С окладистою чёрной бородой,
В короне, с круглыми щеками был он мил,
С виду не стар он и хорош собой,
В одежде синей, в мантии до пят,
Что половину трона закрывала;
И пальцы в перстнях у него лежат
На круглом животе поверх кафтана.
На троне спал он и, присвистывав, храпел.
Вторила стража в унисон ему.
Такую ж точно песнь со всеми пел
Седобородый казначей на сундуке в углу.
Пройдя колонный зал и, встав у трона,
Стейн громко кашлянул, и гномий царь
Так вздрогнул, что свалилася корона,
Секиры стражи пороняли – зазвенела сталь.
И только старому пройдохе казначею
Шумы мирские были нипочём:
Какая ни была б вокруг толчея —
Ничто не нарушало его крепкий сон!
Подняв секиры, стражники застыли,
Нахмурив брови, в ожидании приказа.
Всегда готовы к бою они были,
Но человека царь их разглядел не сразу.
Увидев смельчака, царь страшно прогневился,
Но за спиною Стейна тролль стоял.
Знакомцу давнему гном только подивился
И зло спросил: «Где человека взял?
Ты, дуралей, зачем сюда его привёл?
Ведь люди жадны до богатств чужих!
И не хватало, чтоб он их сюда навёл!
Поди уж ты и проболтался о богатствах сих?..»
Тирады не дождавшися конца,
Стейн перебил столь пламенную речь
И рассказал царю он про наказ отца.
Хоть поначалу гномий царь, схвативши меч,
Хотел мальчишке голову срубить,
Но, выслушав повествование его,
Душой проникся и решил, как быть:
Пускай возьмёт же богатырь сей серебро!
Добра того навалом в закромах,
А гномам таковы друзья нужны.
Но уговор наш: не болтать чтоб о делах
Гномьего царства под завесой тьмы!
И тайною пускай останется в веках
Тот путь, сюда пришёл которым ты…
Сребро принесший, горный инженер воскликнул: «Ах!»
И, указавши троллю на штаны,
Сказал, что пуговица эта – шестерня,
Что затерялась сотню лет назад!
«Проказник, значит всё из-за тебя!