Непокорная

– Да… сэр, – задыхаясь, отвечает она.

Одри достигла стадии, когда она готова сделать что угодно, только бы получить свой долгожданный оргазм. Я и сам уже не прочь был бы кончить, но я нуждаюсь в ее красивом лице, как будто хочу убедиться, что это не фантазия снова играет со мной, а реальность, ради которой я просыпался по утрам последние две недели. Стаскиваю презерватив и отбрасываю его в сторону. Снимаю джинсы и они летят на пол.

Пока отстегиваю Одри и веду к банкетке, думаю о том, почему она меня так захватила. Чем покорила настолько, что я чуть ли не с первой нашей встречи не могу перестать думать о ней. Наблюдаю за тем, как она доверчиво переставляет ноги за мной. Я веду ее за руки, а она даже не притормаживает и не замедляет шаг. Она наконец верит, что со мной находится в безопасности. Укладываю Одри спиной на банкетку и решаю испытать ее преданность и послушание. Опускаю ее руки по бокам, раздвигаю ноги и сажусь между ними. Снимаю повязку и она растерянно моргает, оглядываясь по сторонам, пока в фокус не попадает мое лицо. Одри слегка хмурится, но не со злостью. Она устала и хочет получить то, зачем пришла. Еще немного, и я доведу ее до желанного состояния.

– Возьмись за края банкетки. – Одри выполняет и кожаная обивка под ее руками слегка поскрипывает. – Не отпускай, пока я не позволю. Это ясно?

– Да, сэр. – То, как эти два коротких слова слетают с припухших губ, кружит мне голову.

Я решаю не сдерживать своих порывов. Наклоняюсь и, проведя носом по ее шее, касаюсь ее губ своими. Она тут же приоткрывает рот и низко стонет, впуская мой язык. Она сладкая, острая, горячая и манящая. Не могу насладиться ее вкусом, снова и снова запускаю язык ей в рот в попытке получить еще больше, если такое возможно. Одри как наркотик. Тяжелый, к которому привыкаешь с первого раза и на всю жизнь. Хочу ее всю: каждый вскрик, вдох.

Не отрываясь от ее губ, натягиваю следующий презерватив и медленно вхожу в нее. Одри протяжно стонет мне в рот, а потом я чувствую ее руку на моем затылке. Резко отпрянув, хмуро смотрю на нее.

– Простите, сэр, – дрожащим голосом произносит Одри и возвращает руку на место.

– Я еще накажу тебя за это , саба.

– Спасибо, сэр, – выдыхает она, и меня омывает горячей волной удовольствия.

Я начинаю двигаться ритмичнее, а потом совсем перехожу на жесткий карающий темп. Грудь Одри подскакивает, а цепочка, соединяющая зажимы для сосков, танцует на ее плоском животе. Хватаюсь за нее и тяну на себя. Одри выгибает спину и кричит так громко, как будто еще немного ощущений – и она умрет от переизбытка удовольствия и боли. Зажмуриваюсь и поднимаю голову кверху, впитывая происходящее между нами. Двигаюсь быстрее, еще быстрее. Одри стонет. И в этот момент я отпускаю цепочку и берусь за лежащий за спиной вибратор. Включаю на самую маленькую мощность и прикладываю к клитору Одри. Ее стоны превращаются в неразборчивый всхлип и вскрики. Взяв ее второй рукой за плечо, я вколачиваюсь в нее, как умалишенный, желая подарить сабе оргазм, стоящий тысячи таких.

Она взрывается внезапно, с глухим рычанием.

– Смотри на меня! – выкрикиваю я, и Одри подчиняется.

Затуманенный взгляд, наполненные слезами глаза, дрожащие губы и стоны, которые любого мужчину сведут с ума. Черт, Одри Ланкастер стоит того, чтобы проползти перед ней на коленях, если каждый раз я буду получать такое зрелище от нее. Я не замедляюсь ни на секунду. не хочу потерять драгоценные спазмы ее киски, которая сжимает меня, как в тисках. Мое собственное освобождение приходит через несколько секунд и, сжав челюсть, я изливаюсь в презерватив. Перед глазами летят искры и темнеет. В висках пульсирует, а сердце глухими частыми ударами прокладывает себе путь наружу. Первый раз в жизни я кончил так мощно.

