Коллегия. Атрахасис

– Э… Да тут, похоже, у нас настоящий комикс, – один из курсантов осветил рисунки. – Смотрите. Везде нарисован человечек, только в разных ситуациях. Похоже, охотник. У него в руках копье.

И действительно, на первом фрагменте довольно реалистично был изображен охотник, идущий по степи. Стебельки четко прорисованы. Копье в правой руке опущено. Значит, не охотится, а просто идет. На втором охотник стоит и смотрит в небо, на котором очень правдоподобно изображена комета или падающая звезда. На третьем стоит перед высоким узким цилиндром, в котором плавают злые и добрые смайлики. На следующем снова идет, но теперь над его головой висит изображение солнца. Дальше охотника окружают человечки, а рядом с ним то ли высокий костер, то ли термитник, из вершины которого валит дым. Потом герой древнего комикса передает кому-то неестественно большой предмет правильной формы, похожий на кинжал. На следующем рисунке охотники ловят арканами лошадей. Потом еще такой же, только с рогатыми животными, похожими на коз или антилоп. На последнем охотник снова идет по степи, но на этот раз рядом с ним лошадь, которая тянет груз. Кое-где охра поблекла и ее трудно было разглядеть на темном фоне, но можно было заметить, что почти на всех рисунках над головой главного героя висит значок солнца. Но самым интересным был последний фрагмент – отпечаток ладони с изображением пентаграммы в разорванном над верхним лучом круге.

– Ну. У кого какие будут версии? – спросил один из курсантов.

– Судя по тому, что у них копья, это было очень давно, – ответил другой.

– Когда-то здесь была степь, водилось много живности, а на месте соляной пустыни находилось внутреннее море, – сказал инструктор и включил свой видеорегистратор, чтобы сделать запись наскальных рисунков. – Давно это было. Три, может, пять тысяч лет назад, а может, и раньше. Похоже, эти картинки с того времени. Дайте больше света. Я их сниму и отдам начальству. Пусть переправят в Тегеран историкам.

– Круто. Мы находимся в пещере, где когда-то жили древние люди. Наши предки. Интересно, какими они были. Какая у них была жизнь. Наверно, полная приключений и опасностей, – мечтательно проговорил один из курсантов, повалился на песок и уставился в потолок.

– Вернешься на базу, почитай книжки по истории, – ответил ему второй.

– А сейчас гасим свет, заканчиваем базар и отдыхаем. Наш историк в карауле, через два часа разбудишь смену, – инструктор снял разгрузку, свернул ее и положил под голову. – Не забываем, мы боевая единица. Хотя снаружи и ад, но устав никто не отменял.

К четырем часам следующего дня песчаная буря утихла. Как и говорил инструктор, пару часов в воздухе еще висела тонкая пылевая взвесь, но сигнал на спутник уже проходил неплохо. База сообщила, что, как только будет возможность, за ними вылетит вертолет со спасателями. Сейчас все заняты на эвакуации гражданских, попавших в бурю на перевалах. А пока им с самолета сбросят контейнер с припасами. Инструктор сказал, что группа вполне может потерпеть пару часов до вертушки, но начальство ответило, что транспорт все равно летит над их районом и сбросить груз на координаты для него не составит труда.

Через час с небольшим в небе над Красной скалой раскрылся парашют. Небольшой бокс снабжения, обернутый надувными амортизаторами, мягко приземлился на каменистый склон. В нем была вода, еда, одеяла, палатка и даже походная газовая плитка, чтобы вскипятить воду в котелке.

Вертолет со спасателями прилетел только поздно вечером. Он доставил группу в Исфахан в заботливые руки начальства и врачей. На этом испытание пустыней закончилось.

Через пару дней инструктора вызвал старший курсов подготовки и представил ему пожилого полковника из ВНОУ[6 - Высший национальный оборонный университет Генерального штаба Вооруженных сил Исламской Республики Иран.], судя по виду, какого-то важного профессора. Тот целый час детально расспрашивал про пещеру и рисунки, потом заперся в отдельном кабинете и долго общался с кем-то в Тегеране. После этого разговора инструктор поступил в распоряжение полковника. Через несколько часов они в сопровождении охраны вылетели к Красной скале на вертолете.

