Заплати за любовь

– Ладно, так а что с Соней? Вы, типа, все, окончательно того?

– Да. Мы все.

– Так а что такое, я так и не понял, прошла любовь – завяли помидоры?

– Типа того.

– А что так резко? Вы сколько – лет шесть вместе были?

– Неважно, Грач, не лезь мне в душу.

– Ладно, на связи.

– Давай.

Осматриваю кухню и гостиную. Черт, лучше бы в кабаке каком посидели, а не в моем доме. Позвать пацанов на день рождения было ошибкой, потому что после них будто смерч прошелся. Пожрали, выпили и свалили, а убирать хозяину, то есть мне.

Сонька. Сука проклятая. Как же я ее ненавижу. Звонит мне то и дело, коза. Удавил бы, но лично она не придет. Шкурой рисковать не станет, и это хорошо, потому что говорить нам больше не о чем. Доигрались в семью, блядь, дальше некуда.

Клянусь, вчера я ненавидел всех баб на свете. Как сошлись, так и разошлись, к черту, вот только я не думал, какой подарок мне подгонит Пашка, и это, блядь, просто какой-то пиздец.

Тронуть малолетку по пьяни – точно рылом в землю заехать, а она ведь не хотела, отбивалась, царапалась. Только сейчас, уже немного придя в себя, я вспоминаю ее испуганные глаза. Большие, темные, фиалковые, с длиннющими кукольными ресницами.

Я должен был сообразить, остановиться, не набрасываться на нее, но, как только увидел эту малышку, я ее захотел. Нюта какими-то цветами пахла, нежная, как весна, ласковая, и голос такой тихий, мелодичный. У меня встал на нее мгновенно.

Да, я был в стельку ужрат, и мой контроль куда-то делся. Я не стал себе отказывать. Повалил Фиалку на кровать и содрал с нее одежду. Деталей особо не помню, только то, что мне было охуительно приятно в ней, девчонка оказалась такой тугой, и я наслаждался, хотел забыться. С ней.

Чертов придурок. Сколько ей там лет? Восемнадцать? Такая же по возрасту, как и моя сеструха Стеша, даже младше на три месяца. Ребенок еще, по сути, малолетка. На хуя я к ней полез? Да еще и так…

Ладно бы сама под меня легла, приласкал бы, девственница все же, но я, блядь, вчера как с цепи сорвался. Все как в тумане, я выпил больше всех, и эта похоть вперемешку с голодом и злостью на баб перекрыла напрочь. Все, что хотел, – трахать эту девчонку с фиалковыми глазами, и я же понял тогда, что она девственница, но не остановился, не стал себе отказывать. Пьяный гребаный урод.

Если бы кто мою Стешу так – убил бы, а теперь сам такая же сволочь.

Боюсь ли я, что Фиалка пойдет и заяву накатает? Нет, нисколько, и, наверное, надо было как-то иначе, мы даже толком с ней не поговорили. Девочка не смотрела почти на меня, в машине как мышонок затравленный сидела, визитку двумя пальцами взяла, и это просто надо было видеть. Когда руку протягивала, я заметил край ее запястья. Синего, блядь, цвета, как грозовое небо осенью.

Моя работа, даже представить страшно, что там у нее под одеждой, потому Нюта не дала себя осмотреть, и я последний идиот, что за шкирку ее не отправит к врачу. А вдруг я ей там чего повредил? Блядство. Она не хотела в больницу, а я не хотел еще раз делать ей больно и силой тащить туда.

***

– Сейчас же иди в милицию и пиши на эту скотину заявление!

– Я не буду.

– Ты дура? Почему, Аня, ну чего ты боишься?!

– Он знает мое имя и где учусь уже тоже. Я забыла в его доме рюкзак с документами. Он бандит, Снежа, а у меня бабушка и Илюха. Ты бы видела его. На викинга похож… И друзья у него такие же. Я не хочу проблем. Забыла уже. Прошло.

Мы в комнате одни. Я никому, кроме Снежки, не говорю об этом, да и ей без деталей. Подруга и так догадалась, а после мы долго плакали.

– Так… ты уже была у врача?

– Нет.

– Анька, я тебя выпорю, ну-ка, бегом пошла к доктору!

– Нет, это позор, мне стыдно.

Обхватываю колени руками. Тело подрагивает, хоть Снежка и напоила меня каким-то травяным чаем.

– Что?! Это ему должно быть стыдно, а не тебе!

– Я не пойду в больницу, я боюсь врачей.

– Господи, ну ты и дите! Первый курс, алло, зеленка, пора быть взрослой! Тепличная ты моя фея, бабушкин одуван! И вообще, если бы мой брат узнал, он бы этого ублюдка в асфальт уже закатал! Подожди, счас разберемся, Димон братков позовет – трындец твоему Викингу будет.

– Нет, Снежа, умоляю, никому не говори! Не надо! Там серьезные люди, ничего не случилось такого, все нормально, правда!

– Если честно, то не похоже, чтобы нормально. Анька, в медпункт хотя бы наш сходи, посмотри на свое состояние, это не шутки!

– Хорошо… я схожу. Схожу сегодня.

– Мась, как так вообще вышло, я не понимаю?

– Я приехала на такси к тебе, но водитель, видать, адрес перепутал. Там были мужчины, я подумала, что дверь открыл твой старший брат, а после прошла в спальню, и там был он.

– И? У тебя ведь даже парня еще не было. Как это было?

– Больно, страшно, обидно. И не было там никакой радуги и цветов, нежности не было. Как зверь. Он разорвал мою одежду и… Я отбивалась, но Викинг придавил меня собой, такой тяжелый, сильный, я… я испугалась, я ничего не могла сделать, клянусь. Ничего!

– Бедная моя! Анечка, не плачь!

– Я грязная теперь. Порченая! Шурочка если узнает – ее приступ хватит. Бабушка же ждет, что я с женихом приеду из города после учебы и все по-людски будет, а я что? Что я ей скажу?!

Реву, вот теперь, похоже, меня накрыло. С головой просто. Как-то долго я воспринимала, и если поначалу плакать не могла, то теперь рыдаю уже весь вечер.

– Да не убивайся ты так, ну что уж теперь, в монастырь, что ли, пойдешь?

– Да, пойду!

– Дурочка ты еще маленькая. Деревня! Ань, ну современней надо быть! Кто сейчас до свадьбы ждет? Ты бы парня встретила, это все равно бы случилось.

– Не так! Я не так хотела! Я для мужа себя берегла и хотела после свадьбы только. И по любви.

– Я знаю. Будет у тебя еще и по любви, увидишь!

Снежка поддерживает меня, и это помогает в первые сутки не сойти с ума от отвращения к себе самой, обвинения себя в том, что такая слабая и не смогла ему противостоять.

Я вообще не должна была туда ехать одна, и это ощущение его сильных рук, жадных колючих поцелуев на теле не проходит, сколько бы раз я душ ни приняла.