Коллегия. Атрахасис

В этом для мастеров не было ничего нового. Много поколений назад мергарцы сами пришли к такому способу обработки, разве что острыми медными ножами было работать намного легче, чем каменными скребками. А вот дальше начались неожиданные манипуляции. Обычно после срезания половины ствола и утончения плеч лука дерево оставляли сушить. Атраха же сложил все заготовки в глиняную ванну и залил их горячей водой, которую приказал менять, как только она остынет. Мокнуть и париться дерево должно было три дня. За это время мастера вбили глубоко в землю толстые прочные колья по схеме, указанной Посланником. Когда древесина отпарилась, заготовки вынули из воды и медленно, чтобы не сломать, выгнули на кольях в обратную от натяжения тетивы сторону, оставив сушиться под навесом на две недели.

Пока сушилось дерево, Атраха показал, как из рогов сделать усиливающие элементы. Рог распаривали и разрезали медной пилкой на полоски по ширине центральной части лука. Затем их отпаривали еще и придавали нужный изгиб, соответствующий выгнутому в обратную сторону луку. Таких роговых полосок нужно было по две на лук. Часть мастеров занималась рогами, часть – сухожилиями. Их очищали, распаривали, разравнивали и сушили на плоских камнях. Как только высохнут, разминали. Пока мастера работали над усиливающими элементами, несколько человек варило костный клей, которым будет скрепляться вся конструкция.

Через месяц, когда заготовки высохли, их сняли с формовочных кольев и отшлифовали ножами и камнями. На внутреннюю сторону с помощью костного клея наложили полоски размягченных в кипятке рогов. Все это плотно стянули распаренными кожаными шнурами, оставили на месяц. Высохнув, кожа плотно прижала рог к луку, он приклеился и принял его форму. После проклейки рога на внешнюю сторону до середины плеч последовательно наклеили несколько слоев спинных коровьих сухожилий, опять стянули распаренными кожаными шнурами и оставили сушиться еще на месяц.

В такой конструкции внутренние роговые пластины, у которых предел прочности в разы больше, чем у дерева, и высокий коэффициент упругого восстановления, работали на сжатие, а несколько внешних слоев сухожилий – на растяжение. С помощью этих усиливающих элементов и обратного изгиба при сушке сложный дуговой лук при натяжении тетивы накапливал значительно больше энергии, чем простой, и быстрее ее высвобождал, придавая стреле гораздо большую начальную скорость.

К весне у мастеров были двадцать три изогнутых в обратную сторону лука. Сейчас их предстояло выгнуть в нужную сторону и натянуть тетиву, свитую женщинами из тончайших льняных нитей. Обычная тетива, сплетенная из бараньих кишок, крепилась напрямую к концам лука. Атраха предложил другой способ. На тетиве вязались петли из сухожилий, которые потом накидывались на концы лука. Так сама тетива не перетиралась и ее можно было легко снять.

Для выгибания в нужную сторону и натяжения тетивы потребовался специальный станок. Эту процедуру из двадцати трех луков выдержали девятнадцать. Четыре сломались или от них отошли плохо приклеившиеся усиливающие элементы. Зато те, что выдержали это испытание, удивили даже Атраху. Их было очень сложно натянуть. Для натяжения тетивы такого мощного лука нужно было приложить серьезные усилия. Стрела с иглообразным медным наконечником, пущенная из него, летела по прямой почти сто шагов и пробивала на пядь деревянный щит, обтянутый кожей. Посланная навесом, она исчезла из вида и улетела далеко в сторону засеянного пшеницей поля. Наблюдавшие за испытанием дети потратили полдня, пока нашли ее среди стеблей пшеницы на расстоянии более трехсот шагов. Наконец, пущенная в козу со ста шагов, она прошила животное насквозь, и то почти сразу же испустило дух.

Это был настоящий триумф нового оружия. С этого момента усовершенствованный дугообразный лук стал основным дальнобойным оружием Мергара и оставался таковым до тех пор, пока его через несколько столетий не сменил пришедший из степей еще более мощный и компактный комбинированный лук.

