Начало исхода. Сборник рассказов

– Некогда объяснять. Слишком много времени я потратил на споры… – воин резко развернул меч рукоятью вперед и протянул князю – Вот, княже, не мне, так ему, Вершителю душ поверь. – Князь внезапно сощурил глаза, и облик его напомнил хищную птицу, что внезапно увидала добычу. – Не мир я вам, Жерех, принес, но меч! Калин поднял свою орду нежити и идет по пятам за мной. Гибель пророчат сему городу волхвы. Прости князь!

– Неужто кто-то покусится на наш древний Кревень? – усмехнулся неверяще тысячник Бус, – Мы не Калинов, но княжий город больше двух сотен лет никто не штурмовал. Уж как-нибудь отобьемся от Калина с его голозадым войском!

– Вы, может быть, и отбились бы, – задумчиво посмотрел на него воин, – тем более, что войны действительно у вас хороши, но Калин не один.

– Да хоть десять, таких как твой недоделанный царек! – Жерех хрипло рассмеялся и ткнул зажатой в руке булавой на одну из стен терема, где на глине была достаточно живописно изображена битва у неизвестного болота. – Когда я был еще, таким как ты – сопливым и совсем дурным, довелось мне поучаствовать в жесткой сече у стен неизвестного града на краю огромнейшего болота. Я бился с семью лучшими войнами владыки города и побил всех. А в конце поставил на колени самого Стигийского царя. Знатный трофей был. И потому не убил я его, а взял с собой и, приведши в Кревень, показал своему народу насколько сильны мы.

– Силен и велик ты, княже! – саркастически молвил молодой воин. – Да только с новой силой тебе не совладать. Калин-царь с сорока царями, с сорока королями, у которых у каждого силы по сороку тысячей бросает вызов тебе. Сдюжишь?

В тереме повисла гробовая тишина. Время шуток и безудержного хвастовства закончилось. Даже тысяцкий Бус, ярившийся от наглости молодого война, внезапно осознал – то, что было до этого просто сущая ерунда. Такой огромной армии, какую собрал восставший царь, еще человечество не видывало.

– Что мы можем противопоставить Калин-царю? – Жерех напрямую обратился к тысяцкому, сверля его вопрошающим взглядом.

– Ничего. Даже если мы соберем все ополчение подвластных земель, и император Запределья – Сабун пойдет нам навстречу и выделит свою армию, мы не сможем сражаться против Калина.

– Он привел под стены внешних границ Аркадии сорок королей Пекла, – уточнил тут же молодой воин.

– И что?

– Каждый из королей повелевает корпусом нежити в сорок тысяч…

Совет еще не знал, что Калин-царь к тому моменту уже овладел Доккатокией, Атрией и Пустыней Безмолвия. Армии этих побежденных царств влились в армаду Калина и теперь никто не мог ему помешать завоевать мировое господство. Войско его стало столь огромно, что даже в бойнях участвовали лишь малые его части, пока остальные бездействовали. Сорок королей Пекла. Бывшие правители подземного царства. Кто-то лучше, кто-то хуже другого, они, тем не менее, все были очень опасными тварями давно минувшего прошлого. Каким-то образом Калину удалось поднять из могил этих давно уже опочивших богатырей и они подчинились ему. И все бы ничего, да только нежить – самые опытные и страшные война Средиземноморья, которые когда – либо рождались на земле, подчинялись только им. Пока спали вечным сном короли, нежить на земле не показывалась, так как место ей – охранять Пекло. Но царей послали истреблять род людской и нежить пошла за ними, неся смерть и страх всему живому. Считалось, что любая из нежетей в единоборстве способна порубить не менее шести опытных человеческих воинов. Лишь редкие герои способны были в единоборстве противостоять нежити и потому никто не поверил рассказу молодого война о штурме Калинова моста после которого нашлись живые рассказчики сечи. Дело в том, что до восстания сорока королей нежить стояла в охране лишь в одном месте на нашей земле – Калиновом мосту, что считался границей между миром живых и мертвых. Калинов мост и он же просто град Калинов – неприступная крепость, что легла каменными твердынями по реке Смородине, ограждая мир живых от проникновения туда, куда их не звали. Говаривали некоторые старцы, что нежить стоит как раз не для того, чтобы живые лезли в Пекло, а чтоб из подземного царства не выбрался кое-кто, кого великие Прежние туда заточили. Считалось, что Калинов это первый город основанный богами, после того как прошла война из-за которой большинство великих Прежних покинуло нашу землю. Был еще один оплот богов – Старград, но живые его не видели уже более пяти тысяч лет, а те, кто видел, рассказать о увиденном не могли. Мертвые, знаете ли, не разговаривают. Калинов же видели, но приближаться к нему не спешили, ибо пало на подступах к нему столько роду человеческого, столько побило всевозможных князей, вождей и императоров по берегам Смородины, что кости усеяли толстым слоем пространство в несколько верст вокруг передовых укреплений града. Кто бы мог поверить, что нахальный молодой воин не просто сражался у передовых укреплений этого неприступного града, но и взял передовые башни? Сколько там было нежити – этого не знал никто. Но явно ее было достаточно, чтоб перемолоть в труху не то что дружину этого война, но и с десяток армий такого не слишком-то слабого князя Жереха.

