Неестественный отбор. Агония

– Им просто повезло, что у нас не было времени и ресурсов обследовать район, где они потопили «Кентукки». Если бы мы обнаружили, что это захват, мы бы совсем по-другому с ними разговаривали.

– Все это так, но я не это имею в виду. Так вот… Мы вполне можем оснастить одну лодку ракетами с ядерными боеголовками, отправить ее патрулировать вместе с остальными и аккуратно намекнуть об этом русским. В случае трагического развития ситуации она может сделать ответный залп. Сколько там у «Кентукки» было ракет? Двадцать четыре? Это сто двадцать боеголовок. Тут ни России, ни Китаю мало не покажется. Правда, нам тогда будет уже все равно.

– Слабое утешение, – тяжело вздохнув, проговорила Лэйсон. – Хотя мысль, несомненно, хорошая. Только я не вижу смысла содержать столько стратегических подводных лодок, если мы можем оснастить «нуками»[27 - англ. nukes – разговорное обозначение ядерного оружия.] только одну.

– Затраты достаточно серьезные, – кивнув, согласился Кроуфорд. – Но мы можем разбросать ядерные ракеты по разным подлодкам. Так их будет сложнее уничтожить. И самое главное – мы можем оснастить ракеты обычными боеголовками. Я, помню, читал один отчет DARPA[28 - англ. Defense Advanced Research Projects Agency – Агентство перспективных исследований Министерства обороны США.], так вот они пишут, что в последних разработках взрывчатых веществ им удалось добиться мощности, сравнимой с ядерным взрывом. Не помню точно, кажется, что-то связано с объемными взрывами. Речь идет, конечно, не о десятках килотонн, но боеголовка, дающая объемный взрыв в три-пять килотонн на высокоточном носителе, может быть так же эффективна.

– Хм… – Президент в задумчивости потерла подбородок. – Пока идет эта возня с ООН, надо сказать Локарту, чтобы проработал альтернативные варианты оснащения для наших ракет.

– Еще одна разработка DARPA касалась кинетических боеголовок…

– Вроде тех, что использовали китайцы против нас? Кстати, в нарушение договора о запрете размещения в космосе наступательных вооружений. Представляете, какой поднимется вой в ООН, если мы со своими кинетическими боеголовками сунемся на орбиту.

– То, что это были китайцы, мы сейчас доказать не можем, хотя, скорее всего, именно они. А насчет орбиты… Нам абсолютно незачем размещать там кинетическое оружие. Насколько я помню, те же «Трайденты», стоящие на наших подлодках, могут нести до трех тонн боевой нагрузки. Скорость боеголовки баллистической ракеты на этапе захода на цель может достигать тридцати тысяч километров в час. Ее кинетическая энергия огромна. Одна из разработок DARPA предлагала оснастить головную часть баллистической ракеты кассетой, заполненной сотнями тысяч шариков из твердого сплава, и утверждала, что при их отстреле на высоте около пяти километров они полностью уничтожат на площади в десять квадратных километров все: строения, технику, людей. А головная часть нашего «Минитмена»[29 - LGM-30 Minuteman-III – стратегическая межконтинентальная баллистическая ядерная ракета наземного базирования США.] в разы тяжелее. Чем не оружие массового поражения? Причем не ядерное. И не попадает ни под какие договоры.

– Вы просто бесценный источник информации, Рэй, – Лэйсон подняла бокал в жесте уважения. – До сих пор не могу понять, как вы с вашим умом и опытом дали втянуть себя и Америку в «Лунный Свет».

– В это трудно поверить, но тридцать лет назад я был авантюристичен, горяч и удачлив, поэтому редко задумывался о последствиях своих действий. К тому же я свято верил, что мировое лидерство США – это именно то, что необходимо миру, – Кроуфорд грустно вздохнул, понимая, что настоящую причину Президент не узнает никогда, и поднял свой почти опустевший бокал. – Я и не думал, что с годами все может так измениться.

24 декабря 2030 года. Вечер. Запад США. Орегон. Предгорья Колумбийского Плато

Операция была полностью готова. Росс сам удивлялся, как в такое короткое время среди всеобщего бардака и неразберихи удалось найти нужные ресурсы и средства, вслепую скоординировать действия десятка старших офицеров спецназа, ВВС, пограничной службы и FEMA, а главное, найти почти всех нужных оперативников из составленного им списка. Сейчас, сидя в охотничьем домике в старом, поскрипывающем при каждом движении кресле с планшетом на коленях, он в который раз прокручивал в голове всю последовательность действий, снова и снова представляя себя в роли каждого из отобранных им бойцов, с начала и до конца отрабатывая отведенный ему кусок операции.

