Леди Понедельник

– Да Саш.. Сашка… живет в по.. по… последнем по…по… подъезде. Он ви… ви… видел, что вы… ну, это… к… кровь… собираете.

Резко обернувшись, Полина оскалилась. Едва подсвеченный силуэт выделялся, рисуя жуткую тень её профиля на стене.

– Будь я вампиром, вас бы, дурачков малолетних, уже давно бы вычислила и выпотрошила. Голова нужна, чтобы думать, а вы только шапку на ней носите! Тик-токеры недоделанные!

Выговорившись, Неделина нахмурилась и скрестила руки на груди. Руслан, сжавшись в комок на диване, выглядел чрезвычайно жалко. Шумно выдохнув, она чуть мягче спросила:

– Ну а ты, недоразумение, зачем ко мне полез? Отправили бы своего этого Александра. Я б ему тоже челюсть подправила.

– Да я и не… не… хотел. Но Са…Са… Сашка не может.

– А что так, боится хлеще тебя? Ноги трясутся? Тоже мне, разведчик, – фыркнула девушка, пристально рассматривая парня.

– Ну да. Но… но… ноги у него отказали. Он в кресле си… си… сидит.

“Только этого мне не хватало”, – скорбно подумала Полина.

Флакон 5

Судьба Александра из последнего подъезда складывалась чудесно до конца ноября: спортсмен, красавец, умный парнишка, обучающийся в частном элитном колледже в центре города. Отец его баловал, оплачивая все “хотелки” сына. Ещё летом прошлого года Саша повстречал Настеньку, и с тех пор они «зажигали» везде вдвоём. Но в отличие от Сашки, девушка не стремилась к благородным целям и училась кое-как в бесплатной шараге, на спорт время не тратила и свободных средств не имела. Что же в ней было особенного? Она казалась забавной и “настоящей”, не прикидывалась моделью из соцсетей, умела варить борщ и солить огурцы. За Сашку держалась и правильные слова говорила: “ты у меня самый лучший, самый смелый, самый надежный…” и прочие формулировки из курса базовой психологии отношений.

Но в ноябрьскую морозную полночь случилось страшное: Настя навеселе возвращалась от подруги и попала под машину. Девушка провела двое суток в реанимации, не подозревая, что Саша Быльский, помимо тяжелого испуга, обзавелся навязчивой идеей: найти бессовестного нарушителя и лично свести с ним счеты. Полиция разбирала дело не торопясь, пока в отдел не влетел взмыленный отец – Юрий Быльский, не последний человек в городской коммерческой среде. Сын извел крутого папу, тот стал изводить следственные органы, и на исходе вторых суток они уже сидели перед лицом грустного инспектора и печального следователя. Было от чего расстраиваться: до конца года всего месяц, дел по горло, и заниматься новым ну никак не хотелось.

Заверив семью Быльских, что скоро все виновные понесут наказание, инспектор и следователь всё также печально и многозначительно переглянулись. Они уже получили материалы и понимали, чем грозит арест виновного участника ДТП. На камерах засветилось счастливое и абсолютно невменяемое лицо младшего Подлякова – сына известного депутата.

Сашу не устроил ответ полиции, но расстраивать занятого отца он не стал и действительно взялся за дело самостоятельно. Через знакомых он и сам вскоре понял, кто был за рулем в ту ночь, а Лёню Подлякова прекрасно знал лично. Подкараулив старого приятеля, Саша попробовал призвать его совесть к ответу, пригрозил тюрьмой за инцидент с Настей, однако не учёл последствий: Лёня ничего не помнил и напрочь отрицал, что причастен. Взбесившись от навязчивости, Лёня избил Сашу прямо у подъезда, битой (и где только взял её?), затем оттащил подальше и бросил. Отца своего Лёня боялся, потому наскоро собрал вещи и уехал из города на машине друга, якобы к тетке, в деревню.

Руслан, самый младший из компании, и был как раз тем, кто обнаружил полуживого Сашку, потом подтянулись ещё два друга. Скорая, полиция, шок отца, новые заявления… и парализованные ноги юного Александра Быльского. Что значит оказаться в 18 лет в инвалидном кресле? Жизнь его закончилась, как думалось Сашке. Отец как будто с катушек слетел: строчил доносы и заявления на Подлякова старшего, призывал всю их семью к ответу, дежурил сутками у дверей следователя, а дома заливал горе крепким алкоголем.

Настя уже пришла в себя. Узнав новости о Саше, девушка не могла поверить, что теперь это их реальность, и вместо беззаботной жизни светит угрюмая череда реабилитаций, судебных разбирательств и тяжелого виноватого взгляда любимого парня. Он не сомневался, что Настя с ним до конца. Настя сомневалась, что такую жизнь она выдержит. Кусая губы и ломая ногти, после выписки девушка пришла к Саше.