Но воин не врал. Его личная дружина сломила охранные сотни нежити и легла практически вся, но дала молодому войну взять величайшую реликвию, что хранилось в одной из башен – меч Траяна. Меч был утерян в битве еще в те времена, когда по земле ходили титаны, а совсем еще молодой Плутон враждовал с богом Гором. Траян был последним из богов, что основали Калинов. Он правил им достаточно долго, чтоб кое-кому надоело уже это и его свергли, предварительно разрубив надвое, так, на всякий случай. Далось это злодею очень непросто. Траян хоть и стар был, но сил хватило порубить в капусту полдесятка не слишком-то слабых полубогов и в довершение успокоил старый воин и мятежного бога войны Ареса. И это учитывая тот факт, что Траян был уже лишь жалким подобием того, кем он был полтысячи лет еще назад. Однако пал и Траян. Предал его близкий друг и товарищ – командир лучшей сотни траяновой дружины Стигийский царь. Ударил булавой по шлему, подкравшись сзади и лишил, таким образом, всей силы старого бога предатель. Уже падая, зашвырнул далеко в небо свой меч Траян с такими словами:

– Только истинный царь сего града возьмет его в руки! Смерть и тлен недостойным!

– Значит, меч этот – мой! – ощерился в улыбке Вий, который и сверг, собственно, Траяна.

– Калинов-град не примет тебя, мертвяк! – Печально улыбнулся обессиленный Траян, – Нежить не подчинится тебе без меча.

– Ну, это мы еще посмотрим! – крикнул Вий и обрушил что есть мочи свою секиру на павшего бога.

Вий сел на трон старших богов срединного царства, но трон не подчинился ему. Нежить бунтовала, не чувствуя силы Прежних в новом боге, а сам Калинов внезапно стал вместилищем всех неупокойных душ. Души те, не зная страха и живя лишь одним чувством мщения, вселились в павших воинов, что гнили уже столетия под стенами града. Так появились бесы. Они оказались настолько неуправляемыми, что проникли в святая святых града Калинова – врата Пекла и выпустили оттуда пусть и не всех, но очень многих давно уже ушедших в мир иной порождений мрачного прошлого. Чувствуя, что трон шатается с каждым днем все сильней, Вий решился на последний шаг.

– Найти мне меч-кладенец Траяна! – отдал приказ он Стигийскому царю, что служил теперь новому повелителю Калинова в его личной страже. – Первому, кто принесет его мне, я отдам древнейшее царство Аркаима.

– Лишней корона не будет, – поклонился низко Вию Стигийский царь и отправился на поиски. Меч и в самом деле нашли. Глубоко в болото ушел павший с неба булатный клинок и много сил и времени потратили рабы, чтоб добыть его. Но достали. И пали все, превратившись в пепел. Заклятье Траяна лежало крепко на клинке. Стигийский царь, понимая, что доставить его не получиться, позвал Вия самого к клинку и тот явился.

– Жалкий трус! – ударил Вий трезубцем в грудь царя и обрушил его в болото. – Болотному царю и место в болоте! Не видать тебе, раб, Аркаима.

– Ты обещал! – завопил, уже захлебываясь болотной жижей, Стигийский царь – Отдай мне мое!

– Умри, хоть как воин, изгой… – и Вий ухватился за рукоять меча.

– Я – то уйду как воин, а ты – нет! – молвил царь, медленно закрывая глаза, которые уже почти залила болотная муть. – Боги, услышьте меня! – взмолился уже уходя на дно болота царь после того, как Вий рассыпался в тучу пепла. – Не дайте пропасть мечу. Завет Траяна должен жить! Калиновым должен править истинный царь!

И свершилось чудо. Разверзлась твердь земная, обнажив выход новый из Пекла и пропало туда болото. Тот выход стал лазейкой из мира мертвых и чтоб как-то закрыть его, пустили в этот разлом земной тверди воды мертвой реки – Стикса. Ни одно живое существо и большинство духов не могло пройти сквозь реку, ибо была она из кипящей серы. Стражем на Стиксе поставили могучего демона Харона, который со своей командой бороздил воды Стикса на корабле из костей павших титанов из-за чего сера, не причиняла ему вреда. Стигийский же царь, оказавшись на земной тверди, услышал в голове своей голос, что молвил ему о том, чтоб взял он заговоренный клинок и снес бы его в Калинов, где и положено ему дожидаться своего нового хозяина. И времени дал голос ровно два дня. На третий смерть ждала уже Стигийского царя от этого клинка. И поторопился он в Калинов, да задержали его полчища бесов на подходе, что без толку слонялись в округе. Потому-то не попал в сам град меч Траяна, а упокоился он в первой привратной башне укреплений Калинова, докуда успел добежать Стигийский царь. Много столетий прошло с тех времен, и никому не покорился этот меч, да и не многие до него добирались. И вот теперь он в руках молодого война. Верить ли?

– Верь! – тысячник Бус подошел поближе к князю, после того, как в терем ворвался запыхавшийся отрок, что доставил какие-то вести – Не врет он. Городская стража доносит, что со стороны Мораниной впадины двигается передовой отряд воинов. Кажется, по наши головы мечи навострили. – Тысячник не ошибся. Это действительно были воины Калина, и тот предлагал сделку.

– Мой царь, победитель и владыка над всеми царями Пекла, великий Калин предлагает тебе, глава Кревеня сесть подле него, как младший товарищ, – молвил, презрительно взирая на сидящих перед ним представителей великого города Кревеня, сотник в черных вороненых доспехах с двумя нежитями-телохранителями, которых после долгих споров все же пустили в княжий терем.

– Младшим товарищем? – Недобро склонил голову князь, – А может и сапоги его вылизать заодно?

– Это как пожелаете. – Все так же презрительно глядя, криво усмехнулся сотник. – До тебя такое предложение было сделано немногим, – одна из нежетей передала мешок сотнику, который до того держала на плече, – так вот они…

На красивый дубовый пол с деревянным стуком посыпались головы побитых царей Навийской империи – Алкида, Дира, Стардвига. Последней выпала и покатилась в дальний угол голова верховного архонта Аркаима – Рода. Меньше всего на свете ожидал кто-либо из присутствующих увидеть голову общего Праотца, создателя большинства народностей, уже почти всеми забытого Рода. Он был настолько недостигаем для всех, что даже боги не осмеливались бросать вызов старейшему из них, которого заслуженно посадили в древние времена полновластным повелителем – архонтом в городе Аркаиме. И вот теперь голова бога лежала перед людьми. И это был конец.

– Вы прах под ногами армий Калина! – рассмеялся уже открыто сотник в лицо совсем растерявшегося князя Жереха и пнул в его сторону, подвернувшуюся под ногу голову Рода. – Пади пред ним, князь, и ты уцелеешь. Возможно.

– Время разговоров закончилось. – Молвил, медленно спускаясь с небольшого возвышения у княжеского трона молодой воин.

– Как это, кончилось? – непонимающе уставился на него сотник, инстинктивно рукой нащупывая рукоять своей сабли.

– Вместе с тобой! – ухмыльнулся внезапно воин и, вырвав из ножен свой меч, с силой метнул его в сотника, которого чудовищной силы ударом отбросило к стене и пригвоздило намертво булатным клинком, на котором уже не столь надменный и наглый сотник и повис, судорожно суча ногами. Две нежити, в задачу которых входил не только почетный эскорт, но и охрана сотника, умерли следом. Молодой воин, проходя мимо, срубил их, подхваченной буквально из воздуха, оброненной покойным уже сотником саблей, за одно мгновенье.

– Вот это да… – раззявил в изумлении рот тысячник Бус

– Что ты натворил, мальчишка! – завопили сразу несколько бояр из толпы приближенных к князю. – Ты навлек беду, горевестник!

– С таким воином беда нашим врагам, а не граду сему… – внезапно глухо молвил князь Жерех. – Как имя твое, воин?

– Стривер! – улыбнулся воин и, выдернув меч из стены, обтер его о полу своего плаща. Позади него глухо шмякнулся безжизненной тушей сотник царя Калина. – Но имя мое мало что скажет тебе, княже, но вот Стигийскому царю может и подскажет оно кое-чего.

– Причем тут он? – поинтересовался князь, искоса наблюдая, как четверо его дружинных война пытаются поднять мертвого сотника.

– Это твой трофей князь, я понимаю, – склонил голову Стривер, – но он знает, где покоятся те, кто поможет тебе в войне с Калиным.

– Если ты соврал, – князь покрутил в задумчивости пальцем ус, – ты уйдешь навсегда. И помощи от меня не дождешься. Ты понял?

– Понял. Как тут не понять! – говорил в спину, спускающемуся уже в глубокий колодец под теремом князю Стривер. – Главное, чтоб Стигийский владыка жив был.

– Чего ему станет, хрычу старому! – рассмеялся Жерех и дал знак своим войнам, что взявши за большой ворот, начали крутить его, медленно наматывая ржавые цепи на барабан. Из глубокого каменного колодца, откуда невыносимо разило страшной вонью, показался порядком уже подгнивший дубовый обгрызенный как будто бы крест с прикованным к нему стариком. Длинные седые пряди закрывали его лицо, а потому разглядеть что-то было очень сложно. Когда-то, видимо, он был очень могучим воином и даже сейчас дряблые сморщенные руки хранили в себе признаки былой силы, а грудь, пусть и костлявая была такой непомерной ширины, что оставалось только диву даваться, каким это образом его поработил Жерех. В бытность свою воином Стигийский царь порубил бы на капусту не один десяток таких вояк как Жерех. Но Стривера сейчас интересовало не это. Он всмотрелся в затейливую вязь татуировок, что покрывала большую часть груди, заросшую густым седым волосом и внезапно закричал:

– Покажите мне его лицо! Быстро! – и двое воинов подскочив, вздернули голову старику повыше и откинули седые космы назад. Прямо на Стривера уставились тяжким взглядом нестерпимо желтые глаза прикованного.

– Ну что, доволен? – поинтересовался Жерех у война, одновременно стараясь не глядеть на старика.

– Нет. – Неожиданно заявил Стривер и развернулся, собираясь уходить. – Не Стигийский царь это, князь, а Индрик.

– Кто? – опешил от неожиданности Жерех и непонимающе уставился на старика, пытаясь заново разглядеть его – Какой еще… Индрик?

– Не какой, а Индрик-зверь. Самый опасный и сильный из сыновей могучего бога Змея. В былые времена этого зверя не могли поработить армии ни одного из земных владык.

– И как же тогда взял его я? – растерянно перевел глаза на война Жерех.

– А вот это интересный вопрос, князь. – Воин подошел обратно к старику и ухватив того за подбородок, вгляделся пристально в его лицо. – Ты слышишь меня, зверь? – поинтересовался Стривер у старика. Но тот лишь таращился на него жуткими глазами и молчал. – Напои его князь, – наконец бросил воин, что-то разглядев в глазах зверя, – и отпусти. Не враг он тебе.