От новых технологий вождь кланов Хасадж и совет старейшин были на вершине счастья. Медь теперь использовалась везде: в наконечниках копий, дротиков и стрел, из нее изготавливали длинные ножи и боевые топоры, делали нагрудные защитные пластины для воинов. При этом мощности рудника и печей хватало, чтобы постепенно заменять каменные орудия труда на металлические. Медные мотыги, кирки, лопаты и наконечники на бороздовые палки[38 - Предшественник плуга. Длинная палка с заостренным суком, которой делали борозды в грунте для посева.] давали возможность быстрее и эффективнее возделывать почву. Основанная на дамбах и запрудах прудовая ирригация с подачей воды журавлями на поля нивелировала воздействие засух. Вдобавок Атраха подсказал крестьянам, как начать селекцию семян. Самые сильные растения пшеницы с полновесным колосом не шли в амбар, а связывались в отдельные снопы, которые потом аккуратно обмолачивали, чтобы собрать семена для нового посева. Сеяли эти семена отдельно от основных полей, чтобы на следующий сезон снова повторить процедуру отбора. Через четыре-пять урожаев сильных семян было достаточно, чтобы засеять все поля. Эти нововведения позволяли получать более богатый и устойчивый урожай.

Мергар процветал. Его население увеличивалось. Влияние столицы кланов к востоку от гор росло. Со временем из-за высокой специализации производства внутри общества стали появляться гильдии: металлурги, крестьяне, скотоводы, ткачи, торговцы и, конечно, профессиональные воины. Все это хозяйство требовало управления, и вокруг вождя образовалась группа приближенных наместников, которые доносили его волю в дальние кланы, а если те сопротивлялись, то были готовы призвать на помощь из столицы воинов.

Растущую силу и мощь молодого государства оценили соседние свободные кланы. Они активно искали возможности для торговли и изъявляли желание стать частью Мергара. В течение пяти лет Мергар распространил свой контроль на обширные территории к востоку от Сулеймановых гор. Теперь, чтобы пройти его владения с севера на юг, требовалось столько дней, сколько пальцев на двух руках, – невиданный масштаб для оседлых племен.

Все это время Атраха помогал и подсказывал вождю кланов, как лучше организовать Мергар. За это Хасадж предложил ему в жены одну из своих дочерей и назначил своим первым наместником, добавив к имени Атраха почетное окончание «сис». Посланник с благодарностью принял и девушку, и свое новое имя Атрахасис, которое, если разбить его по частям, теперь означало «Раха – мудрый советник». Родство с будущим правителем Мергара и высокий сан в зарождающейся иерархии означали еще больше влияния и авторитета в племени.

Вскоре у молодой пары родился первенец, потом одна за другой две девочки.

В племени тем временем началась постепенная социальная трансформация от первобытно-общинного строя к чему-то более продвинутому. Роль совета старейшин постепенно снижалась. Роль вождя кланов возрастала. Хасадж, который все это время был у руля Мергара, все больше и больше принимал на себя функции единоличного правителя. Его авторитет подкреплялся браками детей с отпрысками глав других кланов, готовностью делегировать власть местным старейшинам и делиться с ними всеми благами, которые производила столица. Но в основе всего стояли копья, щиты и луки его персональной стражи, составлявшей почти двести человек. Такой хорошо подготовленной профессиональной силы не было ни у одного клана. Максимум, что они могли выставить в случае конфликта, было полсотни человек ополчения. Даже объединившись, два или три клана не могли бы противостоять хорошо подготовленной небольшой армии. К тому же Атрахасис посоветовал ограничить распространение медного оружия за пределами столицы. Старейшинам для защиты разрешалось иметь не больше тридцати копий, а если они хотели создать собственное профессиональное подразделение, то начальником над ним ставился десятник из столицы.

Содержание профессиональных воинов стоило дорого. Они не работали и ничего не производили. Мергар был самым мощным государством региона. На него никто не нападал, и оправдать перед народом содержание вооруженных воинов становилось все сложнее. Атрахасис и тут подсказал выход. Можно было отправить половину армии в поход на дальние кланы и привести оттуда пленников и добычу.

Первый же такой поход закончился триумфом. Оружие каменного века в руках крестьян не могло противостоять металлу профессиональных военных. Отряд, который возглавлял сын вождя, вернулся с толпой пленников, пригнал стада коров и овец и привел караван ослов, груженных добычей. С этого момента воины заняли почетное место в иерархии племени, а войны с соседями стали выгодным делом. Походы приносили рабов и добычу. Захваченные территории облагались данью и были готовы к поглощению, если Мергару нужно было больше земель.

Чуть больше чем за пять лет Мергар превратился из первобытного союза кланов в прототип мощного государства, которое будет доминировать в междуречье Инда и Сарасвати на протяжении следующих пяти сотен лет и эволюционирует в одну из процветающих цивилизаций древности.

