24 секунды до последнего выстрела

– Псих, – уверенно ответил Мэтт. – Всё, давайте четвёртого, заканчиваем. Быстро, быстро!

К своему стыду, Александр почти не слушал последнее выступление, а потом попросил Мари найти ему видеовизитку этого Барри. Хотелось понять, как он мог его не запомнить, а голос, произносящий: «Ужасно, мистер Грей», – звучал в ушах.

Глава 4

Себ выдохнул, задержал дыхание и нажал на спусковой крючок.

Выстрел вышел громким, но не для Сохо. Внизу закричали, но у входа в соседний клуб даже не обернулись – там играла музыка и шла какая-то тусовка.

Избегая мелькания перед окном, Себ опустил раму и задёрнул шторы. Вынул магазин, снял сошки, ложе и приклад, чтобы убрать винтовку в футляр.

Это задание было необычным и сильно напоминало Бирмингем – снять цель по заказу. Была папка с фотографиями, распорядок дня, наиболее подходящие локации. Первый раз это далось очень тяжело. Сложно было убедить себя в том, что это не убийство.

Когда перед глазами свои и чужие, решение приходит само собой. Это просто война: в Афганистане, в Африке или здесь, в Лондоне – без разницы. Всегда есть командование, которое указало на врага, есть операция, и есть он – снайпер в засаде. И руки у него не дрожат.

Когда вот так дают папку с фотографией цели, это уже не защита своих, а охота. К обычной охоте Себ испытывал стойкое отвращение, участвовал в ней всего несколько раз в жизни, а единственную в своей жизни утку убил тогда, когда точно знал, что съест её – и съел.

А тут охота на человека.

Впрочем, подумалось Себу, такое было и на войне. Однажды в Ираке он охотился за вражеским снайпером. Долго, тяжело, каждую секунду ожидая пулю в череп от добычи, которая могла опередить охотника, но всё-таки охотился. Выслеживал, поджидал и наконец совершил удачный выстрел.

Себ помнил, что тогда почувствовал странную пустоту, словно переступил через какой-то моральный запрет. Его жертва оказалась слишком близко: он разглядел другого снайпера куда чётче, чем позволял оптический прицел, на какую-то долю секунды ощутил, что он ничем от него самого не отличается. А потом нажал на спусковой крючок.

Вернувшись на базу и лёжа ночью без сна в липкой душной жаре, Себ много чего передумал. Похожая бессонная ночь застала его почти год назад, в Лондоне, в грязной комнатушке, когда он подписал контракт с «МорВорлд». И снова – совсем недавно, после Бирмингема.

Этой ночью, кажется, бессонница ему не грозила. Складывая винтовку, Себ не ощущал ничего, кроме привычной удовлетворённости от хорошо выполненного задания. Он уже собирался уходить, как щёлкнул запертый замок. Себ подобрался, но понял, что ни сбежать, ни спрятаться не успеет. Однако это было и не нужно – в номер отеля на час, который служил Себу лёжкой, вошёл Джим Фоули. Закрыв за собой дверь, он щёлкнул выключателем, сразу ослепляя слишком ярким светом.

Проморгавшись, Себ посмотрел на босса: тот выглядел бледным, под глазами залегли тёмные круги, словно он не спал пару суток, но на губах играла довольная улыбка.

– Сэр, добрый вечер, – произнёс Себ, а Фоули чуть прищурился и расхохотался, запрокинув голову и вытягивая тощую шею.

Он смеялся искренне, громко и от души, а успокоившись, вытер пальцами уголки глаз и сообщил:

– Ты прелесть, Себастиан. Идеальный выбор места, времени и обстоятельств. Да, я знаю, – он махнул рукой, – ты даже не думал об этом. Но это шикарный подарок. Даже жаль, что твой новый знакомый не попадёт во всей красе на страницы газет… – вздохнув, Фоули прошёл через комнату и присел на подоконник, немного раздвинул шторы и посмотрел вниз.

– Сэр, – осторожно, но твёрдо сказал Себ, – я рад, что вы довольны работой. Но сейчас нужно уходить, скоро здесь будет полиция.

Фоули фыркнул.

– Полиция не найдёт это место раньше завтрашнего утра. Их мозгов не хватит на то, чтобы посчитать траекторию, пока не придёт баллистическая экспертиза.

– Сэр, простите, – Себу совершенно не нравился ход мыслей босса, – в полиции работают не дураки.

– За друга обиделся или за подружку? – Фоули продолжал смотреть в окно, а Себ снова ощутил холодок по спине.

Это уже перебор.

– Какого чёрта, сэр? Вы следите за мной? – спросил Себ.

– Слежу? – Фоули обернулся и приподнял брови.