Когда все заканчивается, я смотрю на Одри. Ее пальцы вцепились в обшивку банкетки так сильно, что побелели костяшки, а во взгляде такая растерянность, как будто она потеряла нечто очень важное, и не поймет, как это произошло.

Пришло время позаботиться о ней, и я получу от этого удовольствие не меньше, чем от секса.

Глава 11

Одри

Слишком много. Его слишком много для меня. Он так умело управляет моим телом, что меня не покидает ощущение, словно не я являюсь хозяйкой своих конечностей. Как только я рассыпаюсь в его руках на тысячи осколков, то думаю, что на этом все закончится.

– Умница, – хрипло произносит Келлан, и гладит меня по щеке.

– Спасибо, сэр, – шепчу я.

Мое состояние можно назвать «на грани истерики», но я не стану показывать ему свою слабость. Во мне еще достаточно сил, чтобы подняться, одеться и уехать домой. Там я смогу спокойно анализировать то, что произошло. И я не нуждаюсь в его утешении. Только сейчас я начинаю думать, насколько слабы все нижние, раз у них каждый раз после сессии истерика.

Пытаюсь встать, но Келлан отрицательно качает головой.

– Я еще не закончил.

– Что? Какого…

Он так резко хватает меня за шею, что я даже не успеваю сделать вдох, и теперь жадно глотаю воздух, пытаясь насытить легкие. Келлан приближает свое лицо к моему.

– Я сказал, что не закончил, а ты снова напрашиваешься, чтобы тебе заткнули рот. – В секунду его грозный взгляд наполняется удовлетворенной догадкой. – Кажется, я знаю, как это исправить.

Он встает с банкетки, берет меня за лодыжки и двигает к краю, потом переступает через меня одной ногой, и вот уже в нескольких сантиметрах от меня нависает его снова твердый член. Машина какая-то, а не человек.

– Открой рот, – приказывает он, хватая меня за волосы и оттягивая голову назад.

– Я устала, – произношу с вызовом в голосе. – Хочу поехать домой. Сессия закончилась.

– Она закончится, когда я скажу, – рычит Келлан и нажимает на мой подбородок, раскрывая мне рот.

Чувствую себя похотливой самкой, потому что тело снова изнывает от желания. Внизу живота томительно тянет, требуя облегчения. Я открываю рот и Келлан медленно погружает горячий орган мне в рот. Прикрываю глаза и стону от удовольствия. Он словно стальной стержень, обтянутый самым изысканным бархатом. И я с удивлением обнаруживаю, что впервые в жизни мне нравится облизывать член. Нравится то, как он смотрит на меня с голодом и жаждой. И вот она: власть сабмиссив над своим Домом, в чистом ее виде. Я подключаю язык и, не сводя взгляда с напряженного лица Келлана, принимаю все, что он мне дает. Сначала он двигается медленно, как будто позволяет мне распробовать его. А потом ускоряется и входит глубже. По моим щекам стекают слезы, я едва успеваю вдохнуть, но ни на секунду не отстраняюсь, потому что хочу его целиком. Хочу поставить Келлана на колени и заставить поклоняться мне.

Он рычит что-то нечленораздельное, пока вколачивается в меня. А потом резко выходит и я хватаю ртом воздух, которого мне так не хватало. Он поднимает меня на ноги, и я обнаруживаю, что они трясутся. Келлан ставит меня на колени на твердый пол, наклоняет так, что я упираюсь лбом и ладонями в банкетку. Шуршит упаковка, а следующее, что я чувствую, это как он врывается в меня. Мое тело практически немеет и оседает от такого напора. У меня энергия на исходе и я едва держусь. Понимаю, что меня начинает трясти, когда Келлан кладет руку мне на шею и задирает мою голову так, что спина выгибается дугой.

Мне становится жарко. И снова слишком много ощущений. Провисающая цепочка тянет болезненно чувствительные соски вниз, усиливая ощущения с каждым толчком сзади. Внутри меня тесно и мокро, на шее укусы перемежаются поцелуями и хриплым неразборчивым шепотом. Когда ко мне подкрадывается оргазм от безжалостных шлепков Абрамса по чувствительной коже моей попки, его резких толчков и этой гребаной цепочки, ноги слабеют. Но Келлан подхватывает второй рукой за талию и прижимает к себе, продолжая неустанно вдалбливаться в меня, как отбойный молоток.

