24 секунды до последнего выстрела

Через час, подъезжая к дому номер тринадцать, Себ мысленно повторил: он точно выбрал бы что-нибудь получше.

В доме тринадцать было восемь этажей[4 - По российским стандартам даже миллионер может жить в многоэтажке – скажем, в пентхаусе на 35 этаже или в престижном доме в одном из дорогих районов. А вот в Британии многоквартирные дома непопулярны. Они появились в пятидесятых годах как альтернатива традиционным кварталам, разрушенным бомбёжкой, и на десять-пятнадцать лет вошли в моду. Но уже к середине 70-х все более или менее обеспеченные или хотя бы неплохо зарабатывающие люди стали переезжать в таунхаусы. Многоэтажки становились всё более маргинальными или и вовсе пустели. В 80-х началась первая волна сносов – вместо башен строили трёх- четырёхэтажные домики. Сейчас найти в черте Лондона многоквартирный дом, конечно, можно. Есть несколько новых – в основном, их занимают приезжие и обеспеченные мигранты, потому что для коренного британца это некомфортный формат, противоречащий привычному образу жизни. Есть старые – это настоящие гетто для мигрантов из бедных стран. Многие такие дома находятся в аварийном состоянии.]. Нелепого вида башня возвышалась над кварталом. Мусорные контейнеры рядом не убирались уже очень давно и воняли на всю округу. Из открытых окон дома доносились крики, шум телевизоров. На балконах сохло бельё всех цветов и размеров.

«Ягуар» смотрелся в этих трущобах настолько нелепо, что Себ даже не сразу сумел запарковаться, всё искал место. Но Фоули, уже открывший глаза, не заорал ничего в духе: «Ты куда меня привёз, идиот?!» Напротив, он выглядел довольным. Если сильно повезёт, его не накроет сейчас отходняком от дозы и Себ сможет просто сгрузить его на кровать и поехать домой… Видимо, на метро, если оно тут есть, или на чудом пойманном такси.

Дверь подъезда оказалась распахнута настежь, и оттуда тянуло гнилью. Фоули вышел из машины сам, какое-то время постоял, принюхиваясь и, кажется, наслаждаясь окружающим его миром, и первым пошёл внутрь. Дребезжащий зассанный лифт поднялся на восьмой этаж, остановился.

Фоули открыл квартиру обычным ключом, и Себ оказался в самом странном месте в своей жизни (а он много где бывал).

Никакого коридора или прихожей. Сразу от входной двери начиналась огромная комната. Прикинув метраж, Себ понял, что Фоули скупил как минимум три квартиры и снёс стены между ними. Всё, что осталось – это несколько металлических столбов.

Стены этой комнаты-квартиры были оклеены яркими жёлтыми обоями. Под потолком висели люстры – шесть штук, от плоского круглого плафона до хрустальной конструкции с лампами в форме свечей. Щёлкнув выключателем, Фоули зажёг половину из них.

Шкафов не было: одежда, бумаги, провода и инструменты, оружие, посуда и горы хлама валялись на полу, закрывая его плотным слоем, безо всякой системы. В центре стоял большой тёмно-синий диван. В дальнем правом углу Себ разглядел стол и придвинутое к нему кресло, в левом – холодильник.

Чуть пошатнувшись, Фоули прошёл через комнату, наступая на всё, что попадалось под ноги, будь то магазин от «Кольта» или белая рубашка, и опустился на диван.

– Он ошибся, твой знакомый из Сохо, – совершенно деловым тоном сказал Фоули. – Сначала он был очень полезен и даже забавен, но потом… Никакой фантазии, никаких творческих способностей – только спесь и непомерные амбиции. Бедняга Большой Ка.

Жестом он показал подойти ближе, и Себ был вынужден подчиниться. Слабость Фоули, кажется, прошла.

– Ты удивлён, да? – спросил Фоули устало. – Иногда я хочу взорвать его. Дом… Вместе со всеми соседями. Будет громко… Удивлён?

Взгляд Фоули стал едким и сканирующим, и даже то, что Себ стоял, а Фоули сидел, никак не меняло дела.

– Немного, сэр. Но это меня не касается.

– Опять? – мрачно спросил Фоули. – Мне казалось, мы прошли этот этап дрессировки. Ошибись ещё раз, Себастиан… – он медленно моргнул, – и мне придётся достать плётку.

«Хватит, – подумал Себ отчётливо. – Это мой последний рабочий день». Фоули больше нет, и это всё – перебор. Он не готов был мириться с подобным дерьмом.

– Я не собака… сэр, – сказал он тихо.

Фоули наклонил голову, изучая его как в первый раз. Холодные глаза, казалось, ощупывали каждый дюйм кожи, рентгеном забирались внутрь, просвечивая насквозь.

– Нет, Себастиан… – Фоули улыбнулся мягко и ласково. – Ты хищник покрупнее. Ты сейчас думаешь, что выходишь из игры. А ещё ты боишься, что у этого решения будут последствия. Что кто-то другой придёт за твоей головой по моему приказу. Или, что ещё хуже, не за твоей…

– Это угроза, сэр?