Да, все должно срастись, если, конечно, канадцы сгоряча не выкинут какой-нибудь безбашенный шаг вроде применения авиации. Но и тут Коэн обещал подстраховать, сказав, хитро улыбаясь, что канадские самолеты он берет на себя. Что ж, посмотрим…

Планшет на коленях мелко завибрировал. Росс, ткнув в иконку, открыл меню сообщений. Джил… «Как ты там, детка» – подумал он, все еще жалея, что отослал ее из страны. Он вспомнил, как Джил призналась ему в первую ночь в охотничьем домике, что прожила всю жизнь, так ни разу не выехав из Нью-Йорка. А зачем? Ведь в Нью-Йорке есть все… Теперь она в Сингапуре. У нее доступ к одному из банковских счетов, куда Росс перевел часть золота, выплаченного Коэном перед операцией. Так что деньги у Джил есть. Есть и надежный человек из старой гвардии, к которому можно обратиться за помощью, но все равно – одна, в чужом городе, в первый раз за границей…

Он открыл сообщение: «С Рождеством, милый. Все хорошо. Скучаю. Жду…» Ну и слава Богу.

Он выбрался из глубокого кресла, плеснул в стакан бурбона и, накинув на плечи теплый фимовский бушлат, вышел на террасу.

Рождество… Росс вдохнул полной грудью морозный воздух и, поиграв кубиками льда в стакане, сделал длинный глоток. «Наверно, грустно умирать в Рождество», – с тоской подумал он о тех, кто не доживет до завтрашнего утра. Он спустился с террасы и направился к мобильному жилому блоку, в котором размещался оперативный центр управления операцией.

За последние пару недель лесная поляна перед охотничьим домиком сильно изменилась. Появилась расчищенная от снега вертолетная площадка, а рядом с ней прямо у границы деревьев пристроились два утепленных мобильных жилых блока. В одном размещалась дежурная смена офицеров связи МНБ и пара операторов БПЛА[30 - беспилотный летательный аппарат.], задействованных в операции, в другом, утыканном антеннами снаружи и под завязку забитом оборудованием внутри, располагался центр оперативного управления и контроля. В дальнем углу поляны был установлен блок антенн спутниковой связи и солидных размеров генератор, почти не беспокоящий вечернюю тишину своим тихим урчанием.

В ночном небе подсвечиваемые прожекторами в медленном танце кружились редкие снежинки. Ветер почти утих. «Лучшей погоды уже вряд ли дождемся. Хорошо, что начинаем сегодня. Хотя умирать в Рождество все-таки неправильно».

Они итак перенесли операцию на два дня, ожидая, когда кончится мощный снегопад, пришедший с севера Канады. Коэн торопил и заметно нервничал, говоря, что они выбиваются из графика и все должно случиться сразу после генассамблеи ООН, на которой будет принята антиамериканская резолюция. На последней встрече, когда утверждался окончательный план, Росс спросил его, зачем, когда весь мир хочет, чтобы Америка разоружилась, они лезут в Канаду, ведь это будет воспринято как неприкрытая агрессия и может настроить против них даже союзников. Тогда Коэн оторвался от оперативных карт и, усевшись в кресло, объяснил, что, по замыслу МИДа, приграничный конфликт должен отвлечь мир от разоружения Америки, показать, что она может действовать решительно и что для нее жизни миллионов американцев важнее международного права и мнения ООН. Росс тогда назвал мидовцев долбаными маньяками и идиотами, на что Коэн просто пожал плечами и, сказав, что каждый делает свою работу в меру своих способностей, вернулся к картам.

В центре управления было тепло, но вентиляция работала вполне сносно, и воздух был чистым и свежим. Два офицера планирования и контроля специальных операций МНБ сидели у своих рабочих станций, проверяя последние данные по расположению боевых групп.

– Статус? – коротко спросил Росс, усаживаясь перед центральным сенсорным экраном.

– Полная готовность, сэр. Группы на позициях, поток данных со спутника, беспилотников и радиоперехват устойчивы. Ждем приказа.

Росс пристроил в ухе горошину гарнитуры и нажал иконку на сенсорном экране планшета.

– Слушаю, – услышал он голос Коэна.

– Привет, дружище. У нас все готово к рождественской вечеринке.

– Тогда начинайте. Жаль, что не могу к вам присоединиться. С Рождеством вас.

