На краю стою

– Ну? Что еще? – закричал Андрей. – Зачем пришла?

Фируза выхватила из сумочки несколько газетных вырезок, швырнула их на пол и выбежала из дома.

Сидя на полу, он слышал, как за окном заработал мотор ее «форда» и как укатила машина. Не вставая, на локтях он подполз к одной из газетных вырезок, прочел заголовок:

КИТАЙЦУ ПЕРЕСАДИЛИ ДОНОРСКИЙ

ДЕТОРОДНЫЙ ОРГАН

Врачи китайского города Гуанчжоу провели операцию по пересадке донорского пениса. Операция по пересадке органа, взятого у двадцатилетнего погибшего донора, продолжалась 15 часов и завершилась полным успехом. Спустя 10 дней после операции было отмечено полное восстановление кровоснабжения пересаженного органа, у больного нормализовалось мочеиспускание, восстановилась эрекция…

Андрей остолбенело перечитал текст еще раз, затем поспешно переполз на локтях к следующей вырезке и прочел:

ИНДИЙСКИЕ ВРАЧИ ПЕРЕСАДИЛИ ПАЦИЕНТУ ПЕНИС

Хирурги из больницы города Калькутта осуществили успешную операцию по пересадке пениса. Пенис был взят от ребенка, родившегося с двумя аналогичными органами, и пересажен мальчику, не имеющему ни одного. Операция по пересадке заняла три часа. Родители спасенного для нормальной жизни ребенка объясняют случившееся Божьим промыслом. Сейчас врачи несут бессменную вахту у постели обоих поправляющихся детей…

Минут через двадцать он уже что есть сил катил по улицам Гюльфары. Без медалей, расхристанный, в помятой гимнастерке, под обжигающим солнцем. Но это было не важно! Так на фронте идут в лобовую атаку, так Рокки шел на ринг, так Ромео летел к Джульетте! Гудели и шарахались встречные машины, матерились водители, палило солнце – Андрей, не обращая внимания ни на что, ожесточенно толкал колеса своего кресла и знакомым путем спешил в центр города.

Вены вздувались на шее, мускулы – на плечах…

Гимнастерка взмокла от пота…

Наконец он на всех парах подкатил к парадному входу казино «Памир».

– Куда? Стой! – сказал охранник Билл.

– К жене!

– Ее тут нет.

– Как нет?

– А мы ее уволили. Еще вчера, – усмехнулся Билл. – Пришла с фонарем под глазом – кто ж ее будет держать?! Так что вали отсюда, Чинарик!

– Козел… – отъезжая, бросил ему в сердцах Андрей.

– Что?! – возмутился вспыльчивый Билл. – Я те счас рыло намылю!

Андрей резко повернул к нему кресло, по-боксерски поднял кулаки:

– Ну давай! Давай! Иди сюда!

Но Билл отмахнулся:

– Да пошел ты!..

Через час Андрей устало катил по кривым и пыльным окраинным улицам.

Навстречу ему плелись ишаки, груженные тяжелыми мешками, ехали раздолбанные «Нивы», армейские вездеходы, инкассаторский броневичок…

Потом асфальтовая мостовая закончилась, а по пыльной грунтовой дороге колеса его инвалидного кресла проходили с трудом, и он уже начал выбиваться из сил. Но никто не обращал на него внимания, и он продолжал устало толкать колеса своего кресла руками, на которые, в спешке покидая квартиру, он позабыл надеть перчатки. Теперь руки были уже оцарапаны, кровоточили. Но он все катил – вдоль какого-то грязного арыка, глухих глиняных заборов, над которыми торчали ветки алычи, тутовника и карагачей, и – наконец! – все ближе к небольшому восточному рынку. Тут, перед воротами рынка, стало куда многолюднее и ярче: с бесчисленных повозок, лотков и прилавков торговали пестрой восточной мелочью, фруктами, арбузами, кумысом, солнцезащитными очками, носками, хамсой, пестрыми халатами и еще бог знает чем. Среди этого многолюдья шныряли парни в джинсах и пестрых тюбетейках. Почти не таясь, они громким шепотом предлагали встречным мужчинам и женщинам: «Анаша, гашиш, героин. Двинуться хочешь?.. Анаша, гашиш, героин. Всё есть, двинуться хочешь?..»