– Вы знаете, куда я хожу, с кем общаюсь, марку пива, которое я выпил как-то перед работой, и ту назвали, – Себ говорил, не повышая голос. В общем-то, он даже не злился, но ситуацию хотел прояснить.

Фоули спрыгнул с подоконника, подошёл к Себу чуть ближе и посмотрел внимательно, как будто снова пытался прожечь рентгеном мозги насквозь. Сделал ещё шаг, и теперь между ними осталось каких-нибудь три дюйма. Несмотря на значительное превосходство в росте, Себ ощущал давление. Ему очень захотелось отступить, но это было бы совершенно жалко.

– Я знаю, Себастиан, – вкрадчиво промурлыкал Фоули, – что ты делаешь… что ешь и пьёшь… с кем встречаешься… о чём думаешь… сколько раз и когда передёргиваешь в душе, потому что так и не привык расслабляться в кровати… Знаешь, откуда? – он выдохнул через рот, облизнулся. – Потому что это написано… НА ТВОЕЙ СОЛДАФОНСКОЙ РОЖЕ! – крик Фоули ударил по ушам и, наверное, напугал половину отеля.

Себ отшатнулся, чувствуя, что на него попали капельки слюны, рефлекторно вскинул вперёд руку, защищаясь предплечьем, а Фоули вдруг тоже отступил на пару шагов, его лицо, только что искажённое яростью, сделалось испуганным и даже заискивающим.

– Прости. Прости, Себастиан. Я не хотел кричать. Ты… – он помотал головой, – ты сегодня молодец. С вами бывает сложно, знаешь, – он вдруг заговорил быстро, в речи послышался жёсткий ирландский акцент, – вы так медленно думаете, так примитивно. Прости, – он опустил взгляд, и Себу стало неловко.

Он, вообще-то, даже не обиделся. Ну, солдафонская. Ну, рожа. По сравнению с гением-финансистом Фоули он и правда туповат. Однако реакция босса сбивала с толку.

– Ты не сердишься, Себастиан?

– Нет, сэр.

– Джим.

– Джим.

– Чего ты хочешь в качестве компенсации, а?

За крик, в смысле? Себ даже не думал об этом, но раз уж Фоули предложил, он ответил:

– Можете не называть меня полным именем?

Фоули тихо рассмеялся и снова отошёл к окну.

– Мне нравится твоё имя. Тебе идёт. Святой Себастиан, – он прижался лбом к окну, но, по крайней мере, не отдёргивал штору, ограничиваясь тем обзором, который давала узкая щель. – Знаешь, что я больше всего люблю в легенде о святом Себастиане?

Себ наморщил лоб. Разговор становился совершенно непонятным. И, если честно, сейчас было не место и не время вести его. Было бы круто убраться из отеля. Но иногда так бывает: ты не понимаешь действий командования, поэтому просто расслабляешься и делаешь, как велят.

– Его… зарезали… кажется. И он вроде бы ожил, – сказал Себ неуверенно, понимая, что Фоули ждёт ответа и не удовлетворится многозначительным молчанием. Он застонал:

– Нет… Невежество прикончит эту планету задолго до глобального потепления.

– Я не очень интересуюсь этой всей религиозной темой… – Себ проглотил привычное «сэр», но так и не поставил вместо него «Джим», так что фраза вышла незаконченной.

– А я, представь себе, пел в церковном хоре, – поделился Фоули. – Святой Себастиан, по легенде, был римским легионером. Вместо того чтобы преследовать христиан, он сам тайно исповедовал запрещённую веру. Его не зарезали, а пронзили множеством стрел. Но снайперы оказались так себе, поэтому Себастиан выжил, – Фоули пожал плечами, – правда, потом его всё равно забили камнями, но это уже не важно. В этой легенде мне больше всего нравится продолжение. Представь себе, святой Себастиан на много веков стал главной влажной фантазией всея Европы, девичьей, да и не только, грёзой. На что приходилось идти людям до изобретения интернета… В одной церкви во Флоренции даже убрали изображение Себастиана, потому что оно, видите ли, вгоняло прихожанок в греховные мысли. Художники всех времён рисовали святого Себастиана, и, надо сказать, выходило у них не слишком-то праведно. Впрочем, это не удивительно: римский легионер наверняка мог похвастаться неплохой фигурой, – Фоули бросил на Себа короткий взгляд и спросил невинным тоном: – Может, нарисуем тебя, святой Себастиан?

Себ закинул чехол с винтовкой на плечо, щёлкнул каблуками и спросил прохладно:

– Могу я быть свободен, сэр?

Пусть эти намёки Фоули засунет себе в задницу. Фоули опять рассмеялся:

– Я не стану сокращать твоё имя, святой Себастиан, это было бы преступлением. И да, ты можешь идти. Не бойся, доблестная полиция ещё не скоро найдёт этот отель.