Атрахасис с удовлетворением наблюдал за прогрессом, но внутренний голос все чаще подсказывал ему, что задача, возложенная на него духами, выполнена. Пентаграмма перед его внутренним взором появлялась все реже, а голоса внутри тихо нашептывали, чтобы он чаще по ночам смотрел в звездное небо, обращая свой взор на запад, туда, где среди дюн рядом с кратером, пробитым огненным небесным копьем, лежит Источник великой силы.

Однажды ночью ему приснился сон, будто он снова находится у Источника. Это было не воспоминание, а именно видение его сегодняшнего, взрослого, уверенного в себе мужа с луком и медным копьем, стоящего на вершине дюны и смотрящего вниз на то, как с бугорка в болотце стекает узкий ручеек. Атрахасис проснулся и долго смотрел в потолок, прислушиваясь, как рядом под шерстяным покрывалом мирно сопит его женщина и ворочаются в деревянной колыбели дочки. Он попытался заснуть, но сон больше не шел. Вышел на улицу и обратил свой взор на небо. Там с востока на запад тянулась звездная дорога, по которой степные охотники уходят в последний путь. На западе, где она упиралась в горный хребет, он увидел неясный столб света, бьющий в небо. Тряхнул головой. Столб света на секунду пропал и возник снова. В это время перед глазами мелькнула и рассыпалась тающими искрами пентаграмма и он понял, что должен делать.

Его миссия здесь закончена. Духи хотят, чтобы он вернулся к Источнику. Значит, так тому и быть.

Впереди лежал долгий путь в родные степи. Атрахасис решил покинуть Мергар, не говоря никому. Просто исчезнув в бескрайних пространствах травы, откуда пришел пять лет назад. Но перед тем как уйти, он решил оставить след, по которому тот, кто придет за ним, если того пожелают духи, смог бы найти среди мергарцев его кровь. Провозившись несколько дней с формой, он отлил три небольших амулета в виде пентаграммы в разорванном над верхним лучом круге. Один он повязал на кожаном шнурке на шею четырехлетнего сына, два других решил отдать жене, чтобы передала их дочерям при наречении именами[39 - В Мергаре детям давали имена, когда они начинали самостоятельно ходить.].

Женщина что-то почувствовала. За эти годы она привязалась к своему мужу, хотя тот и мало времени проводил дома. Он не был с ней груб или жесток и всегда оказывал знаки внимания ей и детям.

– Ты покинешь нас? – тихо спросила она.

– Да. Духи зовут меня на запад. Далеко. Туда, где в степи садится солнце. Я должен подчиниться их воле.

– Ты вернешься?

– Не знаю. Если духи прикажут, я проделаю обратный путь в Мергар. Я уже немолод[40 - В неолите средний возраст был около тридцати лет. В 25 мужчина уже не считался молодым.]. Хватит ли мне сил, не знаю.

– Мы будем помнить о тебе, – они прильнула к нему и положила голову на грудь.

– Я знаю. Я сделал тебе амулеты для сына и дочерей. Это знак, которым меня осенили духи. Пусть носят их на себе постоянно. Если духи пришлют нового посланника, по ним он сможет найти мою кровь. Духи изменили меня. Я думаю, часть моей силы и часть благословения передалась детям с моей кровью. Передай это Хасаджу. Пусть обратит внимание на моего первенца. Скажи, что с ним над Мергаром всегда будет благословение духов.

– Ты сам не поговоришь с моим отцом?

– Нет. Я уйду тихо. Завтра с восходом солнца пойду в Белый ручей, оттуда – в степи и дальше на запад, – он обнял жену за плечи, потом положил ей в ладонь два амулета для девочек. – Скажи вождю, что меня призвали духи к Источнику силы. Скажи ему, чтобы хранил память обо мне. Чтобы, когда в эти земли придет новый Посланник духов, он знал, что тут до него был Атрахасис.

Тихо всхлипнув, женщина коротко кивнула и пошла в комнату, где на полу возились дочери.

На следующее утро еще потемну Атрахасис навьючил на своего тарпана кожаные мешки с припасами, в отдельных гнездах закрепил оружие: копье, топор и лук со стрелами, придирчиво все это осмотрел и, бросив последний взгляд на стоящую на пороге жену, пошел на север в сторону Белого ручья. Через четыре дня он вышел в степь и встретил караван с медью, идущий от рудника, – десять ослов, груженных корзинами, в которых лежали недавно отлитые медные болванки.

