Леди Понедельник

Леди Понедельник
Екатерина Ёлгина

Она не такая, как все. Строгая, принципиальная и правильная. Откуда она, сколько ей лет или тысячелетий? Идеальная леди умеет хранить секреты. Зачем она выслеживает неосторожных соседей? Для чего ей нужна кровь? Только не подумайте о вампирах – это пошлое обвинение до ужаса обидно.

Её маленькая личная тайна вдруг становится известна семье коммерсанта. У делового мужчины свои мотивы для общения с опасной соседкой, однако готова ли загадочная девушка стать частью чужого плана? К тому же, странный кот, меняющий окрас, видит нечто большее и не доверяет новому знакомому своей подопечной: ибо не всё в этой игре принадлежит миру людей…

Екатерина Ёлгина

Леди Понедельник

Плейлист

25/17 – Она не такая как все

Океан Эльзы – Леди

SVRCINA – Meet Me On The Battlefield

MOLLY, Егор Крид – Если ты меня не любишь

Ночные снайперы – Стань моей

От автора

В основе сюжета лежит реальная история с нереальным отображением. Все совпадения с действительными событиями и людьми случайны, кроме тех, что живут в голове автора.

ПРОЛОГ

Снежинки лениво опускались на голую спину Марка Петровича. Проворчав в пьяном сне: «Машка, отдай одеяло…», мужчина поскрёб холодное тело грязными ногтями и снова захрапел.

Девушка ещё несколько мгновений разглядывала сей чудесный экземпляр, даже наклонилась поближе, чтобы вдохнуть хмельное амбре из уст господина в одних заскорузлых джинсах. Марк Петрович расположился на лавке у подъезда двадцать восьмого дома по улице Шевцовой. И нет бы ножки свои вонючие поджать, чтобы честным благородным людям можно было спокойно пройти. Так он же выставил свои копыта, да ещё дрыгал ими периодически, танцор недобитый…

Справедливости ради, необходимо уточнить, что девушка отличалась весьма устаревшими взглядами на жизнь и на поведение таких типичных индивидуумов смотрела с явным неодобрением и укором. Марк Петрович на данный момент переживал тяжелый разлад с любимой женщиной, оттого и спал на улице под тёплым январским снегом: рахат лукум его души не пожелала видеть пьяное тельце у себя под боком, и, смиренный, он коротал на лавке нынешние предрассветные часы в одних джинсах и ботинках без носков…

– Чудесно… – заключила девушка, изящным движением тонких пальцев извлекая из кармашка модного чёрного плаща маленький закупоренный флакончик. Одно точное движение и крышечка откинулась назад, повиснув на эластичном силиконовом креплении. Девушка прикоснулась к пульсирующей вене на шее мужчины, досчитала до десяти и, словно профессиональный хирург, сделала крохотный надрез невероятно остро заточенным ноготком. Кровь хлынула с радостью, прытью, будто томилась сорок пять лет внутри этого господина в ожидании свободы. Когда первая струя оросила снег, ничуть не забрызгав таинственную гостью, пришла очередь для самой вкусной порции: ловкие пальчики подставили флакон, а уже спустя пять секунд крышечка вновь оказалась закрыта, сосуд спрятан, а на месте надреза красовался бактерицидный пластырь телесного цвета. Погладив по голове всхлипывающего Марка Петровича, девушка поспешила зайти в подъезд.

Флакон 1

Жители домов по улицам первой и второй Шевцовой дружили дворами, детьми, мужьями, гаражами и магазинами. Тихий микрорайон почти в центре города отличался старинными постройками в виде двух- и пятиэтажных домов с ухоженными придомовыми палисадниками. Каждая собака знала родословную другой, как и, впрочем, горожане: в эти дома заезжали один раз и, ну скажем, навсегда. Съемные квартиры тут не пользовались успехом, поэтому поколения условных Ивановых и Петровых сменялись друг у друга на глазах. Рождались, учились, встречались, женились, снова рождались, разводились, болели, выздоравливали, женились, умирали…

Залетных временных чужаков замечали сразу, присматривали за ними и недоверчиво цокали языками, мол, чего это к нам полезли, без вас прекрасно жили… но однажды в дом номер 28 заехала одинокая молодая женщина в элегантной шляпке, хотя нет – девушка, только странно, что никто и ухом не повёл.

На следующее утро после переезда Полина шагала с шелковой авоськой в крапинку в ближайший магазин, по пути прицельно и вежливо здороваясь с каждым встречным жителем. Баба Шура и тетя Зина пролепетали в ответ: «и тебе здоровьица, Полиночка…», хотя обе видели её первый раз в жизни.

Так и влилась Полина в дружный коллектив жильцов, и никто не смог бы точно сказать по прошествии лет, когда она тут появилась и кто были её родители.

