что «крапивное семя» непременно
либо сожрёт его, либо отравит,
испугался, что станет вскоре таким же,
как угодливый и ласковый Ананьин.
Да он сопьётся от ненависти к себе,
от необходимости врать и пресмыкаться!
Поэтому он распределился в почтовый ящик,
на самый настоящий патронный завод,
строившийся тогда посреди тайги,
выбрал себе суматошную стезю
рядового бедолаги-снабженца,
грузил-возил свои баллоны, бочки и ящики,
летал и колесил по всей стране.
По крайней мере, это было живое дело.
Спринтер Лёшка, тот, наоборот,
с радостью согласился остаться,
и хотя в Главное управление на Орджоникидзе
его так и не позвали – не проявил себя,
то вернулся он после защиты диплома
в ставшее родным «Запуралкомплектооборудование»
подсиживать своего начальника Ананьина,
отработал там за столом все эти годы,
и если бы не «Одноклассники»,
они б со Степановым никогда и не нашлись.
Говорит, что всё у него хорошо.
А вот обезьянок почему-то до сих пор жалко.
Дипломник
Степанов написал пять дипломных работ.
Свою – в Перми на преддипломной практике,
остальные четыре сотворил от нечего делать
в комнате студенческого общежития,
куда вернулся в апреле восемьдесят шестого.
Поработать для безалаберных приятелей
в роли литнегра было легко и даже приятно —
до обеда Степанов вдохновенно ваял нечто
о заготконторе, вторсырье или о нефтебазе,
а после сытного обеда приятно ужинал —
и всё за счёт обделённых писучестью друзей.
Тему своего диплома выбирать долго не пришлось,
к нему сама подошла заместитель декана Саенко,
предложила написать диплом про новшества,
робко пробивавшиеся тогда в экономике.
Диплом в те времена писали шариковой ручкой,
вставляя текст в специальную рамочку —
для того, чтоб всё было ровно и красиво.
Никакой отсебятины не требовалось,
подтвердить веяние времени, только и всего.
Потом оставалось дождаться очередного пленума,
вставить в текст парочку свежих цитат,
отнести диплом на рецензию указанному лицу,