На месте инструктор быстро нашел вход в грот. Профессор попросил подождать его снаружи, а сам, не опасаясь запачкать форму, полез внутрь. Выбрался через полчаса взволнованный и возбужденный и тут же надолго повис на сатфоне, докладывая о находке в Тегеран. Еще через час охрана полковника уже разбила лагерь у подножья утеса, а у входа в грот выставили оцепление.

К вечеру прилетел транспортный вертолет с людьми и оборудованием. Было похоже, что у Красной скалы собирается настоящая археологическая экспедиция. И все из-за похожих на комиксы рисунков на скале в заваленном камнями гроте.

V тысячелетие до н. э. Пояс степей к югу от Каспийского моря

В позднем неолите[7 - Неолит (9000-4000 лет до н. э.) – высшая и последняя стадия в каменном веке, когда технологии производства и применения каменных орудий достигли своего пика.] человечество стояло на пороге перехода от технологического уклада, основанного на примитивных орудиях труда, сделанных из окружающих предметов: камня, древа и кости – к чему-то качественно новому, что будет определять его развитие следующие семь тысяч лет. Новый технологический уклад откроет фантастические возможности в развитии цивилизации. С ним станут доступны невиданные высоты в строительстве, создании инструментов, механизмов и даже машин. Он обеспечит колоссальный прорыв в вооружениях и позволит освоившим его народам доминировать над обширными территориями, образовывать мощные государства, империи и целые цивилизации. С его помощью человек пересечет океаны и первый раз поднимется в небо. С ним он откроет и поставит себе на службу энергию ветра, воды и пара.

В самой основе нового технологического уклада лежит несложный, по сути, процесс плавления металла. Однако при всей его простоте человек на протяжении трех миллионов лет своей истории, берущей начало от обитавших в Африке ранних Homo, не мог самостоятельно сделать шаг от обработки камня к обработке металла. Слишком радикальной была идея изготавливать инструмент и оружие из материала, который нужно по крупицам выплавлять из бесполезной на вид руды. Людям нужен был толчок.

Чтобы придать развитию человечества импульс в правильном направлении, неведомая сила привела в действие механизм, способный помочь ему овладеть новой, чрезвычайно сложной для того времени технологией.

В то далекое время Земля выходила из голоценового климатического оптимума. Теплый влажный климат способствовал таянию ледников, подъему уровня океана, сокращению пустынь и повсеместному буйному росту флоры и фауны. К пятому тысячелетию до нашей эры наступил период относительного похолодания. Ледниковые шапки на полюсах начали расти, изымая из атмосферы влагу и уменьшая количество осадков. Климат становился все более сухим. Пояс цветущей саванны и лесостепи, простиравшийся от атлантического побережья Северной Африки до полуострова Индостан, начал постепенно сжиматься, уступая место полупустыням и сухим степям. Реки мелели. Без их подпитки внутренние моря активно выпаривались, постепенно превращаясь в болотистые солончаки и соляные озера.

Но и в степи, разрываемой в низинах и балках островами кустарника, бурлила жизнь. Экосистемы приспосабливались к изменениям. Растения и животные находили ниши для выживания, появлялись новые виды с новыми чертами и функциями, способствовавшими процветанию в более сухом климате.

Приспосабливался к природным изменениям и человек.

Пять тысяч лет назад к югу от Каспийского моря на территории современного Ирана простирались необъятные степи, прерываемые невысокими грядами древних гор, на склонах которых росли смешанные леса. С севера, с горной цепи Эльбрус текли десятки рек и речушек. Вырвавшись в долину, они сливались в три широкие реки. Эти могучие потоки несли свои воды в огромное внутреннее море, на месте которого сейчас расположена соляная пустыня Деште-Кевир, тянущаяся с востока на запад на шестьсот и с севера на юг на триста километров. По берегам рек ютились редкие поселения речных племен. А в степи между ними кочевали за стадами копытных выносливые степняки.

