Непокорная

– Добрый вечер, Одри, – произносит он этим своим бархатным голосом, который будит в моих мыслях совсем не праведные фантазии. Я уже представляю себе, как он будет отдавать приказы этим тоном, и мои колени слегка слабеют. Мысленно даю себе пощечину, заставляя вспомнить, что я Доминатрикс, и эта игра всего на один вечер.

Никому и никогда я не признаюсь, что в моей жизни наступают моменты, когда мне хочется отдаться на милость сильного, властного мужчины, который сделает все за меня. Мне нужно просто отключить мысли, отпустить все тревоги и позволить ему руководить мной до конца, вплоть до момента, когда я могу вдохнуть и произнести хоть какой-то звук. И уж если кто и может сделать это со мной, не демонстрируя при этом ненужного триумфа, так это Келлан Абрамс.

– Добрый вечер, – отзываюсь я. Немного боюсь сказать лишнего, потому что мы заранее не договорились о знаке, который запустит нашу игру.

Келлан кладет руку мне на поясницу и ведет в глубину квартиры в гостиную. Помогает присесть на огромный бежевый диван. Заправляя прядь волос мне за ухо, он наклоняется немного ниже и, заглядывая мне в глаза, произносит:

– Игра начнется позже. – Он молчит несколько секунд, давая мне время переварить сказанное. – Я скажу, когда, Одри. А пока… – Он выпрямляется и на его лице появляется небольшая, но сногсшибательная улыбка. – Что бы ты хотела выпить, Одри?

Моя нервная система сейчас так напряжена, что вино ее не расслабит.

– Виски, пожалуйста, – прошу я.

Улыбка Келлана становится шире.

– С колой?

– Со льдом, – не удерживаюсь я от язвительного тона при ответе.

Келлан слегка качает головой и идет в сторону бара, а я рассматриваю его. Сегодня он в белой рубашке, как всегда. Но рукава закатаны до локтей, открывая сильные жилистые предплечья. Темные джинсы выгодно обтягивают охренительную задницу, но слегка свисают на талии и – спасибо, Господи – не обтягивают ноги. Опускаю взгляд ниже и натыкаюсь на вид босых ступней. Мои брови слегка хмурятся. Неожиданно видеть такого человека, как Абрамс, в таком домашнем и сексуальном виде.

Пока Келлан наливает напитки, я встаю и подхожу к панорамному окну. Застываю, глядя вперед. Перед моими глазами половина города как на ладони. Захватывающий вид. Несмотря на то, что я была в высоких зданиях и видела Лас-Вегас с высоты птичьего полета, ощущение того, что ты всемогущ, а у твоих ног лежит самый порочный город Америки, все равно будоражит кровь и кружит голову.

Передо мной возникает стакан с виски, который держит крепкая мужская рука. Аккуратно забираю склянку.

– Благодарю, – вышло как-то слишком тихо, но я решаю списать это на то, что увлечена осмотром окрестностей.

– За нас, Одри, – хрипло шепчет голос у меня за спиной, а потом он касается моего стакана своим.

Мурашки покрывают мою кожу, когда Келлан придвигается ближе. Спиной я чувствую жар его тела, и ничего не могу с собой поделать, тянусь к нему. Слегка подаюсь назад, но тепло исчезает. Что бы ни говорил Абрамс прежде, игра уже началась. Во всяком случае, для него. У меня от волнения сводит внутренности, и он знает об этом.

Дрожащей рукой я поднимаю стакан к губам и опустошаю его в два глотка. Огненная жидкость обжигает горло, немного отвлекая от того, как между бедер становится влажно. Виски приносит тепло, которое сердце с бешеной скоростью разносит по телу, немного выводя из оцепенения, вызванного моими нервами.

Келлан вынимает из моей руки стакан.

– Обновить?

– Пожалуй, хватит, – признаю я.

– Правильное решение, Одри. – Ну почему мое имя в его устах звучит, как чистый грех? И он, судя по всему, знает это, потому что при каждом удобном случае называет его.

Я поворачиваюсь лицом к Келлану. Он уже отставил наши стаканы и теперь внимательно смотрит на меня.

– Присядем? – спрашивает он, указывая на диван.

Я согласно киваю и следую за ним в мягкую зону гостиной. С каждым шагом я все отчетливее понимаю, как тонко Келлан чувствует мое настроение. Как опытный Дом, он понимает, что я еще не совсем готова к новой роли, поэтому он решил занять меня светскими беседами и усыпить мою бдительность. Изящный ход, Мастер Келлан. Я же не могу понять, чего хочу больше: времени, которое он готов мне уделить, чтобы как следует подготовить, или же нырнуть в омут с головой, и будь что будет. Мне приходится напоминать себе, что этой ситуацией управляет Келлан, не я.

