МАЯK

Вспоминая, как я пару дней назад прогуливался между магазинов именно с такими мыслями, я уверен в том, насколько я был глуп и ужасен в своих мыслях, но, слава Богу, озвучить эти мысли мне так никому и не довелось. Теперь только ты, Ким, знаешь. Кем я был на самом деле.

Все эти мысли давили на меня в тот момент. Мне было сложно существовать и, увидев в одной из витрин магазина пианино, я осознал, что мне нужно на самом деле для того, чтобы расслабиться хоть чуть-чуть. Поэтому без зазрений совести воспользовавшись своими правами пилота, я зашел внутрь магазина и сел за первый попавшийся антикварный инструмент. Глаза мельком забегали по клавишам. Руки ощутили что-то вроде тремора.

Я начал играть.

Я уже не помню, что именно начал я играть, но уверен, что это была та самая мелодия… Конечно, я никогда не мог её сыграть также изящно, чтобы все могли смотреть на меня и восхищаться моей игрой, но я много времени старался. И в конце концов, как я думал, мало-мальски научился её играть. В то время, как я думал, что собираю лишь осуждающие взгляды прохожих, взирающих с высока на мою попытку сыграть мелодию, я долгое время играл, не смотря никуда, кроме клавиатуры, находящейся прямо передо мной. Тогда эти черно-белые клавиши стали мне спасением и забвением. Они помогли мне отстраниться от своих надуманных проблем, а потому моя игра была расслаблена, но не теряла от этого скорости и точности. Точно могу сказать, как я не понимал всего, что тогда произошло. Я посмотрел на людей, собравшихся вокруг. Все молча замерли, ожидая конца моей игры с восхищенными гримасами, которые мне вряд ли были нужны. Я в очередной раз хотел получить свою долю ненависти общества, но вместо получилось одобрение и любовь. Мои глаза начали застилать слезы и, вытирая их, в толпе я заметил его… Оливера. Он выделялся. Он был белой вороной, триумфом среди облепихи. Оливер смотрел на меня так, словно видел в первый раз, но в то же самое время так, как будто знал, что я помню его, но он не помнит меня. Я не знаю, как объяснить это ощущение, но это было именно то, что я написал. Я вытер слёзы, закончив мелодию, выслушал аплодисменты и сорвался с места, чтобы нагнать своего старого приятеля, хотя раньше никогда не любил проводить с ним лишние часы.

Но сейчас, почему-то, всё поменялось. В самом скором времени я догнал его (а я был уверен, что это он по идентичной форме пилота, так как лицо его я слабо помнил) и сразу же обратился к нему как к старому знакомому, на что получил, к счастью, такой же тёплый ответ.

– Оливер! Это я, Итан! – Прокричал я, до конца вытерев слезы и взяв его за рукав комбинезона.

– Итан? ПРИВЕТ!!! – Оливер был немногим выше меня, но сразу взял меня на руки, прокрутил в воздухе и поставил на пол.

Оливер был человеком весёлым, жизнерадостным, сколько себя помню. Всегда своим примером он показывал другим, что на всё нужно смотреть с улыбкой, чем помогал каждому человеку в своём окружении. В том числе и мне когда-то давно. Я никогда бы и не подумал, что смогу его забыть, ведь то чувство спокойствия в любых чрезвычайных ситуациях, которое он мог вселить в человека да так, что он бы даже того и заметил, всегда вызывало особенное моё внимание. Он был высок, около 190 сантиметров, имел длинные кудрявые волосы, что свисали ему до плеч и нежные черты лица, больше походящие на черты лица младенца. О том, что было между нами в прошлом, я напишу чуть позже.

– Оливер! – Я обнял его. – Сколько же мы не виделись со временем академии! – И отстранился.

– Да! Много воды, конечно, утекло, но ты ведь знаешь, что мы всегда найдём друг друга. Мир тесен, как видишь! – Говорил Оливер с натянутой от уха до уха улыбкой и, вникая каждому моему слову. Что же. Это было обоюдно.

– Теперь ты тоже стал пилотом. Так как у меня больше опыта в работе на компанию… Тооооооо есть… – Сделал я довольную ухмылку. – Теперь я могу тебе помочь, как ты помогал нам раньше.