– С Рождеством, – ответил ему Росс и коротко кивнул одному из офицеров.

* * *

В семистах километрах на северо-восток от затерянного в заснеженном лесу охотничьего домика командир первой боевой группы услышал в наушнике короткое металлическое «пинг…», как будто кто-то рядом оттянул отпустил тонкую стальную пластину. Оперативник поправил гарнитуру, взглянул на экран полевого планшета. Он до сих пор не привык пользоваться нашлемным интерактивным модулем контроля, где команды отдавались движением глаз по экрану, расположенному на внутренней поверхности щитка, и предпочитал старый добрый полевой планшет в титановом герметичном противоударном корпусе.

Связь с беспилотниками и спутником была устойчивой, помех, несмотря на небольшую облачность, почти не было. На карте четко высвечивалось положение всех бойцов двух боевых групп, обозначенных на местности крохотными зелеными треугольниками. Он увеличил масштаб и, убедившись, что люди его группы на позициях, нажал на сенсорном экране иконку в правом верхнем углу, еще раз подтверждая готовность. «Пинг…» – снова разнесся в эфире безликий сигнал, означающий переход к очередной фазе операции, и крупный ярко-красный восклицательный знак в правом углу экрана окрасился в зеленый свет.

Все. Начинаем.

Коснувшись экрана, командир увеличил картинку своего сектора, передаваемую беспилотником, и, переключившись в режим тепловизора, еще раз прошелся по зеленым треугольным меткам, обозначавшим расположение его бойцов. Термомаскировка была стопроцентной. Даже если у канадцев на посту установлена система тепловизионного наблюдения, охватывающая всю прилегающую к лагерю территорию, до начала операции они все равно ничего не засекут.

Командир легонько толкнул лежащего рядом снайпера. Тот надвинул на глаза очки боевой реальности[31 - Системы Усиленной реальности (англ. Enhanced Reality) и Боевой реальности (англ. Combat Reality), в отличие от Дополненной реальности (англ. Augmented Reality), используются в основном в войсках, спецслужбах и органах охраны правопорядка и интегрированы с броней и оружием пользователя.], чуть приподнял засыпанную снегом плотную маскировочную ткань и до пояса выбрался наружу. Командир переключил одно из окон планшета на совмещенный с камерой тепловизионный прицел снайперской винтовки. Перекрестье прицела быстро прошлось по ровным рядам подогреваемых термопушками палаток, в которых размещались беженцы, по хлипкому проволочному ограждению периметра лагеря, скользнуло по заброшенному фермерскому домику, в котором размещалась администрация. Как он и предполагал, канадцы не выставили никакой охраны и, скорее всего, сидели в тепле у камина, празднуя наступающее Рождество. Крестик прицела сдвинулся вправо в сторону двух мощных генераторов, подающих ток на тепловые пушки, установленные в палатках беженцев, и, остановившись на распределительном блоке, контролирующем подачу электроэнергии в лагерь, превратился в точку прицеливания. В ночной тишине раздался сдавленный глушителем выстрел снайперской винтовки и командир увидел сноп искр по центру распределительного блока подачи энергии от генераторов в месте, куда вошла посланная снайпером пуля. Освещение лагеря и пара прожекторов, расположенных по периметру, погасли.

Теперь надо ждать.

Позиции его группы находились на канадской территории, в районе лагеря предварительного размещения и фильтрации американских беженцев, расположенного рядом с погранпереходом на границе штата Монтана и канадской провинцией Альберта. Здесь трасса номер пятнадцать с юга упиралась в границу в районе небольшого поселка Свит Грасс, где находился погранпереход. Канадская часть поселка называлась Коутс. Лагерь располагался с канадской стороны на северо-востоке Коутс, был неплохо оборудован и на момент операции вмещал в себя около пяти тысяч беженцев Лагерь охраняли одиннадцать человек: шестеро канадских пограничников, четыре сотрудника миграционной службы и трое местных полицейских. Днем к ним присоединялись три офицера медслужбы, снимавших комнаты где-то в поселке. Впрочем, охраной это назвать было нельзя – канадцы в основном занимались регистрацией, проверкой документов и организовывали погрузку беженцев на приходящие с севера грузовики.

Большую часть времени беженцы были предоставлены сами себе и могли свободно выходить из лагеря и закупаться спиртным в местном магазинчике, что сильно раздражало жителей поселка. Сам погранпереход был в километре южнее. Там располагались дежурная смена из шести канадских пограничников и пара волонтеров из числа местного населения, которые вызвались им помочь в пропуске беженцев через границу в дневное время.

