Одно чудо на всю жизнь

Больше всего на свете Генка ненавидел общественный транспорт. Вонючие, замасленные куртки, полузастегнутые ширинки, шершавые пальто, пояса которых царапают щеки, огромные сумки, которые норовят поставить тебе на голову… Неужели придется ехать?!

И еще проблема – менты. Ментов Генка ненавидел тоже. Еще он ненавидел алкашей, стариков и старух, бомжей, бандитов, теток, от которых воняет духами, ухоженных, чистеньких детишек с портфельчиками и без – в общем, устав от перечисления, можно сказать, что Генка ненавидел почти весь мир. В этом жутковатом калейдоскопе Генкиной ненависти было два исключения: Валька и Ёська. Теперь вот еще Вилли появился. Генка изо всех сил старался, чтобы об исключениях знало как можно меньше народу. Любая привязанность – это слабость, ниточка, за которую можно потянуть. Генка категорически не желал, чтобы кто-нибудь тянул его за ниточку. Генка желал дергать за ниточки сам.

Прежде, чем что-то решать, следовало отыскать Ёську, поговорить с ним. Найти Ёську просто – наверняка с новой книжкой у пруда сидит. Спрыгнув со стула, Генка распахнул дверь и на несколько секунд замер на деревянном высоком крыльце, готовясь к спуску. Справа между стволами сосен поблескивала поверхность озера, слева стояли три заколоченных корпуса, а прямо перед Генкой, метрах в пяти от крыльца, маячил скрытый под зеленой крышей умывальник с семью расположенными в ряд кранами и жестяным желобом для стока воды. Пахло водой и опавшими листьями. Генка вдохнул терпкий осенний воздух и, кряхтя, начал спускаться с крыльца.

Ёська лежал на мостках на животе и заворожено глядел в глубину пруда. Раскрытая и придавленная палкой книга покоилась рядом. Тут же стояло две стеклянных банки, в которых копошилось что-то умеренно отвратительное.

– Ты смотри, Генка, это наверняка – водяной скорпион, – не оборачиваясь, сказал Ёська, узнав брата по шагам. – Вон там, на картинке, сравни. А это у него дыхательная трубка торчит… Мне первый раз попался. Он на гнилой лист похож, его не видно, так и в книжке сказано. Но я подстерег, когда он пошевелился… Здорово, правда?

– Отличный водяной скорпион, – сдержанно согласился Генка. – Оторвись от них маленько, разговор есть.

– Чего, опять жрать? Я не хочу, – закапризничал Ёська и обернулся. Круглый белобрысый затылок сменился на не менее круглую и белобрысую мордашку. – Пусть Валька лопает. Так, как ты меня кормишь, только землеройки едят. Я читал…

– Не про жратву речь, слушай сюда, – тяжело уронил Генка, глядя на брата холодными как вода глазами. Ёська мигом подобрался, сел, подтянув под себя ноги. – Вилли-новичка видел?

– Да, видел, – серьезно кивнул Ёська.

– Как тебе?

– Мне он понравился, – от капризности не осталось и следа, Ёська тщательно подбирал слова, поглядывал на брата с нескрываемой опаской. – Он хорошо говорит, интересно.

– Его история – все брехня, верно?

– Пожалуй, да… – Ёська еще больше съежился под тяжелым Генкиным взглядом.

– «Подснежник», ты думаешь? Чей? Пацан ведь совсем…

– Не «подснежник», нет! – Ёська энергично замотал круглой головой. – Он один, совсем один, никого за ним нет – я чувствую.

– Зачем тогда брешет?

– Не знаю. Может, по голове ударили? Может, хочет чего?

– Угу! – Генка удовлетворенно кивнул. – Хочет. Хочет, чтобы мы ему сестру нашли.

– Какую сестру? Где? Почему – мы?

– Третье – понятно, – Генка сплюнул в воду и замысловато выругался. – Все, даже менты, знают, как я братцев опекаю… чтоб вам всем провалиться!

– Если мы провалимся, ты, Гена, совсем озвереешь, – серьезно сказал Ёська, глядя куда-то в сторону озера.

– Зверю жить лучше…

– Но ты – человек…

– Я – не человек! – неожиданно сорвался на крик Генка. – Давно не человек! И не был никогда! Я – урод!

– Прекрати, пожалуйста, – тихо попросил Ёська. – Если бы не ты, мы с Валькой уже пять лет как в земле гнили …

– Ладно, – Генка взмахнул рукой, мимоходом утерев глаза. – Проехали. Соль в том, что этот сучонок, этот лживый язык Вилли обещает тебя вылечить.