При входе на рынок, у ворот, еще не старая таджичка сидела подле тандыра, отбивала тесто и забрасывала его в тандыр, на раскаленную внутреннюю стенку.

– Лепешки! Лепешки! Горячий лепешки!

Андрей миновал рынок и соседнюю с ним чайхану над арыком. И насторожился – в чайхане, в глубине, под тенью миндального дерева сидели Лысый и чабан Файзи, пили чай. Увидев проезжавшего по улице Андрея, Лысый, прервав разговор, обменялся коротким взглядом с чабаном и жестом подозвал двух парней, стоявших у него за спиной, отдал им короткое приказание.

Андрей, конечно, заметил это, но деваться ему было некуда, и он, не подавая виду, прокатил дальше.

Два парня, сунув руки в карманы, вышли из чайханы и не спеша пошли следом за Андреем, выжидая, когда он отъедет подальше от рынка. Затем, когда он свернул за угол и выкатил на безлюдную окраину, побежали за ним, на ходу выдергивая из карманов обнаженные «финки».

Казалось, сейчас они на бегу всадят ему ножи в спину.

Тут Андрей резко развернул свое кресло им навстречу и не то зарычал, не то взревел, как безоружный дикарь при нападении тигров.

От неожиданности парни отскочили, но тут же, ухмыляясь и забавляясь, стали дразнить его своими ножами, подходя все ближе. Как загнанного зверя. А он, как затравленный зверь, крутил свое кресло то навстречу одному, то навстречу другому. И ревел обреченно.

Неожиданно послышался рев мощного мотора, из-за угла выскочил армейский БТР, на полной скорости он летел по улице, и казалось, сейчас он просто раздавит и Андрея, и его палачей.

Парни с ножами бросились наутек.

БТР, гася скорость, свернул в двух шагах от Андрея и врезался в глиняный забор. Из вездехода выскочили двое дюжих погранцов, одного из них Андрей тут же узнал – это был рыжий увалень, с которым он лежал в госпитале. Оба стали орать на Андрея:

– Какого хрена ты один тут ездишь, мудак?! Мы еле успели! Они б тут тебя зарезали на хрен!

Андрей чуть не прослезился.

– Спасибо, ребята. А как вы тут?..

– Нас вчера с границы дернули, в Россию отводят, – сказал Рыжий и показал на вышку, торчавшую поодаль: – Вон наша база! Мы тебя еще когда засекли! Думаем, куда он едет, блин?! Ты куда едешь?

Андрей кивнул на дом за глинобитным забором, в который врезался БТР:

– Сюда. Жену ищу. – И крикнул через забор: – Анжела! Анжела! – И объяснил десантникам: – Тут у жены подруга живет. – И снова закричал: – Алеся! Анжела!

Но его не слышали – на заднем, за низеньким домом, дворе гремела телепередача «Жизнь прекрасна». Маленький телевизор, по которому шла передача, стоял на открытом окне, а под окном Анжела и Алеся чистили от косточек вишню и кизил и в медных тазиках варили на керогазах варенье.

– Ты на себя посмотри, ты себя в зеркале видела? – говорила при этом Анжела. – В гроб и то лучше кладут.

– Отстань… – отмахнулась Алеся.

– Да не отстану я! Сколько ты будешь мучиться? И зачем? У меня же средство есть. – Из кармана своего сарафана Алеся достала пакетик, ложку и шприц. – Один укольчик – и всё, и жизнь прекрасна! Будешь?

Алеся вздохнула:

– Давай.