Работала Полина Аркадьевна музыкальным педагогом в колледже, совмещая обучение с репетиторством и дежурством в местной библиотеке. То есть, свободных дней у строгой красавицы практически не оставалось. А Полина действительно производила впечатление невероятно симпатичной и обаятельной девушки с необычными манерами. Ученики называли её «А-ля Поппинс», завидующие женщины, которых она не замечала – «Леди-бледи», а мужчины сворачивали шеи и молча вздыхали, в то время как в их мыслях крутилась строчка из песни: «Ах какая женщина, какая женщина… мне б такую». Полина знала обо всём, и о песне тоже, всегда немного нервно усмехаясь и думая про себя: «Эх, знали бы вы…».

Чёрные волосы в прическе каре на улице были спрятаны под старомодной шляпкой, причём оттенок и размер полей странным образом менялись, но всегда казалось, что это один и тот же головной убор; миндалевидные тёмные глаза с пушистыми ресницами, маленький носик, сочные алые губы безо всяких помад, ямочки на щеках, а фигура – песочные часы без изъянов. Идеальная. Но у всех есть свои секреты, даже у таких волшебных прелестниц.

Дело в том, что Полина Неделина оказалась страстным коллекционером. Но её интерес никак нельзя отнести к материальным ценностям, которые скапливались бы, к примеру, в квартире и время от времени радовали глаз. Загадочная девушка собирала кое-что уникальное и хранила это в миниатюрных флакончиках. Она отлично помнила своё прошлое, растянувшееся на столетия: это был её маленький секрет.

Ах, сколько всего она умела, сколько знала! Игра на первом кларнете, саксофоне, арфе; искусство фотографии на первом аппарате, печать на самой первой машинке, управление самым первым автомобилем… да это мелочи, ведь Полина неосознанно грустила о людях. Противоречивые чувства с периодичностью пронзали безвольное сердце: она любила и жалела их сквозь призму собственного отвращения и презрения, равно как и многие прочие люди поступали так с ней.

С человечеством постоянно что-то происходило, и самое неприятное – это смертность. Увы, тут даже леди Неделина ничего не могла поделать. Разве что придумать некоторые способы утешений, поверий и новых традиций, слегка успокаивающих живых.

Вы подумали, должно быть: «да кто же такая эта Полина Неделина?», и не зря, потому что никто до сих пор не знает этого наверняка. Почти никто.

Флакон 2

На утеплённом балконе располагалась зона отдыха, которую Полина регулярно посещала: кресло с неизменным клетчатым пледом и подушкой, столик из канувшего в лету шведского магазина, напольный светильник оттуда же и подставка под ноги. Она пила там чай, крепкий и сладкий, обязательно горячий, наблюдала через большое окно за дворовой жизнью, изредка прибегая к изящному антикварному биноклю времён первой мировой. Конечно, ей больше подошёл бы элитный аксессуар для светских дам, необходимых в театре, однако Полина всегда руководствовалась практичностью и со вздохом вспоминала тот самый, первый бинокль, созданный ещё Галилеем.

В январе балконная зона не пользовалась популярностью – пол всё же промерзал, чай слишком быстро превращался в противную жижу, не обжигая стальное горло. А уж если приходилось почитывать книги – пальцы примерзали к страницам, да и свет горел с пяти вечера: невероятные и неоправданные убытки в нынешнее время!

Даже в выходные, в своей квартире Полина редко радовалась одиночеству: к ней так и тянуло всех подряд, особенно странных людей, и не только. Детей, бабулек, чужих питомцев, пролезающих каким-то чудом в её окна и двери, продавцов из магазинов, аптек, сотрудников всевозможных служб, отставных военных, сетевиков, алкашей, фитоняшек, даже представителей местной власти.

Честнее было бы сказать, что Полина проживала не одна: белый худой кот Тим с разноцветными глазами контролировал все перемещения хозяйки по его квартире. Как и когда появилась Полина в этом доме, не знал никто, кроме Тима. Неделина тоже удивилась, впервые осматривая законное жилище – на подоконнике в кухне лениво вылизывалась тощая котейка. Подняв голубо-желтые глазищи на девушку, живность фыркнула, спрыгнула и по-хозяйски удалилась в дальнюю запертую комнату.

Ни у кого из них не возникло идеи подружиться. На другой день Полина для приличия “кыс-кыснула” пару раз, но кот зашипел и исчез. Появившись через трое суток на подоконнике (при закрытом окне), кот швырнул в возмущенную Полину картонку, что держал в зубах. Там было коряво нацарапано: “Тим”. Тогда стало ясно, что это кот, причем кот ученый. Сознательный, по крайней мере.

– Очень мило с вашей стороны, товарищ Тим. – Язвительно прокомментировала Полина, наливая горячий чай. – И что мне теперь, кормить тебя что ли?