– Почему – меня? А тебя? А Вальку? – вскинулся Ёська. – Как – вылечить? Он что, врач, колдун? И откуда он знает? Я ему ничего не говорил…

– В том-то и дело! Если бы он про меня или про Вальку заикнулся, я бы ему язык поганый тут же на сучок насадил и на ветку намотал. Потому что про нас и так все ясно. А про тебя он не знал. И не спрашивал ни у кого – я выяснял. Сказал: я сам вижу по каким-то там признакам. Диагностика такая. То есть: или «подснежник» с готовой информацией или… или в этом что-то есть…

– Генка… – голубые Ёськины глаза, явно против воли мальчика, стали умоляющими и похожими на собачьи. – А чего он за это хочет-то?

– Говорит, найди мне сестру, а я тебе брата вылечу. Я сам ничего у вас не знаю, поэтому у меня не получится. Либо это все тонкий расчет и наглость такая, что… – Генка выругался еще раз. – Либо… либо правда, Ёська! Такой вот расклад получается… И если ты чувствуешь, что он – один…

– Гена, давай хотя бы попробуем, а? – Ёська вскочил на ноги и сверху вниз взглянул на брата. – Но… но кто же он тогда получается, Вилли этот? Инопланетянин, что ли? Или волшебник?

– Да я сам ничего не знаю! – Генка с досадой стукнул кулаком одной руки по ладони другой. – И он, сучонок, молчит. Бормочет что-то такое, что, мол, сам не понимаю, как все это вышло, но только – вот так…

– Так может, он все это придумал? Ну, вроде Валькиной козы. Помнишь, Валька в прошлом году рассказывал, что в лесу козочку встретил, беленькую, с рожками? Даже ты тогда поверил…

– Ну, если придумал, так я его…найду, в общем, что с ним сделать… Но видишь, в чем штука, Ёська: Вилли этот замки пальцем открывает.

– Как это?!

– Мне пацаны рассказали, я не верил, велел показать. Он показал: прикладывает палец к замку, тот через полминуты где-то открывается. Никогда в жизни такого не видел, и не слышал даже…

– Жуть, Генка! Что же делать-то будем?!

– Да я и сам не знаю, – признался Генка. – К тебе вот, видишь, советоваться пришел. Больше-то не к кому…

– Ген, может, он сбежал откуда? Я в газете читал, есть такие секретные центры, где всяких таких собирают… Может, он как раз – такой? Может, он и тебе помочь сможет, и Вальке…

– Да это-то нам по барабану. Сбежал, не сбежал. Врет или не врет? – вот в чем вопрос. Может он тебя вылечить или туман гонит? С другой стороны подумать: найдем мы ему эту сестру, куда он от нас денется? Придется обещание выполнять, иначе им с сестрой лучше на свет рождаться – это он понимает, не дурак вроде. Значит – может?

– Гена, давай пока будем считать, что он просто волшебник, а? – попросил Ёська, и сразу стало видно, сколько ему на самом деле лет – десять, одиннадцать, не больше. – Ну, столько всего написано про чудеса – бывают же они хотя бы иногда, правда? Иначе про что писать? Редко, я понимаю, но бывают же! Хотя бы одно чудо на всю жизнь!

– Да, Ёська, наверное, так, – пробормотал Генка, закрыл глаза и с силой потер лицо сжатыми кулаками. – Наверное, так. Лови своих скорпионов, а я буду думать, как его сестру искать.

– Ой, Генка, здорово! – обрадовался Ёська и даже подпрыгнул на вздрогнувших мостках. – Я знаю, ты что-нибудь обязательно придумаешь. Ты – самый лучший брат на свете! – закончив комплимент ослепительной улыбкой, Ёська снова растянулся на мостках и склонился над своими банками. – Смотри, смотри, Генка! – тут же завопил он. – Он трубку наружу выставил, чтобы дышать. Смотри!

– Сам смотри! – грубовато ответил Генка и потрепал брата по коротко стриженой макушке. – Пока! Волшебник… Щенок еще… – пробормотал он себе под нос, сходя с мостков и карабкаясь по вырубленным в береге ступенькам.

В комнате было три небольших окна без подоконников. Бежевые обои с сиреневыми завитушками по углам отстали от стен, обнажив затканные паутиной доски. Прямо над застеленным газетой столом глуповато хмурилась с плаката певица Наталия Орейро. Валька сидел за столом, положив на газету круглые голые локти, и сыпал сахар на ломтик лимона, плавающий в поллитровой банке с чаем. Рядом лежал наполовину съеденный батон.

– Оп! Опять перевернулся! – сказал Валька, внимательно пронаблюдал, как кристаллики сахара оседают на дно банки, и зачерпнул новую ложку из треснувшей сахарницы с ядовито-синими васильками на боку. – Теперь сюда насыпать…

Генка вошел в комнату и сел на железную кровать, аккуратно заправленную клетчатым байковым одеялом.

– Помнешь, Гена! – укоризненно сказал Валька.

– Ничего, потом уберу, – Генка стряхнул башмаки и улегся на кровати, подложив под спину подушку без наволочки.

– У тебя температуры нет? – внезапно забеспокоился Валька и замер с ложечкой руке. – Если температура, надо таблетку пить. Хочешь чаю с лимоном?