Где ты встречаешь рассветы?

– …для себя и своей семьи. Ну а так получилось, что я как раз и есть его семья. Я его праправнучка.

– Праправнучка самого Лебедева?! – ахнула я. – Это невероятно!

– Да, я тоже так сказала, когда узнала об этом факте, – рассмеялась хозяйка. – Вся моя история, связанная с этим домом, – невероятна.

– Вы знаете, Саша, когда я впервые увидела ваш дом, на фотографии у Дмитрия, я поняла, что влюбилась в него с первого взгляда. И мне так захотелось в нём жить! Подниматься по ступенькам его крыльца, выглядывать из его окон, встречать рассвет в его дворе… Я вдруг представила себя его хозяйкой, и это ощущение наполнило меня такой радостью, таким покоем, счастьем таким. А потом пришли вы с Полиной…

– И всё испортили.

– Нет, – улыбкой на улыбку ответила я. – Вовсе нет. Я тогда поняла, всем сердцем почувствовала, что вы и дом – что-то нераздельное, что-то такое, что даже если кто-то и захочет эту связь разрушить, у него это никогда не получится. Так что оставалось мне с тех пор только радоваться за вас и мечтать, что когда-нибудь мне тоже повстречается Мой Дом…

– Может быть, даже быстрее, чем вы думаете…

Она произнесла эти слова с такой задумчивостью на лице и так тихо – как будто и не произносила вовсе.

– Саша, а с Бертой вы давно дружите?

– О, очень давно! Мне хочется сказать – всю жизнь, хотя первое наше знакомство случилось всего лет десять назад. Вот когда вся эта история с домом закрутилась, тогда и… Вы знаете, у меня мало подруг, собственно их всего две – Берта и Ксения, которую я вообще с детства знаю, но я чувствую, что могла бы подружиться и с вами… Если бы вы, конечно, никуда не уезжали от нас! – закончила она с лукавой усмешкой.

– Похоже на шантаж, – рассмеялась я, польщённая её признанием.

– Так шантаж и есть! Но впрочем, – она опять куда-то унеслась мыслями, – время покажет… Кстати! – встрепенулась она. – Который час?

– Почти шесть…

– О, так нам пора пироги ставить! Андрюша скоро придёт, да и гости уже, наверное, проголодались.

– Нет, что вы…

– Тогда хозяева! Люблю, знаете ли, побаловаться вкусненьким…

Побаловаться вкусненьким в этой семье любили, как оказалось, все. Конечно, от Льва и Полины – как и от многих других детей – этого можно было ожидать, да и сама хозяйка своей аппетитной внешностью располагала к логичному выводу, но, глядя на смуглого кареглазого красавца, вряд ли кто-то мог подумать, что этот человек любит поесть. Подтянутый, стройный – он производил такое впечатление, как будто только что скатился на лыжах с самой крутой горы, какую можно только себе представить, и при этом ни капли не устал. Его ослепительная улыбка заявляла всему миру: жизнь удалась!

Впрочем, мне хотелось с ним согласиться – жизнь в этом доме и с такой потрясающей женщиной, как Александра, действительно удалась, к гадалке не ходи.

Но стоило только и мне вкусить пирога с капустой, над которым с такой любовью хлопотала Саша, как я тут же влилась в стройные – и не очень – ряды поклонников стряпухи.

– Это гениально, Саша! – моя рука невольно потянулась к следующему куску, и мне тут же придвинули поближе всё блюдо. – Поделитесь рецептом?

– Бесполезно! – усмехнулся Андрей.

– Секрет фирмы?

– Толку-то! Рецепт гуляет по народу, но такие пироги получаются только у моей жены.

– Значит, всё-таки какой-то секрет есть!

– Просто наша мама – волшебница! – Лев проследил за куском, который ускользнул прямо с его тарелки, схваченный маленькими девичьими пальчиками, и, хмыкнув, потянулся к другому, побольше.

– А наш Лев Андреич – фантазёр, – усмехнулась Саша. – Вы не лопнете, детки?

– Нет! – радостно заявили детки в один голос.

– Саша, а вы, наверное, профессионал в кулинарии?

– Нет, что вы! Все мои умения в этой области – заслуга моей бабули, которая считала, что каждую барышню следует обучать трём самым главным в жизни вещам: изящно танцевать, виртуозно владеть каким-нибудь музыкальным инструментом и прекрасно готовить для будущего избранника. Вальс я освоила ещё в детском саду, музыкой занималась первые двадцать лет, даже в школе музыкальной преподавала, ну а готовка – это моя страсть и по сей день. Видимо, взаимная, если до сих пор никто не жаловался.

– Жалоба только одна, – пробурчал Лев с набитым ртом, – что мало. Мам, а с грибами ещё есть?

А потом был чай с печеньем, которое тоже испекла хозяйка этого замечательного дома. Я наслаждалась тающим во рту лакомством, неспешной беседой, весёлой вознёй детей – и собственным очарованным состоянием, которое вполне можно было принять за искрящийся кокон счастья.

Лёгкая мелодия звонка на Сашином телефоне – кажется, это был Вивальди, – гармонично вписалась в наше общение.

– Алло! – промурлыкала хозяйка. – Привет, Шапкин. Вот, сидим… Ага, с нами. Передать трубку? – от направленного на меня Сашиного взгляда мне почему-то стало тревожно. – Не надо? А, хорошо, ждём! – она опустила телефон. – Митька сейчас придёт.

– Ура! – радостно взвизгнула Полина.

– По мою душу? – я чувствовала нарастающее беспокойство, диссонансом врезавшееся в былое очарование.

– Он ничего не сказал, – Саша пожала плечами. – Просто спросил, здесь ли вы, Василиса…

– Твой дружок просто так никогда ничего не спрашивает, – хмыкнул Андрей.

– Я это тоже успела заметить… – пробормотала я.

– Глупости какие! – фыркнула Саша. – Шапкин? Да я его как облупленного знаю, он сама простота и невинность!

– Мам, ты так говоришь, как будто дядь Митя – девчонка, – хихикнул Лёвка и показал Полине язык.

– Как я? – удивилась девочка. – Мой Шляпкин? Почему?

– По кочану!

– Мам, скажи Лёвке! Дядя Митя – не девчонка!

– Я разве сказал, что он девчонка? Вот дурочка!

– Мам, Лёвка ругается!

– А ты ябедничаешь!

– Сам ты ябеда!

Полька бесстрашно кинулась на брата с кулачками, но тот быстро сориентировался – сорвавшись с места, он принялся бегать по комнате, а сестрёнка гонялась за ним, визжа от восторга.

Саша с Андреем наблюдали за детьми с улыбками, и только я никак не могла прийти в себя. Звонок Дмитрия почему-то растревожил меня, хотя никаких видимых причин для этого не было. Но почему тогда так болезненно сжалось моё сердце?

Резкий звонок в дверь, который прозвучал вдруг, ещё больше укрепил меня в моей тревоге.