В двадцати километрах севернее, в городке Милкривер, находился пункт распределения беженцев. Туда прибывали грузовики и автобусы с людьми из Коутс и других приграничных лагерей, находящихся в этом районе. В Милкривер офицеры канадской миграционной службы сортировали приходящий транспорт и направляли людей в местный лагерь для временного размещения или отправляли дальше, вглубь страны. Там же находился импровизированный блокпост на случай, если беженцы в лагере выйдут из-под контроля и самостоятельно пойдут по единственной дороге на север. Блокпост, конечно, был хлипкий и состоял всего из десятка солдат на двух бронетранспортерах, оснащенных крупнокалиберными пулеметами.

Основная зона размещения беженцев находилась в тридцати километрах севернее Милкривер, в городе Летбридж. По данным канадцев, там было собрано уже около сорока тысяч человек, строились теплые ангары для их размещения и расширялась базовая инфраструктура большого лагеря.

– Ну что? – тихо спросил снайпера командир, хотя мог бы просто посмотреть на экран планшета, чтобы оценить обстановку.

– Никакого движения, босс. Даже тоска берет, – не оборачиваясь, ответил тот. – Канадцы, наверно, бухают, а эти в лагере еще достаточно не промерзли, чтобы выбраться наружу.

Выведя из строя блок управления подачей тока в лагерь, они отключили там свет и тепло. Температура в палатках начала быстро падать. Через десять-пятнадцать минут беженцы станут мерзнуть и выйдут на улицу, чтобы выяснить, в чем дело. Тут подключаться пара подсадных агентов, заранее направленных в лагерь, начнут мутить народ, поведут его к зданию администрации. Ну а дальше…

«Пинг…» – гарнитура в ухе снова отозвалась металлическим звуком, и командир посмотрел на экран планшета. Треугольник второй боевой группы ярко мигал зеленым светом в двадцати километрах севернее, на трассе, идущей от Милкривер к лагерю. Он переключился на картинку с беспилотника, который контролировал этот сектор, и увидел два отмеченных зелеными метками бронетранспортера, быстро идущих по трассе на юг. В окошке потерь противника красным светилась цифра «12», это означало, что вторая группа перебила канадский блокпост в Милкривер, погрузила трупы в бронетранспортеры и движется в сторону лагеря. «Через двадцать минут будут на позиции», – отметил про себя командир и вывел на экран картинку лагеря. Палатки стали заметно темнее. Температура в них стремительно падала. Наружу, ежась и кутаясь в одеяла, начали выходить люди и собираться в небольшие группы. Видимо, заметив по камерам наблюдения движение беженцев в лагере, из здания администрации на небольшую террасу вышел канадский пограничник и, осмотревшись, что-то сообщил по связи.

«Что-то не так с электричеством», – текстом прошла внизу экрана планшета строчка перехвата радиосвязи. – «Генераторы вроде работают. Пойду, посмотрю».

«Давай, не тяни. Тут Сэми изображает капитана Бикса. Смешно до чертиков!», – отозвались из здания.

Администрация лагеря была подключена к центральной линии электропередач, поэтому свет там остался и прожекторы хорошо освещали прилегающую территорию. Канадец тем не менее достал мощный фонарь и, водя снопом яркого света по сторонам, направился к генераторам. Он подошел к электрощиту, в нерешительности остановился, увидев пулевое отверствие, и начал поднимать руку с радиостанцией, чтобы сообщить о повреждении. Снова раздался глухой хлопок выстрела. За головой пограничника возникло небольшое красное облачко, когда пуля прошила череп навылет, и он повалился на бок, так и держа руку с рацией у уха.

Тем временем толпа в лагере разрослась и, что-то крича и жестикулируя, направилась к воротам в сетчатом заборе. На террасу, в спешке одеваясь, выбежали еще три канадца.

«Черт! Что-то случилось!» – снова пошла строка радиоперехвата. – «Кажется, в лагере нет света, Люк, ты где? Капрал Ридли! Капрал Ридли! Сообщите, где вы! Ребята, у нас тут проблемы!»

Разъяренная толпа уже подошла вплотную к зданию администрации, из которого выбегали оставшиеся канадцы.

– Прошу вас вернуться на территорию лагеря! Мы сейчас устраним неисправность и восстановим подачу тепла. Прошу вас вернуться на территорию лагеря и разойтись по палаткам! Вы находитесь на канадской территории и должны подчиняться канадским властям, – крики пограничника, усиленные мегафоном, отчетливо были слышны даже на огневой позиции.