Миры про запас

Возле Управления на Красной Пресне всегда много людей и воздушных такси, снующих между высоченными башнями его многочисленных корпусов, плотно зажатых изгибом реки. Каринский галантно пригласил меня в как раз подлетевший двухместный роболёт и указал голосовому помощнику, что мы летим в Старый город, где когда-то заседали руководители русскоязычной страны.

– Танюша, наверняка вы сами сто раз бывали в кремлёвском музее и видели экспозиции по истории Центральной Евразийской Республики, но я хочу показать вам кое-что любопытное.

– Уверена, что я там каждый сантиметр знаю, – надеюсь, это не прозвучало слишком самонадеянно, но будущие активаторы альтернативных миров обязаны знать на зубок собственную историю.

– Не сомневаюсь, – роболёт плавно нёсся над рекой и сияющими на солнце крышами старинных зданий, – но гораздо важнее не то, что там есть, а то, чего там нет. Наша с вами задача как раз и заключается в запуске миров, максимально отличающихся от оригинального. Искусство изменить историю лёгким касанием в нужном месте и нужное время требует наблюдательности.

– По которой вы спец, – всё-таки улыбнулась ему, не в силах сохранять совсем уж строгий деловой тон перед живой легендой, на проверку оказавшейся невысоким мужчиной лет тридцати, с чуть-чуть грустными глазами и заурядным лицом. И он даже ниже меня!

– Спасибо, – живой Гена Каринский на улыбку не отреагировал и подправил роболёт, отметив на проекции карты новую точку назначения, огромный монумент столетия всепланетного объединения на Красной площади, – Видите, на гранитной поверхности множество имён?

– Политики со всего света, приложившие руку к слиянию разрозненных стран, – и каждый школьник в курсе этого факта, между прочим.

– А знаете, кого тут нет? – вопрос явно был с подвохом.

– И кого же?

– Тех, кто норовил вставить палки в колёса. А ещё тех, кто мог вообще отменить объединение, если бы стал влиятельным человеком.

– И если мы аккуратно поможем этим редискам получить больше власти в прошлом, то в другой реальности всё может сложится иначе, так?

– Именно, – Каринский хитро прищурился.

– Не хочу указывать на очевидное, но монумент, хотя и здоровенный с виду, но на нём же не больше нескольких тысяч имён. А население миллиардами меряется. Как нам поможет исключение из списка потенциальных объектов воздействия всего пары-тройки тысяч человек?

– А копать надо рядом. В биографиях лидеров всегда есть скрытые конкуренты. Кто-то, кто мог занять их место, а вроде бы просто мелькнул поблизости. Вы не поверите, какие удивительные порой делаешь открытия. Человек должен был стать комбайнёром, а вдруг становится важным политиком и разваливает по камушкам страну, из которой потом выросло наше всеобщее братство.

– Мне кажется, или у вас есть конкретный кандидат на примете?

– Угадали! Очень занятный человечек. Аналитики в техническом отделе зовут его Меченый, потому что у него родимое пятно на пол головы. Амбиции колоссальные, как у бронепоезда, а собственной воли практически нет. Идеальный вариант в нашем случае.

Признаюсь, не сразу, но я это увидела: как прилежный мальчик Миша Горбов под смешным кодовым именем «Меченый» может легко и просто превратиться из хорошего комбайнёра и мелкого лидера местной молодёжной организации в настоящего карьериста, способного изменить всё.

Техники временного анализа сначала смешно морщились и разводили руками, как это я не вижу очевидного, но Каринский лишь усмехался и всё повторял:

– Дайте ей время. Я тоже в первый раз ничего не мог разобрать в ваших загогулинах.

А потом раз – и картинка вдруг стала очень чёткой. Теперь, даже если бы крепко зажмурилась и помотала головой, не смогла бы потерять её в мелкой ряби вероятностных слоёв.

– Ну что, ухватила теперь? – и Гена Каринский с торжеством оглядел свою команду, слишком быстро готовую поставить на мне крест.

– И где ты её откопал? – толстяк с одобрением кивнул мне и приблизил на модели детские годы объекта.

– Ты не поверишь, прямо в Университете.

– Там теперь так хорошо учат? – толстяк с ловкостью фокусника вся увеличивал и увеличивал картинку, тщательно всматриваясь в одному ему понятные в детали. – Кто у тебя преподавал расшифровку вероятностей? Митяева или Кац? – последнее явно было адресовано прямо мне.