– Да, я помню, но правда, мне не нужно отплачивать! Я буду рад просто пообщаться с тобой и повспоминать былое прошлое. А теперь извини, мы и так засмотрелись на твою игру. – Он посмотрел на девушку, что стояла подле него и вновь на меня. За его взглядом проследил и я. Ранее я никогда её не видел и была она одета, как обычный пассажир лайнера.

– Здравствуйте, извините меня за мою бестактность, я не думал, что вы вместе и… Скажу откровенно не заметил Вас. – Сказал я, а сам внимательно всматривался в черты лица её. В её улыбку, которая показалась мне родной и милой. Словно это та самая улыбка, которой я был лишен уже год назад.

Сама эта девушка была опрятна, красива собой и молода. Она сразу произвела впечатление умной не по годам девицы, которая многое повидала и была, подобно своему спутнику, готова делиться этим самым накопленным опытом. Она сразу запала в моё сердце, как будто та встреча была предзнаменована мне уже давно и именно её я и ждал на этом корабле.

– Меня зовут Эмберли Хэмилтон. Приятно познакомиться с вами, Итан Лафрэд. Я много о вас наслышана от Оливера. – Всё время, как она говорила, я не смог не упустить ни единого её вздоха. Ни единой капельки смущения, что я удостоился в разговоре с ней.

– И мне приятно.

– Я думаю, у вас ещё будет время познакомиться. – Перебил наш диалог Оливер. – Как бы нам всем не хотелось поговорить, у меня первый рабочий день, а Эмберли здесь новенькая и ничего не знает. Я её всему просвещаю. Итан… – Сказал тот после небольшой паузы. – Как на счёт поговорить потом наедине в обсерватории на нашем этаже? В конце концов я думаю, что нам есть, что обсудить. Поговорить о прошлом, о настоящем, помыслить о счастливом будущем. Как тебе?

– Да, я не против.

– Тогда до встречи после… Только, пожалуй, обеда. После обеда встретимся.

– До свидания, Итан. – Добавила Эм, после чего они вдвоём направились к лифту в столовую. Я посмотрел на время и понял, что они уже опаздывают. Заговорились мы тогда на полчаса без учёта моей игры. Когда же они уходили, я не мог не заметить то смущение, тот румянец, который подарила эта девушка на прощание в своём коротком «До свидания, Итан». А как она выговорила моё имя! Я был потрясён, ведь каждый её жест и каждое слово напомнило мне…

Мне стыдно продолжать. Ограничусь сказанным.

Я не нашёл в себе сил явиться на завтрак, а потому решил закончить свою прогулку и направиться в каюту. По пути я не встретил ничего особенного. Весь корабль состоял из карвера, что придавало ему, как бы выразились раньше, футуристичный вид, ведь ранее не было таких технологий и такого важного в науке ресурса. Все коридоры были выполнены в кристально белом цвете, в минимализме и, кроме развилок в большинстве коридоров ничего толком и не было. Просто из-за ненадобности.

Скоро я оказался у себя в комнате. Было светло. Я выключил свет и сел напротив иллюминатора. Я смотрел на множество звёзд и огромную космическую туманность, что медленно сгущалась, чтобы вновь распасться. Конечно, я этого не видел, но я знал, что так будет. Я был под впечатлением от нового знакомства и старался понять, правильно ли это. Должен ли я после разлуки с настолько родным и близким человеком ощущать именно эти чувства. И тогда я был уверен, что это в порядке вещей. Что всё идёт так, как задумано, и я никак не смогу на это повлиять. Я пишу это, страдая. Я был ужасен. Я не был достоен тебя, Ким, ты стоишь больше, чем извинений через письмо и два дневника.

Я лёг на кровать. Закрыл глаза и с закрытыми веками смотрел в потолок. Внезапно по всему моему телу прошел мандраж и легионы мурашек пробежали по моему телу. Я ощутил чьё-то присутствие, но не мог открыть глаза, чтобы оглядеться. Я увидел свет и услышал голос, который звал меня. Звал меня, зная, что я слышу. Говорил мне, зная, что я пойму…

«Итан… Ты – энергия. Ты должен умереть.

Ты должен спасти.»

Однако я понял тогда лишь то, что мне суждено умереть. Но даже сейчас, когда я пишу этот дневник, скрываясь от кислотного дождя, я понимаю, что не готов геройствовать. Я не тот персонаж, который способен на самопожертвование. Я не хочу умирать.

Но тогда я даже не понял, что за голос меня звал. Я встал с кровати и протёр веки, нервно озираясь по сторонам. В комнате никого не было. Я устало посмотрел на время. Близился конец обеда.