– Еще немного маленькая, потерпи еще чуть-чуть, – хрипит он мне в ухо, пока я рассматриваю за закрытыми веками цветные фейерверки от переполняющих ощущений.

– Не могу больше, – хнычу я, и из моих глаз внезапно начинают литься слезы. Мне так горько и больно, как будто я похоронила в этом оргазме самое дорогое – саму себя.

– Можешь, Одри. Ты можешь, – со стоном произносит он, ускоряясь. Неужели он может делать это еще быстрее?

Я буквально обвисаю на его руках обессиленная, и через несколько взрывающих мой мир минут он наконец кончает. Никогда не думала, что мужчина может вымотать меня так сильно, что я даже на коленях удержаться не могу. Меня начинает бить мелкая дрожь, когда Келлан выходит из меня. Он быстро избавляется от презерватива, поднимает меня на руки и несет к большой кровати, застеленной мягким теплым пледом. Мне холодно и я хочу спать. Ну почему сейчас я не могу поднять веки и взять себя в руки? Никогда еще не было такого в клубе, например, чтобы я не могла после секса двигаться и мне хотелось плакать сутки напролет. Я не плачу. Никогда. А сейчас как будто прорвало лавину.

Келлан укладывает меня на кровать.

– Потерпи еще пару секунд, – мягко произносит он, а потом наклоняется и тянет руки к зажимам. Мне хочется кричать, чтобы он этого не делал, но выходит только хрип.

– Не надо.

– Ш-ш-ш, тихо, Одри, сейчас все закончится.

Когда он аккуратно стягивает зажимы, я начинаю рыдать. Это больно, чертовски больно. Но я плачу от облегчения, что все наконец закончилось. Я не знаю, что чувствую. Слабость? Унижение? Боль? Черт, я чувствую горе настолько сильное, что готова сделать первый шаг к черной депрессии, которая приведет к суициду. Мне настолько больно, что все внутренности скручивает в тугой узел, который своими шершавыми краями грозит протереть кожу до дыр.

Как только Келлан избавляет меня от зажимов, сбрасывает мои туфли, снова берет на руки, крепко прижимает к себе и укрывает нас пледом. Меня обволакивает его мужественным запахом и теплом. Во рту собирается горечь от того, насколько я слаба и глупа. Мне казалось, что это пройдет, как обычная сессия, где я управляю процессом. Но в нашей с Келланом встрече нет ничего простого. И, кажется, никогда не будет.

Он прижимает меня к себе одной рукой, пока второй гладит по голове и целует меня в макушку. Мелкие, но долгие поцелуи, он вдыхает запах моих волос и тихо шепчет:

– Ш-ш-ш, маленькая, все позади. Ты справилась.

Мы сидим так, наверное, вечность. Мои слезы высохли, оставив по себе чувство безграничной потери. Внутри меня теперь только опустошение и боль. Я впервые испытываю такое сильно чувство горя, которое разрывает сердце на мелкие осколки. Но объятия чужого мне мужчины каким-то чудесным образом утешают, заставляют чувствовать себя в безопасности.

Меня перестало трясти и ко мне начала возвращаться трезвость рассуждений. Теперь я сижу на коленях Келлана в его крепких объятиях, и пытаюсь понять, как дошло до того, что я полностью утратила контроль над своими эмоциями. Даже в минуты сильных потрясений со мной такого никогда не случалось! А теперь я разобрана, словно отслужившая кукла. Как будто мои конечности отделили от тела и прокрутили в блендере.

Но по мере возвращения в реальность я начинаю чувствовать, как будто заново возрождаюсь. Мое тело ноет после всех испытаний, которым меня подверг Келлан. Но мне так уютно и комфортно, что я осознаю, что это того стоило. И эти мысли, черт возьми, пугают. Я понимаю, что как только мы вошли в эту комнату, я перестала думать. Действительно отключила любые мысли в своей голове. Отпустила себя настолько, что забыла свое имя. И это ощущается как свобода. Как жизнь. Да, как будто он вдохнул меня новую жизнь.

Постепенно состояние вселенского горя отступает, и его сменяет чувство эйфории и легкости. С удивлением отмечаю, что мне нравится находиться в руках Келлана. Что его сила позволяет мне быть слабой. Достаточно просто отдаться его воле и плыть по течению.