– Саш, я уезжаю. Родственники позвали жить в Питер, там и универ хороший, меня возьмут на следующий семестр…

– Насть, а я?

Нервно выдохнув, девушка подняла подкрашенные глаза на бывшего спортсмена:

– А ты… ты зря полез, Саш. Ну кому лучше сделал?

Саша сглотнул, почувствовал, что отчего-то щиплет глаза, шмыгнул носом и тихо сказал:

– Так я же за тебя…

– А я просила? – тут же вскинулась Настя. Его Настя, такая веселая и нежная, безобидная, заботливая вдруг превратилась в колючую неадекватную сучку.

– Я боялся, что ты можешь умереть. Там, в реанимации. Из-за этого скота… – голос Саши дрогнул. Незачем объяснять теперь, незачем унижаться. Она всё сказала одной своей фразой. Он теперь не нужен.

Флакон 6

Полина барабанила идеальными ноготками по столу, за который успела присесть во время “до-до-долгих” объяснений Руслана. История этого Саши Быльского не то, чтобы трогала её туманную душу, но отчего-то раздражала. Сейчас шла первая полноценная рабочая неделя после январских праздников, а начинать год всегда тяжело. Кроме пятидневной занятости в музыкальном колледже, предстояло три урока в качестве репетитора и одно дежурство в библиотеке. Где найти время на разборки с заигравшимися подростками? Девушка дернула плечом и взглянула на парня. Руслан наконец-то понял, что никто не собирается его кусать, пожирать, а тем более – убивать. Он снял чёрную куртку, оставшись в такой же чёрной футболке, промокшей от пота.

Если верить словам “будущего уголовника”, то именно Саша вычислил странные повадки Полины. Когда сидишь дома целыми днями, то начинаешь сходить с ума от скуки, а под руку кстати попался военный бинокль деда. Жили, кстати, втроём: исключительно мужчины семьи Быльских. Вечно занятой отец, “нигилист” строительного бизнеса, престарелый дед с маразмом, и серьезный умный парень Саша. С женщинами их семье как-то не везло – сначала бабушка бросила деда, укатив в другую страну после событий 2020 года, следом мама Саши едва пережила тяжелую операцию, пролежав неделю в реанимации, а потом вдруг “открыла в себе чакры и третий глаз”, также покинув мужа и сына… Расставание с Настей стало будто последней каплей кофейной гущи, предсказывающей одинокий век.

Итак, Саша стал следить из окна за соседями сначала ради забавы, а потом занятие увлекло его и мальчишка даже составил расписание всего дома: кто куда и во сколько уходил, что делалось во дворе и прочие ненужные подробности чужих жизней. Очень удачно дом номер 28 стоял буквой “Г”, позволяя следить из окна последнего подъезда за периметром, включая и первый подъезд, если изловчиться.

Так Полина попала в “объектив” за специфическим действом: сначала соседка Ольга Николаевна, словно загипнотизированная, стояла лицом к подъездной двери, а рядом сверкала белыми зубами милая Неделина, ласково проводя пальцами по шее женщины, а затем – брызнувшая кровь, флакон, пластырь, тяжелый вздох… Через несколько дней частички крови лишился пьяница Марк Петрович, отдыхающий на лавочке.

– Ну, и что, это делает меня вампиром? – недовольно протянула Полина. Неприятно попасться так, и глупо, к тому же. Объяснять что-либо этому постреленку она всё равно не собиралась. – А самое наиглупейшее – зачем ты брызгал эту вонючую чесночную гадость в подъезде? Ещё бы кол осиновый прихватил.

– Да… да… это… что… чтобы о… о… обезвредить… на… на… всякий с… ссс… случай.

– Ва-ва-ва… валенок ты, Руслан, – передразнила девушка. – Ладно, на сегодня спиритический сеанс с твоим мозгом окончен. Не вздумай больше творить подобную ерунду, понял меня? А не то скормлю тебя Тиму… или гремлинам.

– Кому?

В голосе парня прозвучало столько недоумения, что Полина громко цокнула и закатила глаза. Жестом показав на дверь, хозяйка пояснила:

– Ну и молодежь пошла, право слово! Гремлинов не знать! Поди и оригинальную книгу Стокера никто в глаза не видел, неучи, а всё туда же: “Вампиры!”. Всё, чеши отсюда.

Руслан неуклюже поднялся с дивана, прихватил куртку и шапку, медленно двинулся на выход. У двери обернулся и с робкой надеждой спросил:

– Так что на… на… насчет Сашки-то?

