Одно чудо на всю жизнь

А вскоре Витек заметил, что и другие девочки в классе, которые с мальчиками дружили, с ними раздружились, и решил, что это – алгоритм. Чего и думать? И стал Витек ходить в школу с Борькой Антуфьевым или вообще один. Сначала без Капризки было скучно, потому что она всегда что-то придумывала, а потом ничего – привык. Даже лучше – идешь себе спокойно и задачки решаешь.

И вот теперь получалось, что без Капризки ему никак не обойтись. Ведь Аи – девочка. Рассказать о ней кому-нибудь из мальчишек? При мысли о том, что именно скажут в ответ пацаны-одноклассники, как они будут ржать и на что намекать, Витек почувствовал, как у него заледенели пальцы. И еще какой-то противный звук – ах, это он сам зубами скрипит. Нет, мальчишкам рассказывать нельзя. То есть, некоторым можно, конечно. Альберту или Варенцу, например. Эти смеяться не будут. Но чем они помогут? Кроме Интернета своего, ничего не видят и не знают, скоро друг с другом через модем общаться будут. Да и сам Витек не лучше, даже не представляет, что этой самой Аи нужно. Еда, конечно, одеяло… У нее же совершенно ничего нет. И из одежды. Свитер и брюки Витьковские подойдут, но ведь надо еще… белье же у девчонок совсем другое… в этом месте своих размышлений Витек неожиданно задохнулся и зажмурился так крепко, что заболели веки.

После уроков он решительно подошел к стайке девчонок, столпившихся у раздевалки. Они что-то обсуждали в кругу и, чтобы обратить на себя внимание, Витьку пришлось постучать Капризку по спине. Все девчонки разом обернулись и уставились на Витька одинаковыми круглыми глазами. – «Как совы в Зоопарке» – подумал Витек.

– Капризка, давай отойдем, – сказал Витек, глядя на девчонок снизу вверх, потому что почти все они были выше его ростом. – Разговор есть.

«Пошлет ведь, непременно пошлет. Это ж Капризка! – мелькнула паническая мысль. – Что ж тогда делать-то?!»

Девчонки, опомнившись, начали потихоньку подхихикивать, как будто заводились моторы игрушечных мотоциклов: «Хи. Хи-хи. Хи-хи-хи-и…»

– Пойдем, – внимательно оглядев Витька с головы до ног, сказала Капризка. – Сейчас я куртку в раздевалке возьму и пойдем. Подержи сумку.

Глава 2. Братья Лисы

– Ну, Андрей Палыч, чем сегодня богаты? – Виктор Трофимович дожевал домашний пирожок, вытер уголки губ носовым платком и взглянул на молодого милиционера безо всякого интереса.

– Опять двух алкашей обработали.

– Живы?

– Один жив, в больницу отвезли, а другой лежал головой в луже, то ли сам захлебнулся, то ли…

– Ясненько-колбасненько, мир его заблудшей душе…

– Я не понимаю, Виктор Трофимович, чего они там думают! – в голосе милиционера неожиданно зазвучали смешные капризные нотки. – Это же пятнадцать случаев за полгода! Надо что-то делать!

– Надо, – равнодушно согласился Виктор Трофимович и почесал лысину. – Пирожок хочешь? Еще один с капустой остался. Ангелина вчера пекла…

– Да не хочу я пирожок! – молодой милиционер явно заводился. – Пусть они бомжи, пусть алкаши, но ведь – тоже люди. Граждане, в конце концов. А старушки, у которых пенсию отбирают? Закон-то для всех един!

– Чего ты от меня-то хочешь, Андрей? – рассудительно спросил Виктор Трофимович. – Я – участковый. Я сто раз сигнализировал, десять раз ориентировку давал, все, что знал, рассказывал всем, кто спрашивал. Дела, сам знаешь, не я завожу, не я веду.

– Но ведь вы знаете, я знаю, все знают…

– И ты знаешь? Ну хорошо, тогда расскажи мне, старому, что с этим делать? Или хотя бы как сделать так, чтобы они все под суд пошли. А я потом, так и быть, следователю с опергруппой перескажу…

– Да ведь на каждый случай по десятку свидетелей!