Места и еды хватало всем, но человеческая природа требовала крови, и племена воевали друг с другом за территорию, за женщин, за добычу и все чаще потому, что кто-то из зарождающейся касты воинов жаждал самоутверждения.

Именно в этой земле произошло таинственное событие, толкнувшее человечество в новый технологический уклад и вызвавшее явление, которое ученые через семь тысяч лет назовут неолитической революцией.

* * *

Почти не различимый в темноте смотрящий-в-ночь сидел, прислонившись спиной к пальме. В десятке шагов перед ним горел костер, освещая небольшой кусок пляжа перед зарослями. Позади него находилось селение речного племени. Впереди – заросли кустарника и пальмовая роща. Кругом метров на сто песок. К нему можно было подкрасться сзади и перерезать горло, если бы ночь не была такой предательски тихой. Но Раха был опытным степным охотником. Он не раз выманивал добычу из нор и зарослей, чтобы нанести смертельный удар своим не знающим промаха копьем. К тому же разведчики, с вечера следившие за поселением, доложили еще о трех смотрящих, расположившихся в ста шагах друг от друга вдоль зарослей. Еще двое охраняли прижавшееся к реке селение вдоль берега вверх и вниз по течению.

Пять смотрящих-в-ночь. Всего пять. Обычно речники были осторожнее и выставляли на ночную охрану больше людей. Сегодня утром мужчины ушли на охоту на куланов в расстилающуюся за зарослями степь. Скоро наступит летняя жара, степь высохнет и стада уйдут на север в предгорья. Племени нужно было насушить достаточно мяса, чтобы комфортно дождаться осеннего периода дождей, когда снова расцветет степь и вернутся куланы.

Сейчас в селении остались только шесть взрослых воинов и подростки со стариками. Но и они могли оказать достойное сопротивление, если дать им время подготовиться к отражению нападения. У речников было страшное оружие – отравленные дротики, которыми умели пользоваться и взрослые, и дети. Даже нанесенная ими легкая рана могла надолго обездвижить, а то и умертвить самого сильного воина. Поэтому атака степняков должна быть внезапной. Для этого нужно как можно ближе подойти к лагерю. А для этого нужно было тихо убить смотрящего-в-ночь у костра.

Осмотревшись, Раха осторожно сдвинул перед собой ветки куста и снял с потного тела накидку из волка, чтобы не сковывала движений. Ночь была жаркая, но все нападавшие были облачены в грубо выделанные шкуры с подбивкой из плотно связанных пучков соломы. Такую защиту не пробьет легкий дротик с отравленным кремневым наконечником.

Теперь нужно выманить смотрящего. Степняк обернулся и медленно подтянул к себе за тонкую лиану шкуру дикого поросенка, набитую сухой травой. Потом лег, аккуратно просунул ее через кусты на открытое пространство и протолкнул вперед настолько, насколько хватало длины копья.

Смотрящий заметил шевеление у зарослей и замер, пристально вглядываясь в темноту.

Подергав за лиану, Раха несколько раз приглушенно хрюкнул. Получилось очень похоже. Совсем как молодой кабанчик, роющий носом землю у зарослей. Речник потянулся за копьем и медленно поднялся. Это был подросток, еще не прошедший посвящение в мужчины, но оружие он держал в руке уверенно и явно умел им пользоваться. Степняк подергал за веревку еще раз и снова хрюкнул. Смотрящий присел и, пригнувшись, начал обходить круг света возле костра. Сегодня духи неба послали ему большую удачу. Он не только охраняет свое племя, как взрослый, но и сможет добыть жирного поросенка. Пусть старейшины видят, что он уже готов стать мужчиной.

Кабанчик, наверно, заметил движение в темноте со стороны пляжа и прижался к самым кустам, но его силуэт все еще хорошо просматривался на фоне белого песка. Только бы он не нырнул в заросли. Только бы подпустил на бросок копья. Подросток замер, стараясь остановить бешеное биение сердца, разгоряченного неожиданной охотой.

