Химера

– Одиночные продажи с выставки погоды не сделают. Нужны оптовики. Готовься.

Женя и сам понимал – регион крупный, кризис почти уничтожил прежних оптовиков оттуда. Надо было ехать, искать новых.

К тому же… он уже крепко тосковал к этому времени. За несколько месяцев так и не решился ни на какие новые отношения. Ни одна девушка не могла сравниться с Тоней. Он что-то говорил, куда-то ходил, но прекращал все раньше, чем дело доходило до увлечения.

Предвкушение поездки раззадорило, как будто разгорались рдеющие где-то внутри прогоревшие угли. Он и опасался встречи с Тоней и ждал ее.

Опасался больше. Даже подготовил все так, чтобы встречи с ключевыми клиентами произошли в первый день. На месте тоже погрузился в работу. В беспрерывных переговорах провел весь первый день, вечером пошел сразу в гостиницу, которая на этот раз была в центре города.

В марте здесь еще царила зима. Холодная с сугробами черного от пыли снега. Мрачный ночной город из новостроек, неоновых огней и горящих окон многоэтажек. Он сбился с пути и полчаса ходил между сугробов. Поймал себя на ощущении, что это не снаружи, а внутри него люто метет вьюга. Он не поднимал взгляда на прохожих и только молил судьбу дать ему силы отказаться от Тони.

Понимая, что придет в гостиницу слишком рано, зашел в магазин и взял пива побольше.

Около одиннадцати вечера в дверь постучали.

Это мог быть кто угодно. Кто-то из организаторов или участников, горничная. Но он похолодел, сел на кровати, сжимая стакан с пивом. Смотрел на дверь и не решался подойти к ней.

Стук продолжился, стал настойчивее.

Горничная уже открыла бы своим ключом. Участники или организаторы – позвали бы через дверь.

Он сжал стакан, но отхлебнул прямо из бутылки, которую держал в другой руке.

Когда стук прекратился, он разом выпил еще бутылку пива и бездумно пялился в телевизор, пока не почувствовал, что засыпает.

Следующим днем Жене удалось провести все встречи до обеда, и он поспешил в гостиницу, в которой имелось турагентство. Надеялся, что удастся обменять билет и улететь прямо сегодня.

– Нет мест.

– Посмотрите еще, такой большой город, столько рейсов. Одно местечко! А после полуночи проверяли? Это будет уже другая дата!

– Извините, ничего нет, – покачала головой агент, – завтра днем есть. Хотите?

Раздосадованный, Женя повернулся спиной к стойке агентства и тут же увидел ее.

Тоня шла прямо к нему, роскошная, стильная. Ухоженные руки, сдержанный, но эффектный макияж, делающий глаза пронзительно зелеными, а нос изящным, пшеничные волосы тщательно уложены впечатляющей волной. Идеальная.

Она подошла к стойке, держа в руках распечатку билета.

– У меня есть билет, – сказала она Жене. – Сдам, перепишешь на себя и сможешь улететь сегодня. Хочешь?

Выбор был. Женя остался. Изломанный и измученный.

– Как же так? За что?! – он встал, бутылка из-под пива, сбитая его ногой укатилась под кровать, звякнула о другие бутылки.

В номере темно, за окном колючее северное небо.

– Почему мы не можем жить по-человечески? Почему это именно со мной? – он мял занавеску и старался не смотреть на Тоню.

– Ой, ну ответов же тысяча, – она лежала на кровати, вольно, легко, не стесняясь ни наготы, ни вопроса, – например, потому что это происходит с каждым. Могу назвать тебе остальные ответы, там еще скучнее… И легче тебе не станет. Жить придется не с ответом, а с вопросом. Вот… если бы смог… – она улыбнулась, – этот вопрос не задавать, тогда тебе стало бы легче.

Отчаявшись сделать выбор и придерживаться этого решения, Женя следующим днем просто бежал от мыслей. Держался компании постоянных участников программы, в которой не затихали обсуждения и истории. Не имело никакого значения, о чем эти разговоры. Главное, что они отвлекали его от собственной беспомощности.

Так он благополучно дотянул до аэропорта. Здесь компания еще уменьшилась. На обратной дороге большинство участников уже были мыслями в домашних делах. Лишь самые стойкие остались у буфетного столика за пивом и кофе. Среди проверенных ушей и байки звучали соответствующие.

– Все разъехались, мы стоим. Куда-то идти надо, а все не то. Взяли машину, поехали. Таксист еще туповатый. Спрашиваем сауну, он мнется, спрашиваем сауну, чтобы с девочками, он тупит, звонит куда-то. Но едем пока. Андрюха вообще что-то кислый. Виктор Иваныч меня спрашивает: «чего, может, не хочешь?». Ну, я так говорю: «чего еще делать?». Сам, спрашиваю, что, вибрируешь? Виктор Иваныч такой: «ну что-то да, как-то не тянет». Конечно, говорю, с такой-то супругой как у тебя, Виктор Иваныч, и меня бы, пожалуй, что, не тянуло бы. А он в ответ мою супругу нахваливает. Андрюха ржет сидит…

– Ну тебя, Антон Львович! Все не то рассказываешь! Не в том история! Идеи не было! Стояли… потом поехали. Все как-то уже было, все скучно, тухло. Ехать вроде и незачем, и стоять у гостиницы незачем. Вот едем, и тут как-то возникает мысль, что нужна искра. Гоняем все по кругу и решаем: а надо девочек не себе, а друг другу выбирать! Вот оно! Сразу все заиграло, чуете? Антон Львович тут заподозрил подлянку и оговаривается: давай мол, Виктор Иваныч только честно выбирать, красивую! Ты что, тогда же не интересно! Решили: выбираем друг другу самых страшных.