– Чего свидетелей? Как кто-то кого-то бил? Ну и что с того? Опознать-то эту рвань наверняка все равно никто не может. Они же в темноте все одинаковые. Да и боятся люди. Они же – стая. А у всех – жены, дети…

– Господи, бред какой-то! Сами же первые должны быть заинтересованы, чтобы эту погань извели…

– Ты что, Андрюша, осуждаешь кого? Не знаешь, как люди живут?

– Да не жизнь это вообще, если так!

– Ну, ты молодой, попробуй в Финляндию эмигрируй. Там, рассказывают, все как у нас, только спокойно… Выучишь финский язык, женишься на финке, нарожаешь финчат, будешь им на ночь «Калевалу» читать…

– Да прекратите вы издеваться, Виктор Трофимович, без вас тошно! Неужели ничего с этими… этими… сделать нельзя?

– Отчего же нельзя? Можно. Пробуем помаленьку. Рано или поздно сделается.

– Да откуда они вообще взялись на нашу голову?!

– Кто? Лисы? Бригада их? Дак они местные, ниоткуда не взялись. Младший вообще тут родился. Ну, а то, что вокруг них, так это, сам понимаешь, по-разному. Кто из поселков вокруг, кто – наша голытьба, а есть, говорят, и из Питера…

– А началось-то с чего? Когда?

– Началось, Андрюша, когда тебя здесь еще не было. Ты тогда еще в школе своей учился. Когда точно – не помню, потому что и мы не сразу въехали. Беспризорников-то у нас с начала перестройки хватает, да и прочие всякие шалили всегда. Вон, у перекрестка, где 17 училище, да «тройка», да техникум сельскохозяйственный – редкое воскресенье, чтоб кому-нибудь башку не проломили, или еще чего похуже.

А братья Лисы – это особая история.

– Сколько их всего-то? Я разное слышал.

– Всего их трое. Из наших клиентов – один, Старший Лис. Второй подрастает – Младший.

– А еще кто? Средний?

– Не. Еще есть Большой Лис.

– Запутался. Кто ж из них старший-то?

– Старший – Старший и есть. Большой Лис – больной, умственно отсталый. А Старшего ты живьем видел?

– Нет, на карточке только. Я еще подумал, что он на зверька какого-то похож. Злобного.

– Впечатляющее зрелище, я на суде видал.

– Так суд был?!

– А ты как думал? Совсем милиция мышей не ловит? Полтора года назад. Все фигуранты – несовершеннолетние. Лисы – это вообще песня. В Питере огромная статья была, в Комсомолке, кажется. Называлась: «Дети платят за грехи отцов».

– Ну, и чем кончилось?

– Да ничем. Какое-то количество в колонию пошло. По Старшему Лису ни одного эпизода доказать не удалось. Следствие на пупе извернулось, привязали что-то. В колонию его не взяли, сунули в больницу. Большого Лиса – в интернат. Младшего – в детдом.

– А потом?

– Потом – Старший из больницы сбежал, отрыл где-то заначку, или грабанул кого по дороге. Выкупил Большого из интерната. А Младшего они совместно из детдома попросту украли. Ну, он сам не шибко сопротивлялся, потому что братья…

– А почему – Лисы?

– Так они и вправду – Лисы. Фамилия такая – братья Лисс. Немцы они по отцу. Ты не знал? А как их зовут – знаешь? Генрих, Вальтер и Иоганн. Вот так. Папаша ихний один из первых предпринимателей был в нашем Озерске. Ресторан держал, и бензоколонка на въезде, и еще что-то. К лесу подбирался, расширяться хотел, тут что-то и застопорилось. Пересеклись интересы, то ли с питерскими бандюганами, то ли вообще с международниками. Кокнули его вместе с женой, дай Бог памяти, году в 96… Убийц, ясненько-колбасненько, не нашли…

– А дети? Как же их-то?

– А они сбежали. И где-то почти год хоронились. Я так думаю, что у Старшего-то точно крыша от всего этого отъехала. Судя по его последующим действиям.