Несколько раз довольно хрюкнув, поросенок принялся смачно чавкать. Наверно, раскопал вкусные корешки или лакомится опавшими с кустов плодами. Речник сделал несколько осторожных шагов вперед. Довольное чавканье не прекращалось. Добыча явно была занята ужином и не обращала на него внимания. Утром племя тоже полакомится сочной жареной поросятиной, а то печеная пресная речная рыба и вареные водоросли уже не лезли в глотку.

Сделав еще несколько осторожных шагов, смотрящий подобрался на расстояние верного броска. Как учили охотники, глубоко вдохнул и на выдохе метнул копье в цель. Он слышал глухой удар, когда кремневый наконечник пробил шкуру животного. Кабанчик негромко хрюкнул, сдавленно захрипел и забился в судорогах, стараясь уползти в заросли. Он попал! Попал! Подросток в несколько прыжков преодолел расстояние до кустов, раздвинул ветви и, когда уже почти мог дотянуться до древка копья, торчащего из туши кабана, получил мощный удар палицей по голове. Хрустнули кости черепа. Мир вокруг рассыпался яркими всполохами. Остатки сознания запечатлели в умирающем мозгу неясную тень, тянущуюся к нему с кремневым ножом, чтобы перерезать горло.

Ночная стычка была короткой. Никем не замеченные степняки в темноте проскользнули в брешь, проделанную Рахой. Четверо охотников, подкравшись сзади на бросок копья, умертвили оставшихся смотрящих. Они тоже оказались подростками, так что убить их не составило труда. Потом с дикими криками и воем нападавшие обрушились на стоянку речников и, пользуясь внезапностью и численным превосходством, быстро перебили всех, кто мог оказать сопротивление.

Раха с коротким тяжелым боевым копьем в одной руке и палицей из корня молодого дуба в другой ворвался в селение одним из первых. Петляя между хижинами, он бросился к центральной площади, где горел очаг и стоял тотем племени. Нужно было как можно быстрее убить их шамана, пока тот не призвал на помощь духов реки.

Селенье речного племени было небольшое. Общий дом в центре. Вокруг него хижины, обитые по бокам кожей и накрытые пальмовыми ветками. Посреди площадь шагов пятьдесят в ширину. В ее середине обложенный камнями очаг, в котором теплились угли. Рядом размалеванный голубой глиной и кровью, обвешанный черепами людей, животных и рыб тотемный столб. За ним хижина шамана, украшенная рогатым черепом буйвола, связками перьев на длинных шестах и парой смоляных факелов у входа.

Слева из темноты с визгом выскочила старуха с дубинкой в руках. Раха ловко увернулся от удара, с короткого размаха ударил ее копьем в живот и, крутнувшись на месте, продолжил движение к хижине, даже не посмотрев, что стало с нападавшей. Отовсюду доносились боевые кличи и улюлюканье степняков, детский визг, истошные крики женщин, вопли боли и стоны раненых и умирающих речников. Шамана нигде видно не было. Раха вначале хотел заглянуть в украшенную черепом буйвола хижину, но испугался, что она может быть защищена заклинаниями. Жилища шаманов были священными и неприкосновенными для остальных людей. Там творились тайные обряды и готовились зелья, способные лечить и убивать, поэтому большинство степняков старались обходить их стороной.

Несмотря на приказ вождя не жечь хижины, он схватил один из факелов и бросил на сухие пальмовые ветки, которыми была устелена крыша. Через несколько секунд хижина занялась, освещая все вокруг. Охотник побежал дальше к берегу. Там, на воде, в отблесках пожара он увидел связанную из тростника лодку, на которой кто-то пытался уплыть в темноту, активно работая нешироким деревянным веслом. С короткого разбега Раха метнул копье. Проделав короткую дугу, оно вонзилось в спину гребцу. Тот истошно заорал, вскинул руки и повалился на бок в воду.