– Это твои мысли. Они написаны у тебя на лице… – речь Фоули снова, как в том офисе, стала менее чёткой. – Ты можешь называть меня как вздумается. Пока можешь. Дай мне воды…

Как робот Себ прошёл в другой конец безумной квартиры, нашёл возле холодильника маленький столик с электрическим чайником, отыскал на полу вроде бы чистый стакан и наполнил его.

Фоули выпил воду жадно, в три больших глотка, и разжал пальцы, позволяя стакану упасть на пол с глухим стуком и откатиться в сторону.

– Внизу тебя ждёт такси, Себастиан, – с трудом выговорил Фоули, – лондонский кеб. Мы скоро увидимся… детка.

Он откинулся на спинку дивана, закрыл глаза и сжал зубы, как будто борясь с болью или тошнотой.

Себ стоял ещё минуту, прежде чем развернулся и вышел из странной квартиры. Что бы там ни говорил Фоули, Себ решил: с него довольно.

***

Клаус был мёртв, однако на счёт поступила обещанная неустойка. От Фоули не было ни одного звонка.

В среду у Джоан не обнаружилось незапланированных трупов – и в одиннадцать часов они уже шли по узким тропкам Ричмонд-парка, одинаково спрятав руки в карманы курток и ведя абсурдный разговор об оленях. В этот раз между ними не искрило такое сильное желание, и беседа шла труднее, но они, пожалуй, справлялись.

– Я не думала, что Пол меня сегодня отпустит, – сказала Джоан.

– Много работы?

– Её у нас всегда много. Но этот взрыв в Сити буквально свёл его с ума. Дай ему волю, он бы там поселился – среди развалин.

– Я только потом узнал, – сказал Себ, потому что понимал, что должен об этом упомянуть, – это был офис фирмы, в которой я работал.

– Сочувствую. Есть знакомые среди погибших?

– Никого близкого. Я и проработать-то успел меньше месяца. Теперь всё, расторгли контракт. Сокращают штат. Так что со взрывом? Террористы, да?

– Я уверена, что да. А Пол вбил себе в голову, что у компании был теневой бизнес и им отомстили конкуренты. Перевернул все архивы в поисках этого Мелтона – кто он, откуда, чем и когда занимался… Ладно, забудь. Чёрт с ним, с Полом.

Они свернули и оказались на узкой прогалине. Вокруг стало тихо. Разговоры, смех и шум машин остались где-то вдалеке. Себ остановил Джоан лёгким прикосновением к плечу. Подошёл ближе и осторожно поцеловал, вглядываясь в карие крапинки в её глазах. Почувствовал её руки в своих волосах, улыбнулся. Джоан смешно морщила нос, а Себ отчаянно хотел растянуть эти минуты подольше. Ему физически нужно было это тепло, эти руки на шее.

Может, это передозировка безумным Фоули сказывалась? После расставания с Эмили Себа как-то на нежность не тянуло, наоборот, он старался любой секс упростить и обезличить. А Джоан хотелось привести домой, медленно и неспешно заняться с ней любовью, а потом усадить на диван, обнять сзади. Смотреть знакомый фильм, положив подбородок ей на макушку.

«Стареешь, приятель», – совершенно без печали сообщил Себ самому себе и нехотя разорвал поцелуй.

– Слушай, – Джоан провела ладонью по его шее, – может, ну его, этот бургер?

– Хотел сказать то же самое. Ну его…

Они спешили домой к Себу как подростки, держась за руки весь путь до машины, то и дело совершенно по-идиотски радостно смеясь. Всю дорогу на светофорах Себ касался её пальцев. Джоан ворчливо напоминала не отвлекаться и не создавать ДТП, но сама хваталась за его ладонь и с трудом отпускала.

Когда к семи вечера они всё-таки выбрались из постели перекусить тем, что найдётся в холодильнике, Себ всерьёз размышлял: может ли сержант полиции ужиться с киллером? Ну так, теоретически… Если, предположим, киллер не будет афишировать свою работу, просто объяснит, что у него ненормированный график?

Сказать, что это был риск, значило не сказать ничего. Но, макая холодную курятину в банку с майонезом, сидя на подоконнике рядом с Джоан, которая делала то же самое, он с удовольствием мечтал.

Они превратят дом в руины. Время от времени им придётся ужинать фастфудом, потому что Джоан наверняка ужасно готовит, а сам Себ может и не успеть дойти до плиты. Будут обижаться друг на друга, потому что опять не совпали выходные, потому что «чёрт, твоя работа точно не может подождать немного в час ночи в воскресенье?». Себ будет бояться за неё почти так же, как за Сьюзен, а Джоан, конечно, это каждый раз будет возмущать, потому что она полицейский, а не девочка, за которой нужен присмотр.

А ещё всё можно упростить. Уйти от Фоули, тем более, что контракт уже и не действует. Закрыть эту страницу раз и навсегда, найти наконец-то нормальную работу и…

– О чём задумался? – спросила Джоан, облизывая жирные пальцы. – Такой вид, словно планируешь моё убийство.

Себ сделал угрожающее лицо:

– Хуже.

– Боже… мне уже страшно. Просветишь?