Кот-доходяга хлопнул себя лапой по лбу и больше не проявлял интереса к девушке. С тех пор Тим подозрительно таращился на Полину из какого-нибудь темного угла, сверкая огоньками чудных глаз. Она в ответ пугала его неожиданным: “Бу!”, когда тот наблюдал в окно за жизнью двора. Первые три раза Тим менял цвет шкуры на черный и исчезал в воздухе. Потом привык и лишь шипел, показывая клыки, почему-то окрашенные в красный. Выяснять сущность своего соседа Полина не собиралась. Впрочем, Тиму тоже, казалось, было неважно, почему девушка иногда необычно себя вела, да и вообще – видела его.

Как-то раз ученица в музыкальном колледже завела разговор о странных людях, окрущающих Полину Аркадьевну, желая, вероятно, помочь любимому педагогу:

– Полина Аркадьевна, а чего вы на фриков время тратите? Или это ваш фетиш?

– Гудкова, изъясняйся по-человечески.

– Ну вот вас постоянно дергают с вопросами дурацкими и с просьбами идиотскими. А вы с ними нянчитесь, после работы задерживаетесь, дома не отдыхаете. А это ж сразу видно, что фрики. Им пофиг, хоть пять раз объясняй и помогай – завтра опять нарисуются.

– Это что же, по-твоему, если человек не может разобраться сразу, то надо ярлык ему на лоб прилепить? Или такие, как ты, к примеру, усваиваете материал лучше – всё, сразу в гении записывать?

Полина нахмурилась и позволила себе сверкнуть тёмными глазами. Ей было всё равно на всех людей, без разделений по умственным способностям, и любое неравенство хотелось искоренить из принципа. Все имели право быть глупыми и умными в равной степени.

– Да ну нет же, – смутилась Гудкова, противная хамоватая отличница, вечно нарушающая придуманный педагогом баланс. – Я не про учебные моменты. Смотрю, то Катька Петрова подойдёт, то Олеся Шестерняк, или Данилыч… И все пристают к вам с ерундой. Ну, денег вот занять или чужой бабке лекарства купить, котенка пристроить… А вы их жалеете, выходит? Но так они ж не совсем убогие. Так, странненькие, смешные. С ними как-то не общаются остальные, вы заметили? Даже с Данилычем.

– Иваном Даниловичем! – не сдержалась Полина. Щёки вспыхнули от гнева, захотелось прижать тонкие пальцы грубиянки клапом[1 - Клап – откидная крышка, закрывающая клавиатуру рояля или пианино] от рояля, только мысль вдруг вильнула в ином направлении: а ведь верно. Почему она, Полина Неделина, позволяет собой крутить? Ей плевать. Совершенно. Она никого не выделяет из людей, ей все одинаково безразличны. Но может, она и сама немного того, «странненькая и смешная» в чужих глазах? Немного фрик? Эта догадка ошеломила Полину. Её сторонятся окружающие. Уважают? Боятся? Игнорируют? А почему же она никогда не отказывает в помощи? Уж точно не от доброты душевной или острого приступа милосердия.

Так и началась эта история. После выявления некоторых странностей, которых раньше не замечал за собой или другими, у людей часто приходит фаза интенсивного глубокого анализа. С Полиной Неделиной такой метод не работал, ведь ей нужно было немедленно получить чёткий ответ, не допуская погрешности. Сложность заключалась в том, что анализировать себя не представлялось возможным: немного неудобно обращаться к своему «Я», когда не знаешь, кто за ним стоит. Всё именно так – леди Полина не знала, кто она.

Флакон 3

Состояние рассеянности оказалось для Полины в новинку: прожитые ею столетия словно обратились в прах, перед глазами больше не проносились сгорающие звёзды вселенной; в безразличном органе, качающем кровь, зародились тревога, сомнения и липкий обволакивающий страх. Полина всегда знала, как ей следует жить. Она родилась с этим знанием, с ним же собиралась однажды исчезнуть в небытие.

Принципиальная, безэмоциональная, невыносимо правильная, действующая по каким-то устаревшим “стандартам” морали – такой запомнила Полину единственная самопровозглашенная подруга Вторина Вика. Вот бы сейчас она удивилась, разглядев в таинственной сущности Неделиной человеческие чувства.

Полина усмехнулась этой мысли и повернула ключ в замке, но на секунду замерла – уловила движение позади, а утонченный нос почувствовал непривычный едкий запах, вмиг распространившийся по старенькому подъезду. Девушка резко обернулась и двинула кулаком точно в челюсть нападавшему. Парнишка в чёрном отлетел к лестнице, чудом не скатившись по щербатым ступеням. Задыхаясь от самодельной химической смеси, которую он разбрызгал из неприметного флакона, бедолага тянулся пальцами к Полине, что с любопытством рассматривала его сверху.