– Кац, а потом ещё… – почувствовала неуверенность, как будто снова идёт экзамен, а я-то думала, что вот только что сдала самый распоследний.

– Угу, понятно… – толстяк снова кивнул, – вот, смотрите! – он замер и даже отошёл чуть подальше, чтобы полюбоваться на удачно пойманный ракурс.

– Отлично, вот это мы и попробуем, – и Каринский весело подмигнул мне.

Уже позже, запасаясь реквизитом и перепроверяя план загрузки альтернативной реальности, он спросил, чуть понизив голос:

– Волнуешься, Танюша?

– Да как-то страшно вот так по живому править.

– А ты не бойся. Ты, главное, помни, что все эти запасные миры, они ненастоящие. Конечно, глупо будет сесть в лужу, если не удастся сходу создать такую альтернативку, какую надо, но это ничего. Подправим в процессе, если придётся. Лады?

– Да я умом всё понимаю, просто как-то… Занервничала.

– Берём мальчишку, ошарашиваем его крепко по лбу, и он у нас дальше летит, как орёл. Делать нечего, аналитики всё рассчитали.

Наконец закончила распихивать вещи в потёртый саквояж и с громким щелчком захлопнула застёжку:

– Всё, я готова. Пошли, создадим новый и ужасный мир для всех нас?

Мы были одеты, словно пугало – зеркало в камере загрузки отражало молодую женщину в нелепом и непривычно тяжёлом зимнем пальто и коренастого мужчину в телогрейке.

Мороз обжёг щёки, а ещё я вдруг поняла, что за полтора-два столетия запах на планете сильно изменился. Что-то горелое или жжёное вперемешку с резкой нотой… Солярка? Оказывается, даже в деревне не очень-то легко дышать.

Боюсь представить, что же тогда ждёт нас в больших городах или около заводов.

– У них тут всегда так? – попыталась заткнуть нос рукавицей, потому что к странному аромату одежды уже почти притерпелась, пока техники настраивали аппаратуру для прыжка в прошлое. И сразу же дошло, конечно, что в целях маскировки под местную обязательно нужно научиться вдыхать полной грудью «свежий воздух».

– Привыкнешь. И это ещё не самое страшное.

– А что же самое?

– Да для всех оно разное выходит. Лично меня напрягает их скорость. Когда это в цифрах, не так ужасно, но на практике едешь часа два или даже три, а потом бац – и ясно, что толком никуда не уехал… Вот тогда на своей шкуре начинаешь ощущать, насколько мы ускорились по сравнению с ними. И ещё бумаги… Всё от руки или печатная машинка, жуть. Невозможно же привыкнуть, – Каринский покачал головой.

– Ясно. Ну, сейчас нам сильно далеко не надо, мы почти на месте.

Всё, что нужно, это подойти к полевой почте и незаметно подбросить конверт в момент, когда кругом суматоха и фронтовую корреспонденцию только разбирают – район недавно освободили и сейчас вовсю налаживается работа.

Сотрудницы почты замечают меня, но им некогда, и мне легко удаётся отвести их слегка обеспокоенные взгляды, почти не затрачивая энергию на еле заметные касания к чужому сознанию – что я делаю? Зачем подошла туда, где не положено быть? Ничего-ничего, все заняты своим делом, не обращаем внимания… Работает безотказно, но сердце норовит прямо выпрыгнуть, и я ухожу слишком быстро, почти убегаю.

Каринский, издалека наблюдавший процесс, тепло жмёт руку и поздравляет с почином:

– Первая зарубка в твоём послужном списке созданных и тут же разрушенных миров. Не так плохо для начала!

Я стараюсь унять сердцебиение и вернуть способность членораздельно разговаривать вместо невнятного мычания, и мы идём дальше.

Одноэтажный дом семьи Миши Горбова рядом, рукой подать. Сразу видно, что добротное раньше было хозяйство, даже наличники на окнах красивые. Отец на войну ушёл, как и у почти всего села – без мужиков пока.

И так по схеме активации получается, что если пацану и его матери фальшивое «извещение по форме № 4» прямо сейчас вручить, то эта недолгая потеря, буквально до следующего же настоящего отцовского письма, крепко обожжёт детское сердце. Обещает он сам себе, что всегда и во всём будет лучше других. Чтобы папка гордился им. И не просто слово даст и забудет потом, а зубами в него вцепится.