Рудник теперь вырос в настоящее поселение. Вместе с рабами, плавильщиками и охраной там постоянно находилось больше ста человек. Руду на поверхности и в верхних слоях оползня выбрали еще несколько лет назад. Теперь, используя кирки и ломы, копали внутрь склона, пробивая ямы, которые постепенно срастались в неглубокий карьер. При таком способе разработки руды хватит еще на десятилетия. А дальше… Дальше, если у местных рудокопов есть мозги, они отправят скаутов по окрестным горам искать камни, содержащие медь.

Довольный увиденным, Посланник помахал рукой десятнику, ведшему конвой, и направился в степь. Тот ответил ему таким же жестом, даже не понимая, что будет последним мергарцем, видевшим Атрахасиса, Посланника духов, осененного печатью пентаграммы. Степного кочевника, который за пять лет вывел Мергар из каменного века и открыл для всего человечества новый технологический уклад.

V тысячелетие до н. э. Пояс степей к югу от Каспийского моря

За восемь лет, что Атрахасис не был в родных местах, степь совсем не изменилась. Ветер также неторопливо гнал по бескрайним холмистым просторам волны ковыля. Все также мирно паслись небольшие стада, которые неспешно отходили в сторону, когда к ним приближался одинокий путник, ведущий за уздечку навьюченного мешками тарпана.

Путь на запад занял почти год. Как и во время путешествия в Мергар, Атрахасис останавливался в уже знакомых племенах. Кочевникам он показал, как делать усиленные луки, за что те были несказанно благодарны. Он не мог оставаться на месяцы, чтобы провести их мастеров через весь процесс изготовления, но те итак поняли, что обычный дуговой лук можно выгнуть в обратную сторону и усилить рогом и сухожилиями. А когда он демонстрировал мощь своего, становилось ясно, что для степняков новое оружие станет основным.

Лук его бил отлично. Понимая, что скоро будет не в силах с прежней ловкостью орудовать тяжелым копьем, он на протяжении последних лет много времени проводил с ним, метко посылая стрелу за стрелой на сто пятьдесят шагов в плотно стянутый веревкой сноп соломы.

Вот и сейчас шагах в сорока перед его тарпаном поднялась стайка степных фазанов и, немного отлетев, села в траву. Атрахасис быстро спутал лошадь, чтобы она ненароком далеко не убежала, вынул из сагайдака[41 - Сагайдак – чехол для лука.] лук, а из колчана одну тонкую легкую стрелу с длинным острым, как игла, наконечником и пошел в сторону, где сели птицы. Осторожно подойдя шагов на сорок, он натянул тугую тетиву и легонько свистнул. Из травы показалось несколько голов любопытных петушков с ярко-красными бровями. Почти не целясь, пустил стрелу, и она под упругое «тунг», пропетое вибрирующей тетивой, ушла в траву. Испуганная стайка поднялась и перелетела подальше от охотника. Но в месте, куда попала стрела, было заметно шевеление. Степняк подошел и поднял с земли пронзенного стрелой крупного фазана. Ужин на сегодня обеспечен.

Довольный выстрелом, огляделся. Он был в своих землях. Слева от него шла гряда невысоких гор. Справа степь. Где-то здесь, в горах, должно быть ущелье, в котором он собрал первую руду для того, чтобы выплавить медь для своего племени. Значит, Красная скала в двух днях пути. Сейчас осень. Если ничего не изменилось, его племя должно уже быть в этой местности или скоро придет вслед за мигрирующими с севера стадами. Интересно, как они. Как вождь и братья-охотники. Смогли ли уберечь и преумножить то, что он им оставил. Под такие мысли Атрахасис распутал коня и начал забирать левее к предгорьям.

Солнце уже близилось к горизонту. Пора было становиться на ночлег. Делать это лучше на каменистых склонах. Там по камням никто не сможет подкрасться к нему незаметно, а редкий кустарник даст хворост для огня. К тому же с высоты предгорья его костер будет виден далеко в степи. Если его племя уже у Красной скалы, охотники могут быть где-то рядом. Увидев огонь в ночи, подойдут посмотреть, что за чужак пришел в их земли.