Охотник огляделся. К берегу вышли еще несколько степняков. Значит, битва закончена и селение захвачено. Он издал победный воинственный клич. Бросил на песок дубинку и, сняв тяжелую волчью шкуру, полез в воду к медленно плывущему по течению трупу, чтобы забрать копье и срезать заслуженный трофей. Когда Раха добрался до тела и перевернул его на спину, то издал еще один радостный клич. Судя по татуировкам на лице и ожерелью из амулетов, он только что умертвил шамана племени.

Схватив свою жертву за волосы, охотник вытащил ее на мель. Аккуратно снял ожерелье и кремневым ножом отрезал правое ухо – заветный трофей, подтверждающий убийство достойного врага. Четвертый в его коллекции. Нет, пятый, потому что он вернется и срежет ухо смотрящего-в-ночь, которого убил в кустах.

Размахивая ожерельем и радостно вопя, он исполнил на отмели незамысловатый победный танец, чем привлек своих товарищей.

– Шаман! – Раха ткнул копьем в лежащее у его ног тело и потряс над головой ожерельем из амулетов. – Я убил шамана!

– Духи степей благоволят тебе, охотник, – подошел к нему вождь, вытирая кровь с древка копья пучком сухой травы. – Без тотемного столба, без шамана племя речников потеряет защиту духов и покинет это место. Оно больше не будет нападать на куланов во время их перехода на север. Не будет пугать наших животных. А теперь все пройдитесь по селению, добейте раненых, загляните в каждую хижину. Собирайте добычу: шкуры, оружие, кремень, кожу, сосуды из глины, вяжите молодых женщин и детей. Остальных убейте. Их охотники уже знают, что на селение напали. Стада куланов пасутся на расстоянии дневного перехода от реки. Ночь ясная. С того места будет хорошо видно зарево. Они, наверное, уже направляются сюда. Кто поджег хижину?

– Я, – виновато склонил голову Раха.

– Ты ослушался моего слова. В степи зарево от пожара ночью и дым от костра днем видны далеко. Тебе ли это не знать.

– Это хижина шамана. Когда я к ней приблизился, то услышал, как внутри злые духи насылают на нас страшные проклятия. Я сжег хижину, чтобы их прогнать.

– Злые духи? – вождь строго взглянул на молодого охотника. – Ладно. Все за дело. А ты, Раха, вырежи сердце шамана и положи в этот сосуд с медом степных пчел. Так повелел шаман нашего племени. Он хочет принести его в жертву духам степи.

Когда небо на востоке начало сереть, отряд степняков собрался на границе пляжа, чтобы выйти в обратный путь. Добычу и маленьких детей нагрузили на волокуши, которые тащили молодые женщины и девочки речников. Таких набралось полтора десятка. В общем-то, это и была основная цель набега степняков. В их племени катастрофически не хватало женщин, а те, что были, из-за кровосмешения часто рожали слабых и увечных детей, которых приходилось тут же умертвлять. Поэтому кочевники не упускали случая напасть на соседние племена, чтобы захватить их женщин и убрать конкурента с территории. Речники не были прямыми конкурентами в этих землях, но во время сезонной миграции куланов с севера на юг и обратно они активно на них охотились. Такое беспокойство заставляло стада менять свои маршруты и уходить дальше в сухую степь, что делало охоту на них долгой и трудной. И опасной. Потому что в сухих степях в камышах у оазисов обитала птица-рух. Высотой выше человека, с сильными ногами, с большой головой и огромным тяжелым клювом, способным одним ударом убить человека. У нее не было крыльев, она не могла летать, но бегала быстрее кулана и была злобной и кровожадной[8 - Бескрылые нелетающие птицы семейства Фороракусовых были представителями плейстоценовой мегафауны. Они достигали 2.5-3.0 м в высоту, имели большую голову с мощным клювом. К неолиту большая их часть вымерла. Но в степях и по границам болот остались особи, считавшиеся основным хищником.]. Поэтому степняки старались не заходить далеко в сухие степи, а держаться ближе к рекам и ручьям.