Как только моя задница касается дивана, Келлан садится рядом настолько близко, что наши колени соприкасаются, посылая по телу разряд тока. Он кладет горячую ладонь на мое колено и слегка сжимает.

– Расскажи мне о себе, Одри Ланкастер.

– Мы болтать собрались? – не удерживаюсь от сарказма, вызывая кривую ухмылку Келлана.

– Я не прошу рассказать о твоем любимом цвете, Одри. Мне нужно знать твои пределы.

– Ах, – выдыхаю я, когда его ладонь медленно скользит по моей коже. – Я не приемлю игр с электричеством, не люблю кнут и уж точно не получаю удовольствия от воска.

– Это нам еще предстоит выяснить. – Я вопросительно поднимаю бровь, как бы говоря ему: «Да что ты?», но сведенные вместе брови Дома заставляют меня прикусить язык. – Продолжай, – спокойно произносит он и продвигает эту чертову ладонь еще выше, и теперь она задевает подол моего платья.

– М-м… – Мне чертовски сложно сосредоточиться, и по краю сознания скользит мысль о том, как он хорош в том, что делает. – Мне нравится плетка. Я спокойно отношусь к паддлу.

– Зажимы для сосков? – Черт! Его ладонь слишком близко к тому месту, которое уже пульсирует от желания, чтобы горячие пальцы подобрались как можно ближе.

– Да, – выходит из меня хриплым шепотом, а его темные глаза завораживают, не могу оторвать от них взгляда.

Господи, он еще ничего толком не сделал, а я уже мокрая и дышу так, как будто пробежала марафон. Платье внезапно становится мне чересчур тесным, оно душит меня и стесняет движения. А мне хочется двигаться. Например, широко развести ноги и позволить этому мужчине сделать то, в чем я так сильно нуждаюсь.

Дойдя ладонью почти до цели, Келлан скользит ею назад к колену. Хорош, сволочь. Он на своем месте. Знает, как зажечь женское тело так, чтобы оно пело для него. Я даже боюсь подумать о том, что будет в комнате, в которую он поведет меня для сессии. Невольно оглядываюсь, как будто увижу сквозь стены, где он спрятал свою игровую.

– Посмотри на меня, Одри, – приказывает он, и у меня даже ни на секунду не возникает соблазна перечить ему. Я выполняю команду. Его лицо спокойное, но во взгляде целый океан эмоций. Он смотрит внимательно и пронзительно. По коже бегут мурашки от его настойчивого взгляда. – Перед тем, как мы перейдем к игре, у тебя есть возможность задать три вопроса. Любые. Обещаю быть честным с тобой.

Вот черт, это так неожиданно, что я суетливо обыскиваю мозг в поисках правильных вопросов. Еще вчера я бы заготовила сотню за каких-то пару секунд, а сейчас я настолько выбита из колеи, что не приходит ничего, что помогло бы мне узнать Келлана лучше.

– Сколько тебе лет? – выпаливаю на выдохе.

– Тридцать пять, – не мешкая, отвечает он, а у меня округляются глаза. Он выглядит немного старше.

Я колеблюсь перед тем, как задать свой следующий вопрос.

– Почему ты захотел сессию со мной?

– Потому что ты – это вызов. Одна из самых непреклонных и властных Доминатрикс в клубе.

– То есть, ты хочешь просто попробовать, сможешь ли сломить меня?

– Согнуть, – с улыбкой отвечает он. – Но да, суть такова.

Я открываю рот, чтобы задать следующий вопрос, потому что последний ответ напомнил мне, какую роль я привыкла играть. Я мгновенно выпрямляю спину и задираю подбородок и из возбужденной лужицы снова превращаюсь в настоящую себя: властную стерву, которая никогда и никому не даст себя в обиду. Но Келлан не дает мне договорить. Он прижимает мои губы указательным пальцем и слегка наклоняется к моему лицу.

– Игра. Началась. Ты готова? – тихо произносит он, и по телу пробегает дрожь от его тона.

Я киваю, потому что не могу произнести ни слова. Я никогда не видела Келлана таким. Его взгляд меняется за секунду. Голубые глаза становятся темнее, черные брови слегка хмурятся, а скулы как будто становятся острее. Повелительный тон, которым он подчеркивает каждое слово, как будто стал сильнее, мощнее, и теперь сотрясет его грудь низким рокотом, от которого сводит внутренности и даже на мгновение не проскальзывает мысль о неповиновении.

– Твое стоп-слово?

– Пожар.

– Если подходим к пределу?