Обсерватория представляла собой отдельную комнату за пределами основного тела лайнера и соединенная с ней стеклянными тоннелем, также обшитым карвером. Комната была полностью остеклённая и предоставляла обзор космоса на все 360 градусов, однако доступ к ней имели исключительно капитан и пилоты. Этими правами я активно пользовался, чтобы найти уединение в этой самой обсерватории. Как в саду. Я сел на стул и принялся оглядывать ткань вселенной через стекло. Через некоторое время сбоку послышались шаги. Я посмотрел в их сторону и там оказался мой друг. Мы посмотрели друг на друга, приветственно кивнули и он сел напротив меня. Мы помолчали с пару минут, когда Оливер улыбчиво начал диалог.

– Знаешь, Итан… Хочется повспоминать с тобой учёбу… Я сразу хочу задать вопрос, если ты не против: хоть что-то из того, чему нас обучали, тебе понадобилось? – Спросил Оливер, после чего получил мою улыбчивую физиономию в ответ.

– На самом деле – абсолютно ничего, кроме навыков настройки консоли управления! – Мы оба закатились смехом и в таком припадке он спросил.

– А ты помнишь, как нас заставляли учиться стрелять из плазменных пушек по людям, переодетым в костюмы монстров, когда мы ползали по оврагам в лесах?

– Ну как такое можно забыть? Оливер? Ты чего? – Продолжали мы закатываться смехом, вспоминая наше обучение и подготовку в академии. О самом экзамене на получение свидетельства пилота мы обмолвились парой фраз, так как, в сравнении с тренировками, он был чрезвычайно лёгок.

Уже более серьёзно я решил перевести тему диалога немногое в другое русло. Мне была важна собирающаяся подняться мной тема, ведь не каждый день можно услышать голос, доносящийся из небытия и доносящий до самых ужасных чувств:

– Оливер. Мне нужно немного с тобой поделиться и найти ответ.

– Говори, я всегда в твоём внимании, помогу, чем смогу! – Говорил всё также улыбчиво и радостно мой собеседник.

– Несколько часов назад, когда мы с вами разошлись по разные стороны, я направился в свою каюту. Когда я пришёл и лёг на кровать, закрыв глаза, больше открыть я их не смог. Мою комнату осветил ярко-белый свет, происхождение которому я не могу найти, после чего послышался голос. Он сказал мне, что я – энергия. Что именно я должен умереть, чтобы спасти что-то… Или что-то в таком духе, но я точно не могу тебе сказать. Я даже не уверен, было ли то на самом деле, потому что всё ощущалось, словно сон. – Закончил я своё повествование, наблюдая за тем, как с каждой проговоренной деталью лицо Оливера становится всё серьёзнее и серьёзнее. Это сразу навело меня на мысль о том, что он что-то может знать об этом. Я был некоторое время рад, что не вдавался в подробности своих тогдашних мыслей.

– Да, я… Наверное, могу тебе помочь и рассказать тебе о своей догадке. – Оливер начал копошиться в кармане своего комбинезона, достал скомканный рисунок. Белое свечение на нём было изображено достаточно странно, однако вполне разбираемо. И весь рисунок выглядел, словно детский, но нарисованный очень правдоподобно.

– Это Маяк Вселенной, как его называет Эм. – Оливер спрятал обратно рисунок и продолжил повествование. – Эмберли рассказывала мне, что также ощущала схожее видение, однако также его видела и описывала мне его в мельчайших подробностях. И каждая деталь, которую ты назвал, абсолютно такая же, кроме… Фразы, что Маяк сказал ей… Он сказал, что она должна помочь. Помочь человеку, который приставлен ей судьбой. – Оливер посмотрел на меня. Его глаза выражали столько грусти, что не было и никогда не могло быть у этого человека раньше. Он смотрел на меня пустыми от сожаления глазами, ведь нетрудно было догадаться, что тем самым человеком и был Я. – Давай закругляться.

– Да. Да, конечно. – После чего Оливер первый встал и покинул меня. Ему было уже пора к консоли. Сейчас будет отправление в следующую вселенную. В следующий мир. Конечно, пассажиры этого не очень замечали, но то была наша с Оливером работа.

