Счастье быть собой. Перерождение

– Яша, – тут же сказала мама.

Я замерла с открытым в рёве ртом: мама вступилась, значит, она меня защитит.

– Что «Яша»?! Скажи, что я не прав! Ей сколько раз было сказано? А? Достаточно, считаю. Зато запомнит накрепко.

Я перестала реветь. Истеричные всхлипы всё равно прорывались из моей груди. Пыталась вернуться к макаронам, но из-за слёз в горле они казались мне совсем невкусными.

– Ну, ложкой по лбу – уж как-то слишком… – слабо произнесла мама. – Ребёнок ведь.

– И что? Меня так бабка воспитывала. И ничего, вырос нормальным. Вдобавок кирзовыми сапогами меня била!

Мама попыталась что-то добавить, но дядя Яша сказал: хочет поесть в тишине. Так он говорил, когда разговор был исчерпан.

Я долго сидела над тарелкой, пытаясь впихнуть в себя остывшие макароны. В рот ничего не лезло. Мама сначала ругалась, чтобы я всё доела, но сжалилась и выбросила слипшуюся оранжевую массу в мусорное ведро, пока дядя Яша не видит.

Когда я подросла, правил, ограничений стало в разы больше. Если меня отпускали погулять до 20:00, то не дай бог опоздать домой на 5-10 минут.

Оценки в школе получала не всегда идеальные. Меня часто не отпускали из дома, но звёзды однажды сошлись, и я смогла погулять с подружкой.

Мы гуляли на площадке с ней и её маленькой сестрой. Я любила маленьких детей. Девочке было пять лет, весьма любознательная. Мы придумали: вся площадка – пиратский корабль, а мы – морские волки. Правда, малышка решила стать принцессой. Гонялись за ней по всему «кораблю», сбежав из «трюма».

Позже к нам присоединились ребята из соседнего двора. Теперь мальчики – пираты, а мы все – принцессы. У пиратов нет цели, а принцессе важно вернуться домой, в своё королевство вовремя. Её ждали подданные.

Я посмотрела на часы одного из взрослых мальчиков. Внутри всё упало: часы показывали 10 минут девятого. Я скомканно попрощалась с ребятами и побежала домой, забыв самую дорогую сердцу игрушку ростом с меня. Собака Филя, точь-в-точь как в передаче «Спокойной ночи, малыши!».

Филю на день рождения подарила бабуля. Она сшила игрушку для меня, зная, как сильно я люблю героя детской передачи. Он нравился мне намного больше, чем Степашка. У Фили были большие уши и длинные лапы. С ним я не расставалась: он гулял на улице со мной, как самый преданный и верный друг. И тут я его забыла на заброшенной стройке. Помчавшись домой, я не сразу поняла, что Фили со мной нет. Торопилась и думала: дядя Яша сейчас посмотрит на часы, в очередной раз начнёт на меня ругаться.

Пиратская жизнь, в которую так влилась, кружила мне голову. С грустью подумала: «Как жаль, что принцесса возвращается домой! Была бы пираткой – домом мне служило бы море, обязательно был свой остров сокровищ», – и немного подняла себе настроение.

Добравшись до комнаты в общежитии, почти успокоилась. Лифт не работал. Мне пришлось бежать сломя голову по чёрной лестнице, перепрыгивая в шлёпках на платформе через несколько ступенек. Каждая секунда была на счету.

Толкнув дверь, вошла в комнату и сообразила: в руках пусто, чего-то не хватает. Неожиданная догадка пронзила меня: я забыла своего Филю! Но о возвращении не могло быть и речи. Впереди ждало наказание.

Мама готовила на кухне ужин, её любимый «кудрявый супчик» – так называла суп из того, что найдёт в холодильнике. В ход шли лук, морковка, картошка, рис, иногда макароны.

Подняв на меня взгляд и переведя его на часы на стене, мама побледнела.

Дядя Яша тут же отвлёкся от матча.

Я успела снять шлёпки на платформе. Он резко встал с дивана.

– И как это понимать?

Я молчала, не поднимая на него взгляд.

– Смотри в глаза, когда с тобой разговариваю.