– Пошёл вон, пока участкового не позвала, – буркнула Полина, не вставая с кресла. Этот беспредельщик заставлял чувствовать себя неуютно, как будто она и правда должна помогать всем встречным-поперечным за эфемерное “спасибо”. И снова всплыло это слово странное: “фрик”. Ну вот, ученица Гудкова загадила преподавательский мозг, приехали. Дверь захлопнулась, девушка даже вздрогнула и перевела взгляд на темную прихожую. Собственные мысли занимали её внимание гораздо сильнее, чем непутевый будущий уголовник Руслан. Тощий кот вдруг потерся о ноги Полины.

Пока парнишка сбивчиво рассказывал историю друга, то успел пояснить их просьбу: ну, во-первых, наказать обидчика, то есть Лёню. Сына депутата, на минуточку. Во-вторых, его папашу, который отмазал виновника. В-третьих, неплохо бы помочь Сашке прийти в себя, хотя бы морально. На лицо работа для супермэна-ниндзя со статусом премьер-министра и корочками кандидата медицинских наук по психологии. Насмотрелись всякой ерунды, эти ребята, хотя вроде уже не маленькие, чтобы мультикам и сказкам верить. Да будь она, Неделина, хоть супер-вампиром, то что изменилось бы? Выпила бы всю кровь и бросила эту компанию в лесу, чтоб никто не переживал больше? Дети, глупые дети в пубертате.

Несмотря на досадную ситуацию с Русланом, не-вампир Полина вспомнила о соседке, Ольге Николаевне: забавная тетушка, и так сладко пахнет в момент своей слабости… девушка улыбнулась, облизнула пухлые алые губы и даже слегка застонала от предвкушения: сейчас она откроет флакон, тот самый, сейчас вдохнет запах и выпустит капельку на язык, привкус железа и соли преобразится, и она почувствует взрыв во рту, потом сглотнет и сладостный спазм окажется в горле, станет слегка першить, но вскоре достигнет желудка, тогда Полина вздрогнет и выгнется всем телом, осядет на пол, а по венам побежит терпкий тремор чужих обещаний и надежд…

Флакон 7

Почтовое уведомление оповестило о наступлении понедельника: пришло приглашение на концерт, что устраивал родной колледж. Праздничные этюды репетировали ещё в декабре: малолетние студенты с неохотой оставались на дополнительные часы и зевали, показывая широту молодого энтузиазма.

Программа начиналась в 10, выезжать следовало в 9, а уж вставать… зимняя темнота действовала удручающе. Полина позволила себе полежать чуть больше пяти минут, но после бодро поднялась и отправилась в душ. Шелковый черный халат обнял влажное тело, отражение улыбнулось в виде идеального лица, как и прежде: влекущие алые губы, выразительные глаза, бархатная кожа с ровным тоном, чуть изогнутые темные брови, и всё без грамма косметики. Строгое каре из черных волос лежало в прическе без применения фена и утюжка-выпрямителя: мечта многих женщин. На уютной кухне Полина заваривала крепкий и сладкий чай, как вдруг услышала причитания соседки по лестничной площадке. Нахмурившись, девушка выскользнула за дверь квартиры.

– Выгоняют, выгоняют, ироды! Продадут, выселят, как пить дать, по миру пустят! Что делается, что делается! – раздалось колоратурное сопрано длинноногой Марии. Зрелая женщина, всё ещё молодящаяся, но разговаривающая похлеще деревенской бабки, давно была на примете у Полины: завлечь её работой в колледже, ведь таких голосов в городе по пальцам пересчитать. Хотя, партия оперной певицы подошла бы ей, как корове пятая нога, поскольку ни образования, ни фактуры, ни адекватного поведения Мария предложить бы не смогла. Весь свой талант и длинные ноги Мария демонстрировала коллективу аварийных диспетчеров ЖЭУ Западного жилмассива.

Полина, облокотившись плечом на дверной косяк, зажмурилась от высоких нот, мысленно накладывая голос на партию Царицы ночи в “Волшебной флейте” Моцарта. Получалось не очень: Мария перебивала ладный ритм оригинальными вставками: “Да шоб они подохли!”, “сучьи дети, клоповы прохиндеи!”, “отбирают последнее, ублюдское племя!”.

Когда воздух в легких невероятной Марии пошел на убыль, Полина позволила себе заметить:

– Ну?..

– Да шо ну, шо ну, Полинка, всё, трындец нам всем, всё! Квартиры отбирают, за бесценок продают, нас всех, как стадо лошадиное, погонят на окраины, а что мы там купим-то? А что делать-то будем? У, нелюди, как есть – нелюди! Тьфуй!

– Мари, давай по делу. Кто отбирает, почему, когда.

Мария вздохнула, качнула головой, усмехнулась: