Точка Скольжения. Архипелаг. Часть первая

– В девятый кабинет.

В девятом его встретили трое, точно так же сидевших за столом с компьютером, но на сей раз это был глайнес и два сатранда, все средних лет, и, на сей раз, все трое были мужчинами.

– Присаживайтесь, – сказал глайнес в центре.

Они поровну разделили Серегины бумаги и стали их изучать. Наконец, один, тот, что слева, сказал:

– По состоянию здоровья годен в экипажи кораблей, подразделения охраны, водители наземной техники, а так же пилоты малой и крылатой авиации.

– Образование отсутствует… Хм, а вот это интересно: постшоковая амнезия, плен в Жингконе. С плена и начинаются его воспоминания, – сказал второй.

– Повторение амнезии маловероятно. Скорее всего, сказалась травма мозга и одновременный шок, – сказал первый, – Лично я причин для отвода по состоянию здоровья не вижу…

– Желает служить в крылатой авиации, – отозвался второй, тот, что справа.

– В таком случае ставим подтверждения, – наконец подал голос тот, что посредине, и двое других поставили какие-то пометки на документах Серёги, а сам он повернулся к Дементьеву: – Итак, Приёмно-Распределительная База Восточного Флота признаёт вас годным к службе на Восточном Флоте. В связи с этим мы предлагаем вам подписать контракт сроком на один либо три года. Если вы согласны, то подпишите внизу, напротив устраивающего вас срока – глайнес подал Серёге два машинописных листа бумаги и ручку.

Серёга ждал, что это будет обставлено как-то помпезно, официально – но ничего подобного, дарсад говорил эти слова самым, что ни на есть, равнодушным тоном. Поэтому Дементьев контракт взял и начал читать. Быстро пробегая текст глазами, он узнал, что право выбора места его службы остаётся за командованием. Что ему в течение трёх лет полагается полгода отпуска в общей сложности. Что ему обязаны предоставить четырёхразовое питание, денежное довольствие, обмундирование и снаряжение, место жительства площадью согласно его звания. Что в случае объявления войны контракт продлевается на срок до окончания боевых действий. Что он обязан беспрекословно выполнять общие и, в дополнение, соответствующие специальности кодексы воинской службы. Что контрактом разрешается и запрещается то и это, а при невыполнении им условий контракта в мирное время контракт будет разорван, а с него будет взята неустойка в размере денежного довольствия за полгода, и если на его персональном счету средств окажется недостаточно, он будет обязан отработать недостающую часть на военном производстве. В военное время невыполнение условий контракта наказывается принудительной отправкой на военные заводы либо ссылкой в Сектор Резервации, либо лишением статуса гражданина Селлестии, а в особо тяжких случаях – смертной казнью.

– Я согласен, – сказал Серёга и подписался напротив срока в три года на обоих листах.

– Этот экземпляр остаётся у вас, второй будет выслан командованию того подразделения, где вам предстоит проходить службу, – сказал глайнес, – Сейчас направитесь до конца коридора, подниметесь по лестнице, свернёте направо – там найдёте кабинет четырнадцать, где вас будет ожидать представитель Учебной Базы Крылатой Авиации. Предоставите ему остальные свои бумаги и контракт, если после собеседования он решит, что вы для них подходите, то отправитесь в крылатую авиацию. Если же нет, мы направим вас в те войска, где наблюдается недобор. На этом позвольте поздравить вас с поступлением на службу в Восточный Флот!

– Спасибо.

– Идите.

Серёга повернулся и направился к двери, прижимая к сердцу бумаги. Он сам ушам не верил – годен в крылатую авиацию! Мечта жизни была так близко, как никогда раньше. Оставался лишь один, последний порог на пути к ней – и он замер перед ним, пытаясь успокоить начавшее слишком уж сильно биться сердце. Потом резко вздохнул и шагнул навстречу судьбе – в четырнадцатый кабинет.

– Приятная встреча, – поздоровался он с сидевшим за столом пожилым уже человеком. Лицо его было обезображено шрамами от ожогов, на правой руке не хватало мизинца.

– Приятная, – сказал он хриплым голосом. – Присаживайся, успеешь ещё настояться…. Что, сынок, решил стать боевым пилотом?

– Да, вигенес, – безошибочно определил его звание по нашивкам Дементьев, подавая документы.

– Бумаги… – медленно произнёс тот, небрежно бросая их на стол, – эти штабисты, окончательно отупевшие в своих кабинетах, решили, что документами можно полностью описать человека. Да только чушь всё это, сынок, не бывает так, чтоб бумага за людей говорила… Вот ты мне их сунул – думаешь, я читать их стану, а? Ну, что молчишь? Отвечай: думаешь или нет?

– Думаю, да.

– Ошибаешься. Я и так знаю, что у тебя контракт подписан, что по здоровью ты нам подходишь – иначе здесь бы ты не сидел, верно? В крылатую авиацию отбор строгий, не всякий пройдёт. Многие проходят, но далеко не большинство. А знаешь, что в нашем деле главное?

– Что?

– Рефлексы. Умение выполнить правильное действие раньше, чем успеешь его осознать. Как сам думаешь, быстрые у тебя рефлексы?

– Не знаю.

– А ты в бумагах своих прочти, что врачи думают по этому поводу, – вигенес подал ему документ, ткнул пальцем в нужное место. – Ну, что там?

– Скорость рефлексов высокая, – прочёл Серёга, – При повторном срабатывании рефлекса наблюдается тенденция к увеличению скорости.