– И кто не сможет – тот козел!

Проверенные, тертые и траченные командировками участники заулыбались.

– Подъезжаем к точке, а там стоят такие… нормальные. Просим: а можно всех посмотреть. Мамаша ржет, покатывается. Давай, командует, всех. Выходят еще четыре из какого-то тайного места, и мы давай выбирать. Первый «раз!» – и самую страшную. Маман улыбается. Второй – «хоп!» и тоже страшную. Она уже хихикает. После третьей, когда мы в машину садились, она просто ржала уже в голос…

– Ага! Приехали в сауну, сели, пива взяли, закусок. Всем понятно, что не хочется, сидим, пиво пьем, закусываем. Обычно ни в парилку, ни в бассейн никто не ходит. А тут – и попарились и помылись…

– Ну и чего?

– Да ничего. Никто не смог. В машину садимся, обратно поехали. Антон Львович так задумался и говорит: «Не могу сказать, что мне понравилось… Но было поучительно!».

Надо же, подумал Женя, вот эти трое, ветераны командировок. Они были с программой куда раньше него и ездили чаще большинства. Выдерживали каждый вечерний марафон. Никогда не чинились заплатить остаток счета за общий стол. Организаторы, всегда отстраненные и крайне сдержанные, с этой шальной троицей приятельствовали. Тем не менее, и им приходится добираться до пределов изобретательности, чтобы придать вкус прежним развлечениям. Так почему же Женя не может выбрать?

Когда самолет приземлился, Женя понял, что принял решение. Будет радоваться тому, что было, что есть. Вечно искать радости первого свидания – все равно что гнаться за химерой, которую ни поймать, ни удержать. Тоня была реальна, она волновала его, не покидала его мыслей. Вряд ли другая сможет с ней сравниться. Даже если другая и захватит его, то когда начнутся «стабильные отношения», сравнение с вечно новой Тоней будет явно проигрышным. Но другого не дано. Хватит другого мира, стоит жить в этом.

Как бы ни была сильна решимость, Жена понимал, что может сорваться. Он уволился и сменил не только компанию, но и сферу деятельности. Вцепился в вакансию производителя продуктов питания в отделе по работе со столичными оптовиками. Этот производитель не только не пострадал от кризиса, но даже расширял штат.

Женя потерял в позиции, в опыте, в деньгах, но не жалел. На новом месте приходилось наверстывать, и он загружал себя работой, избегая лишних мыслей и воспоминаний.

Пятничным вечером он выпил чуть больше пива, чем привык, перекидывался в социальной сети сообщениями с бывшей сослуживицей и вдруг понял, что если предложит ей приехать к нему, она приедет. Социальные сети – верное средство вернуться к тем, кого не замечаешь сразу.

Пока она доехала до него, он выпил еще, и все стало гораздо проще.

Потихоньку все наладилось. С той же неизбежностью, с какой наступает конец рабочего дня, как приходят выходные, у него появилась семья, а потом и дети.

– Ты перестал ездить в командировки? – как-то спросила супруга, привыкшая к его прежним поездкам.

– Ну какие командировки, ты что! В регионах все пожрали торговые сети. Да вон и ваши уже не мотаются, все онлайн, – сначала отмахнулся он, а потом понял, что внутри него самого этот вопрос звучит как вопрос о Тоне. Запнулся и ответил уже скорее для себя, – Просто мне это уже не надо.

Супруга как будто поняла. Может быть, она не была склонна играться словами и смыслами, может быть не умела выигрышно подать себя. Зато она понимала без слов, когда ему что-то было действительно нужно. Подругам она могла посетовать на его привычку выпить пива каждый вечер. Но ему самому не говорила ни слова, когда он заботился, чтобы в холодильнике всегда имелась пара бутылок.

Семья и маленькие дети дали Жене надежный повод избегать командировок. Разве что беспокоил отпуск. В сущности, курортный роман – не того ли самого порядка, что командировка? В отпуск ведь тоже, едешь через аэропорт, через ворота в другой мир.

Опасался, но решился. В первый раз все две недели не отходил от жены и детей. Обошлось. Тоня не появилась. Видимо, семейные поездки не считались.

Годы шли, дети подрастали, все как будто пришло в порядок. Сама та история должна была бы уже забыться. Действительно, воспоминания о Тоне, чертах ее лица и словах, стали меркнуть и расплываться. Но спустя несколько лет он поймал себя на том, что иногда видит в той или иной девушке что-то похожее на Тоню.

Как бы он ни надеялся, что все исчезнет само собой, получалось, что в любой момент все могло начаться снова. Так Жене и жил дальше, зная – стоит все-таки поддаться, выехать одному, и она явится, а он не сможет удержаться, как не смог удержаться в последний раз.