Когда он скрылся за поворотом, я также медленно поднялся и пошел следом за ним. У второго пилота была также своя работа, но более мелкая, а потому и явиться на своё место я должен был в обязательном порядке. Я старался сильно не ускоряться, чтобы ни в коем случае не догнать Оливера, и я больше всего надеялся на то, что завтра он будет в прежнем состоянии, ведь… Пока что правда ещё ничего не случилось. По крайней мере я чистосердечно на то надеялся, потому что после того, как нас разделило время и расстояние, я также быстро смог к нему привязаться прямо так, как раньше. Сейчас я считал только их двоих достойными моего внимания и интереса.

Мы пришли в комнату управления. Она была достаточно просторна, чтобы не пересекаться взглядом со своим другом, а потому я сел в дальнем углу комнаты ожидая дальнейших указаний Капитана. Сама комната представляла из себя достаточно огромное помещение, обставленное немаленьким количеством экранов и 3D голограмм, что показывали: населенность людьми того или иного этажа, количество провизии на этаж, оборот внутри него денежных средств, наличие мед. персонала и прочее, и прочее, и прочее.

Внезапно, сидя в самом тёмном углу, я заметил, как одна из таких голограмм начала барахлить. Сначала я подумал, что дело в обычной проводке. Я открыл щит, скрывающий внутренности прибора, начал поочередно отключать провода, пытаясь найти ошибку в работе, но всё было безуспешно. Только тогда, когда я поставил щит обратно, я поднял голову и заметил на поломанном приборе вторую цифру: 47 рядом с ещё одной такой же цифрой. Я решил по началу не придавать этому моменту значения, потому что это могло быть простым багом в системе, однако, решив всё переправить, я заметил, как загадочная цифра просто испарилось и более её не было видно на свету голограммы.

В тот же момент внутрь вошел Винстон. По нему было видно, что он изрядно выпил, а потому не придал мне, что рылся секунду назад в приборах, значения. Капитан всучил мне пару ненужных коробок и велел выбросить. Молча забрав коробки, я покинул их обоих, оставшись в своих раздумьях. Я сразу направился к лифту и лишь с ударом захлопнувшиеся двери привели меня в чувство.

Меня не покидал этот сбой в работе нумерации этажей, и я решил лично проверить, что это за таинственный 47 этаж, о коем ранее мне не доводилось слышать. Работал я здесь около года, но не упоминания, не эксплуатации этажа не встречал ни разу. Итак, я нажал одновременно на 4 и 7 этажи. Лифт направился вниз, оставляя мне незабываемое предвкушение будущего секрета.

Как ожидалось, лифт не доехал не до 4, не до 7 этажа и остановился между 48 и 46, отворив передо мной свои двери. На протяжении всего пути лифта, шахта его, по которой тот перемещался, была прозрачна и на каждом этаже из него можно было посмотреть, чем занимаются его муравьи. И именно на этом этаже эта цикличность прервалась мертвой и глухой тишиной, что была слышима лишь в наших каютах и… Здесь.

Отворенные ворота лифта давали мало информации об этаже. Он полностью был погружен во тьму и только некоторые его части были освещены прорывающимися лучами света с верхнего 48 этажа, что освещали огромные стопки бумаг и записей.

На каждом комбинезоне находился встроенный фонарик. Он включался спокойным легким нажатием, и я решил использовать его. Пройдя чуть вперед, я выкинул коробки в сторону, а сам продолжал осматривать помещение. Как я изначально и предположил, это оказался склад старой макулатуры, предназначенный не для простого выброса ненужных бумаг, а хранилища чего-то ценного. Проходя дальше, я всё больше натыкался на вырезки минувших лет ещё до моего собственного дня рождения, когда страна -ия только начинала разрастаться по всему миру.

Всё далее проходя по бескрайнему коридору, заваленному тонной информации: брошюрами и газетами, я наткнулся на несколько ящиков. Это были обыкновенные выдвижные металлические ящики, в которых люди хранят папки с документами и прочую мишуру, никому ненужную. В тот момент я подумал, что именно здесь и должны хранится те документы, из-за которых этот этаж и был забыт. Чтобы никто более и никогда не узнал того, что находилось внутри.

Я подошел к ним и выдвинул на себя первый попавшийся, заглянул внутрь и, осветив его внутренность фонариком, вытащил показавшийся интересным блокнот. Я решил пока отложить его в внутренний карман комбинезона и принялся за дальнейшее изучение ящиков. Помимо этого блокнота, как я уже выяснил, с записями, ничего более интересного для изучения моему взору не предстало.