– А хочешь узнать, что я думаю по этому поводу? – спросил вигенес, пока Серёга читал. И едва пожилой представитель крылатой авиации закончил, Дементьев краем глаза уловил какое-то резкое движение в свою сторону. Инстинктивно он зажмурился, откинул голову – и в тот же миг ручка, которая до этого мирно лежала на столе у вигенеса, просвистела в воздухе в каком-то миллиметре от его лица.

– Я думаю, что рефлексы у тебя недостаточные, – сказал вигенес, как ни в чём ни бывало, – В боевой крылатой авиации надо успеть не только увернуться от угрозы, но и сделать так, чтобы она не возникла снова. То есть в нашем с тобой случае ты должен был бы ручку в воздухе поймать, а потом в меня её бросить, усёк? Принеси-ка ручку обратно, сынок, не мне ж за ней вставать, верно?

Серёга молча встал, положил документы и пошёл за ней, потом вернул и сел, глядя в глаза чудаковатому старикану.

– Ну, спросить что-то хочешь? – сказал тот, выдержав взгляд, – Так не молчи, время пожилого человека надо ценить..

– Так я вам подхожу или нет? – не вытерпел Серёга.

– Что, переживаешь, что откажу, потому что тест с ручкой ты не прошёл? – ухмыльнулся вигенес, в точности угадав мысли Дементьева, – Да ты не волнуйся, на моей памяти мало кто его проходил. Приходили такие вот, как ты, одни уворачивались, другим она в лоб попадала – таких я без вопросов отправлял в авиацию тяжёлую, типа бомбардировщиков – в средней им делать нечего. Потом вот такие, как ты, выходили из этого кабинета довольные, спустя какое-то время уже поднимались в воздух с палуб авианосцев… А потом я отвозил урны с прахом их родным. Если, конечно, было что отвозить, потому что чаще всего кремация происходит прямо в воздухе, в кабине авиалёта… Мда, и такое бывает, видишь ли. Средняя крылатая авиация, сынок, это третья группа смертности. Чаще всего гибнет десант. Потом идёт корабельная пехота. А сразу следом – пилоты. Так вот ты ещё раз подумай и реши – а стоит ли тебе к нам идти? Ведь повторюсь —рефлексы у тебя пока недостаточно быстрые, а разовьёшь ты их или нет —этого никто не знает… Ну, так решил?

– Решил. Берёте? – ответил Дементьев.

– Беру, – ответил тот, – А знаешь почему? Да потому, что у тебя огонёк в глазах горит, когда мы об авиации толкуем. Смотрю я на огонёк этот и понимаю: своим отказом я тебе жизнь перечеркну.… А этого я делать ну никак не намерен.… Всё, вот документы твои, вот пометка, – вигенес что-то написал в листе контракта, – Топай до конца коридора, сегодня вечером отправишься на учёбу.

– Спасибо, вигенес! – от души поблагодарил Серёга.

– Посмотрим, что через три года скажешь, – хмыкнул тот, – Давай, топай уже отсюда…

Серёга развернулся и вышел, не веря своему счастью – принят. Принят! Принят на службу в среднюю крылатую авиацию!!!

«Блин, нет, не жалею, тысячу раз рад, что очутился здесь!» – в восторге подумал он, поблагодарив судьбу за то, что оказался на планете, где мечта так вот легко и сразу сбылась.

С этими радостными мыслями он вышел в коридор, уже уверенный, что все вопросы к нему, наконец, закончились.

Не тут-то было. Прямо у дверей, ведших в зал, где такие же новобранцы ожидали отправки на учебные базы, его встретили двое в сером.

– Сергей Деменсес? – спросили первый, с каштановыми волосами и голубыми глазами, особенно яркими на фоне седины на висках.

– Дементьев, – машинально поправил Серёга.

– Вице-резидент Селлестийского Представительства Интернациональных Вооружённых Сил, старший агент Ниас Нинкоро. Вы можете называть меня «мастер Нинкоро». Со мной – мастер Ривалдэ. У меня к вам несколько вопросов.

– Послушайте, мастер, – выдохнул Дементьев, – Меня уже допрашивали. Разведка, Служба Безопасности – я рассказал всё, что знаю.

– У нас вопросы несколько иного характера. Мы не проверяем вас, скорее, вы могли бы помочь нам в одном важном деле. Пройдёмте?

– Я не опоздаю на отправку на учебную базу?

– Нет, что вы, много времени это не займёт. Следуйте за мной.

Старший агент повернулся к Дементьеву спиной и зашагал дальше по коридору, к неприметной двери с номером «шестнадцать». Серёга, было, замешкался и посмотрел на спутника вице-резидента, «просто» агента, не сводившего с будущего пилота глаз. И было во взгляде этого «мастера» в сером что-то такое, чего не было в глазах Нинкоро. Взгляд этот словно проникал сквозь кости черепа – настолько он был… пронзительный?

Кабинет, куда они вошли, казалось, не использовался вовсе. Письменный стол, на котором не было никаких принадлежностей, пара стульев у стены, распахнутое окно – вот и вся обстановка. Но, несмотря на это, было на удивление чисто. Агент взял два стула, поставил между столом и окном. Стул напротив был предложен Дементьеву.

Когда все трое расположились, Нинкоро расположил на столе странное устройство сродни карманному компьютеру, и задал первый вопрос. Прямо, сходу.