Красное солнце

– Ну, прости! – шепнул он на ухо и, взяв за руку, потянул за собой. – Пойдем, я тебе кое-что покажу!

Недоумевая, я последовала за ним: он зачем-то направлялся в самую дальнюю комнату дома и, открыв дверь нараспашку, воскликнул:

– Смотри, что я сегодня обнаружил! – И указал на старое пианино.

– Я видела его, но оно, наверное, уже нерабочее.

– Ошибаешься, вполне рабочее, – ответил Женя и, присев на банкетку, вскользь пробежался по клавишам. – Немного наладить тональность и будет очень даже сносно звучать. Я удивился, обнаружив его здесь.

– Почему? Ведь Надежда Самсоновна преподавала сольфеджио в музыкальной школе.

– Я не знал. Перенесу его в кабинет.

– Как хочешь, а я не знала, что ты играешь и на клавишных. Я думала, твоя стезя – гитары.

– С годами Кира меня поднатаскал. Это очень удобно при написании песен, но поупражняться с Надеждой Самсоновной будет не лишним. А вот и последнее творение!

Этих слов было достаточно, чтобы я переменилась в лице, а сердце безудержно затрепетало в груди. Женя это заметил и не сводил с меня глаз, чем вынудил отвести взгляд в сторону. Закончив припев, он перестал играть, подозвал к себе и усадил на колени.

– Ты меня смущаешь, – шепнул он, уткнувшись головой в грудь, – когда слушаешь так зачарованно и, кажется, не можешь наслушаться, хотя и инструмент и исполнение ужасны и примитивны.

– Все относительно. В звуках дождя, шуме прибоя, трелях птиц и жужжании пчел тоже нет ничего сложного и замысловатого, но всем людям они нравятся. К тому же, когда что-то делается с душой и пропускается через себя, то и самая примитивная и однообразная мелодия трогает за живое и доводит до слез.

Женя лишь покачал головой, но ничего не ответил. Несколько минут он помолчал, а потом, отстранившись, произнес:

– Через неделю собираемся снимать здесь клип.

– Ты мне об этом ничего не говорил.

– Я и сам толком не знал. Сегодня утром звонил Макс и все уточнил.

– На новую песню?

– Да, зимой выйдет альбом…

5.10.2006 г. Клип… клип… Ох уж этот клип!.. Съемки проходили в одном из живописных мест парка вблизи туевой аллеи. Я пообещала Жене, что когда закончу все дела в санатории, приду к ним, и к четырем часам, как ни в чем не бывало, приближалась к месту съемок, где уже издалека увидела Женю с какой-то белокурой девицей: она крутилась возле него и без конца вешалась на шею… Меня словно обдало холодом. Я еле дошла до ближайшего дерева и прислонилась спиной к стволу: кровь стучала в висках, колени подгибались. Отдышавшись, снова выглянула и увидела ту же картину, только к ним подошел Макс, и они втроем над чем-то смеялись. Я снова спряталась за дерево и простояла минут десять, а потом просто ушла… Сбежала!.. Я к такому не была готова… Не знала, что делать, как вести себя… Меня будто спустили с небес на землю. Перед глазами стояло лицо той девицы, а в ушах звенели слова мамы, как наваждение: «О каком доверии ты говоришь? На первых порах ты может, и стерпишь, а потом? Потом что ты будешь делать? Сидеть и локти кусать?»

Женя вернулся поздно, я была в спальне и слышала, как он возился на кухне, как зашел в спальню и разделся. Но сразу не лег, а присел рядом и, убрав волосы с моей шеи, пару раз поцеловал. Я подумала что на этом все, но он продолжал сидеть и поглаживать рукой меня по плечу… Это было сущей пыткой! Я еле сдерживалась, чтобы не зашевелиться и не выдать себя. Просидев так ещё какое-то время, Женя всё-таки откинулся на подушку и лег. Уснул он быстро, зато я так и не сомкнула глаз, а как рассвело, ушла на кухню, где чувствовалась прохлада: Женя, как обычно, не закрыл на ночь створку. Я включила чайник и направилась к окну, чтобы закрыть его, но остановилась. С улицы доносилось задорное чириканье стайки воробьев, которая что-то весело склевывала с земли… Раздался свисток. Я отошла от окна, выключила чайник, а, заварив чай, снова вернулась. Воробушки по-прежнему сидели на земле. Резкий лай соседской собаки спугнул их, и вся стайка мигом взмыла в воздух и присела на деревянную перегородку. Я в последний раз взглянула на них, допила чай и хотела идти собираться на работу, но услышала шаги. «Почему он так рано встал? – недоумевала я. – Я ведь хотела, уйти пораньше…» Пока размышляла, Женя приблизился и, приобняв за плечи, поцеловал.