Выбрав для ночлега ровную площадку, усыпаннyю мелкой галькой, Атрахасис стреножил тарпана и, чтобы не отсвечивал, отвел его в кусты. Потом дал тому охапку травы и пошел расставлять сигнальные ловушки. Это была обычная практика в его племени. Когда охотники небольшими группами выходили на поиски стад, они всегда на ночь ставили вокруг костра ловушки. Огонь сам по себе отпугивал хищников, но бывало, что особо голодный старый волк-одиночка или спустившийся с предгорий леопард мог набраться смелости, чтобы атаковать остановившихся на ночлег людей. Поэтому шагах в пятидесяти от лагеря охотники обычно растягивали веревки, связанные из тонких стелющихся побегов ежевики. Одного их шуршания по траве хватало, чтобы понять, что кто-то подкрадывается к костру. Атрахасис же использовал льняные нити, которые растягивал на камнях. Когда их кто-то задевал, камни сдвигались и производили шум. Это была надежная и чуткая система, проверенная в деле. Прошлой ночью он так обнаружил каракала[42 - Каракал – степная рысь.], который в темноте пытался подобраться к костру. О том, что это был каракал, он узнал утром по следам. Но ночь не спал в ожидании незваных гостей.

Вот и сейчас Посланник, растянув нити, быстро ощипал, осмолил и поджарил на костре фазана. Половину съел, запив водой из бурдюка, половину завернул в кожу и оставил на завтрак. Подкинув в огонь толстых сырых веток, чтобы дольше горели, он сложил у костра вьючные мешки и накрыл их так, чтобы выглядели, как спящий усталый путник. Сам взял овечью шкуру и, расстелив ее на гальку, под прикрытием кустов завалился спать.

Сигнальные нити были первой линией безопасности, муляж человека у костра – второй. Была еще и третья – его тарпан. Помимо острого зрения, способного различать движение в темноте, и хорошего слуха, эволюция наградила диких лошадей и чутким обонянием, улавливающим посторонние запахи. Почуяв приближение чего-то незнакомого, тарпан обычно фыркал, привлекая внимание остальных животных в стаде, чтобы те были готовы сорваться в галоп и унестись в степь, подальше от опасности. В путешествии эти сторожевые функции очень пригодились. Особенно полезны они были ночью, в темноте. Например, вчера тарпан почуял крадущегося каракала даже раньше, чем тот задел ловушку.

Сейчас его лошадь стояла сзади в кустах, шагах в пяти и неторопливо хрустела травой, которую ей принес хозяин. Значит, опасности нет и можно немного подремать. Атрахасис лег на шкуру спиной к кустам, лицом в сторону костра. Сладко зевнув, он бросил взгляд на ночное небо в надежде увидеть на севере столб света, исходящий от Источника. Последний раз он видел этот таинственный сигнал две полные луны назад. С тех пор он больше не появлялся. Наверное, духи поняли, что их посланник возвращается, и больше не направляли ему свой зов. Прислушавшись к ночным звукам, он закрыл глаза и погрузился в чуткий сон степного охотника, живущего в мире, полном опасностей.

Его разбудило нервное фырканье тарпана. Костер еще не догорел. Значит, он дремал совсем недолго. Посланник напрягся и подтянул к себе лук и копье. За костром ниже по склону с сухим стуком сдвинулся камешек. Чуть правее еще один. Лошадь фыркнула и несколько раз глухо ударила копытом. Кто-то тихо приближался к костру. Это явно не каракал и не леопард. Те охотятся в одиночку. Волки обычно не лезут на камни предгорий. Их территория – степь. Может, горные гиены. Но те воняют так, что их слышно за сто шагов. Он принюхался. Пахло конским потом, паленым пером от фазана, кустами и остывающими камнями. Если не гиены, то тогда…

Его сомнения прервало вылетевшее из темноты копье. Оно темной молнией сверкнуло над костром и вонзилось во вьючный мешок, который у костра изображал человека.

Люди. К костру приближались люди. И они явно не желали ему добра.

Прихватив лук, Атрахасис медленно отполз в кусты.

То, что степняки атаковали спящего у костра путника ночью без предупреждения, было очень странно. Кочевники степей у соленого моря не воевали друг с другом. Даже когда одно племя заходило на территорию другого, все вопросы решались миром. Каждое лето, когда высыхала степь и стада мигрировали на север в предгорья Эльбруса, туда же собирались и племена. Там, на богатых альпийских лугах, они устраивали совместный праздник летнего солнцестояния.