Голос дяди Яши звучал громко в нашей комнате общежития. Немаленький мужчина занимал половину прохода к основной части комнаты. В такие минуты горела желанием просочиться мимо него, прыгнуть в своё кресло-кровать, свернувшись клубком, зарыться в одеяло с головой.

Я подняла на него глаза.

– Извините, заигралась.

– Не ври! Ты сознательно ослушалась. Проявила, так скажем, характер. Так или нет?

– Нет, – я так сильно замотала головой, что в шее что-то хрустнуло.

– Не смей мне врать, – дядя Яша покачал головой. – Со мной твои выкрутасы не пройдут. Характер будешь в другом месте показывать. Быстро в угол!

Я помедлила, бросив взгляд на маму. Мама испуганно смотрела на меня, прижав к груди полотенце.

– Яша, – сказала она, почувствовав мои мольбы о помощи.

– Да что же в этом доме никакого послушания?! – вдруг взорвался дядя Яша. – Я сказал: в угол! Ты наказана!

Он схватил меня небрежно, грубо повыше локтя и, больно дёрнув, поставил в угол комнаты рядом со шкафом.

Непроизвольно побежали по щекам слёзы. Я плакала, переживала: не могу забрать Филю, не смею сказать маме, что во дворе на заброшенной стройке осталась моя любимая игрушка. Я боялась: если попытаюсь отпроситься за Филей, дядя Яша устроит скандал, подумает, что ищу повод сбежать на улицу.

– Обязательно так доводить меня до белого каления? – выругался дядя Яша.

– Она опоздала всего лишь на 10 минут.

Мама вдруг обрела голос. Я смотрела в угол, трясясь всем телом от рыданий. Слышала, как он подходит к маме. По-настоящему его ненавидела, думая: в следующую секунду ударит маму.

Он разговаривал на повышенных тонах:

– Сегодня 10 минут, завтра полчаса, а через неделю она пропадёт на сутки. Ты первая ко мне прибежишь: «Яша, найди мою дочь!»

– Не преувеличивай! Она хорошая девочка, – тихо сказала мама.

– Только благодаря моему воспитанию, – спокойно ответил дядя Яша и добавил, обращаясь ко мне: – Постой так часик-другой, подумай над своим поведением!

Мама вернулась к готовке.

За опоздание дядя Яша наказывал меня, ставя в угол на три-четыре часа, а то и больше. Заставлял рано ложиться спать – в девять часов вечера, закрывая половину комнаты, где находилось моё кресло-кровать, ширмой из покрывала. Следил, чтобы мои глаза были закрыты.

Дожидался момента, когда я засну. Просыпалась я из-за шума среди ночи, долго не могла уснуть. Сквозь ширму видела, что он делал ночью с мамой, вызывая во мне к нему ещё большее отвращение.

Наутро мы с мамой отправились в магазин. Пулей вылетела из подъезда и поспешила на заброшенную стройку. Там нашла только разорванные в клочья ушки и лапки Фили. Соседские дети, видимо, решили надо мной подшутить. Или же злились на меня: я не жила здесь всю свою жизнь, а переехала сюда не так давно. Так или иначе, Филю было не спасти.

Я рыдала на весь двор, упав на колени, согнувшись над изуродованной собакой. Мама, увидев, что я горько плачу над варварски разорванным детьми Филей, подбежала успокаивать и сама расстроилась, сказав:

– Его невозможно собрать по частям и зашить.

Для любого ребёнка потеря плюшевого друга – настоящая трагедия. Долго из-за чувства вины я не могла смириться: предала Филю, оставив на стройке из-за страха перед грозным дядей Яшей. Если бы я предприняла попытку вернуться на заброшенную стройку в тот же вечер, возможно, спасла бы «жизнь» Филе. Но дядя Яша ни за что бы не отпустил меня.

Бывала в нашем доме относительная идиллия. Отчим появлялся в восемь вечера, слишком поздно для него. Как только он входил в комнату, от него чувствовался кисловатый запах алкоголя. Дядя Яша любил выпить. Он пил вино после работы и был тогда добр ко мне.