– Ты чего чуть свет поднялась? – спросил Женя и зевнул.

– Вчера рано уснула, теперь не спится… – с трудом выговаривая слова, ответила я.

– Кофе сваришь?

Я, не взглянув на него, молча кивнула и направилась к плите.

– Ты вчера обещала зайти, но не зашла.

– Не получилось, было много дел, – бегло отозвалась и, поставив турку на газ, ждала, пока вскипит кофе.

– Лесь, ты чего? – произнес Женя и подошел сзади и приобнял за плечи.

– Ничего… – отозвалась я, выключила газ и, отстранившись от него, потянулась в шкаф за чашкой, но она предательски выскользнула из рук и разбилась. На мгновение замерла на месте и уставилась на осколки. Опомнившись, хотела пройти и достать из мойки веник, но, как назло, столкнулась с Женей. Я уже собиралась обойти его, но он не позволил. – Пусти! Я подмету осколки!

– Никуда не денутся твои осколки! – и он пристально посмотрел на меня, чем вынудил отвести взгляд. – Неужели ты и вправду ревнуешь?

– Нет! – и попыталась высвободиться.

– Хочешь совет: тебе придется смириться с тем, что возле меня постоянно будут крутиться молодые и симпатичные девушки, пытающиеся заманить в свои сети и готовые броситься на шею при любой возможности!

– Не смирюсь!

– Ты сейчас похожа на разъяренную кошечку, но злясь, ты упускаешь из виду одну деталь!

– Какую еще деталь?

– Мое отношение к ним. – Я хмыкнула, а Женя продолжал. – Мне на них совершенно наплевать! Когда съедаешь много зефирок, они быстро приедаются. Другое дело – ты! Ни одной из них не под силу дать мне столько эмоций и чувств, сколько даришь ты! То ты робкая и вздрагиваешь от любого слова или прикосновения, а сейчас, если я тебя отпущу, накинешься с кулаками.

– Пусти!..

Женя лишь отрицательно покачал головой. Я еще раз попыталась высвободиться, но резко припала к его груди.

– Так-то лучше, – и он расслабил руки и стал успокаивающе водить ладонью по спине, ехидно спросив. – Я кофе сегодня дождусь или нет?

– Сейчас…

Пока он пил кофе, я подмела осколки, а потом ушла собираться на работу. Уже в прихожей, крутясь возле зеркала, то и дело постукивала каблуками по кафелированному полу.

– О нет! – раздался голос Жени. – Только не каблуки! Мне всегда нравились женщины на каблучках: они так стройнят ножки, но после одного случая меня от их стука всего передергивает! Эх, – вздохнул он и, приблизившись, положил голову мне на плечо, – придется сегодня вести себя примерно!

Я усмехнулась и, развернувшись к Жене, произнесла:

– Поделом, нечего было руки распускать!

– Твой образ слишком пленил меня, – улыбаясь, отозвался он и поправил за ухо прядь волос. – Когда я тебя увидел одну в гримерке, не совладал с собой. Но не ожидал такого вероломства с твоей стороны, я слишком привык, что девушки сами висли на мне.

– Я пойду, а то опоздаю.

– Ты будешь долго?

– Нет, у меня запись до обеда.

– К нам зайдешь? – ехидно спросил Женя. Я молчала, а он добавил. – Снова твои глазки вспыхнули, как огоньки. Ты совершенно не умеешь скрывать эмоций. Мы сегодня будем не долго, а потом Кира позвал всех к себе.

– Хорошо…

***