почему не соизволила прийти на свадьбу родного сына?

– Ксандер тебе не рассказал?

– Он мне ничего не рассказывает, лишь угрожает.

– Его мать умерла, она… – Клондин замолчала, потому что не знала, имеет ли она право рассказывать об этом? Если Ксандер не рассказал, значит он не хочет этого. И если сейчас она всё расскажет, то, тот будет зол на неё, и в очередной раз, накинется с претензиями. Клондин не горела желанием выслушивать этого парня.

– Почему вы замолчали?

– Ксандер расскажет тебе если сочтёт нужным.

– Ааа!

– А насчёт того, что его мать произвела монстра, ты не права: монстрами не рождаются, ими становятся. Вот и Ксандер, когда-то был хорошим парнем.

Рони усмехнулась. – Разве это возможно? Не хочу слышать это! – она закрыла уши руками.

– Ты должна спуститься вниз, тебя все ждут.

– Зачем?

– На завтрак. Мы завтракаем все вместе… и это должен был тебе сказать твой муж! – неожиданно, голос Клондин изменился, вернулись высокомерие и неприязнь.

Рони на это лишь усмехнулась, она не собиралась ни спускаться, ни завтракать с ними.

– Да, дорогая, теперь ты будешь жить по законам этого дома. Я не нанималась бегать за тобой и учить тебя правилам. Скажу один раз: все завтраки и ужины мы проводим вместе. Если у тебя возникли какие-то планы, ты должна за временно предупредить об этом.

– Думаю мне это не пригодится. Я не намерена оставаться в этом доме, как и с вашим племянником. Я никогда не стану одной из вас. Да, меня заставили выйти замуж и теперь, я нашу вашу фамилию, но я никогда не стану одной из вас.

– Прими ванну, оденься и спускайся! – приказным тоном произнесла Клондин.

Но Рони снова легла в кровать, показывая свой нрав.

– Слушай, я стараюсь вести себя хорошо с тобой, но знай, моё терпение тоже на пределе, я не потерплю к себе такого отношения с твоей стороны. Ясно тебе? Жива отправляйся в ванну, приводи себя в порядок и спускайся вниз! – Клондин сорвала с Вероники одеяло и откинула его на пол. Рони, с блеском ненависти в глазах, посмотрела на неё. – И не нужно провоцировать Ромеро, он не будет с тобой церемониться, как я. Он прикажет охране и те силой тебя выведут из комнаты. Вставай!

– Уходи! Убирайся отсюда! – крикнула Рони.

– Я уйду только тогда, когда ты встанешь, – настаивала на своём Клондин. Она не хотела расстраивать мужа с самого утра, последние дни и так вывели всех из равновесия. Она сложила руки, говоря о своём намерении.