Тайга

– Для меня роскошью был тёплый дом и горячий ужин, а в автомобилях не было нужды.

– Странный ты. И что Ангелина нашла в тебе?

– Мы связаны духовно.

Пётр сначала удивлённо вскидывает бровь, а после начинает громко смеяться.

– Духовно, – сквозь смех выдавливает из себя. – Ты точно странный.

Не говорю с ним больше. Просто ухожу. Ему не понять: деньги и власть затмили разум. Всё в этом мире подвластно только деньгам. Если ты богат, все у твоих ног, а если нищий, как я, вынужден терпеть подобные насмешки. В мире больших городов без денег ты никто. На тебя плюют и неважно, чего ты достиг. Всё измеряется полнотой кошелька. Вот я, талантливый парень, предки возлагали на мои плечи великие свершения. В своём мире я мог бы добиться уважения. А здесь я мальчик, живущий с девушкой в доме её родителей. Болтающийся без дела и путающийся под ногами. Я мог бы сделать много полезного, но все мои умения не нужны в мире больших городов. Я становлюсь никем. Ничтожеством. И, поднимаясь по ступеням в комнату к девушке с изумрудным взглядом, я в полной мере понимаю, что не достоин её. Я не заслуживаю её улыбки, её ласки. Я потерял свои корни и взамен не получил ничего!

– Макарий? – окликнул меня дивный голос Ангелины за спиной.

Остановившись на самом верху лестницы, я вцепился в перила и неотрывно смотрел вниз. Мои руки свело судорогой от перенапряжения. Взгляд потух. Отражение в зеркале пугает. С каждым днём я вижу, как радужка моих глаз темнеет. Я теряю себя. Я умираю.

– Макарий, – нежное прикосновение маленькой ладошки к предплечью заставляет оторвать взгляд от пола, – что-то случилось?

– Случилось, – безжизненно отвечаю.

– Я могу помочь? – прижимается к моему боку.

– Нет, – короткий ответ, и я уверенно следую вниз.

– Макарий? – зовёт она, но я не оглядываюсь, я бегу в привычный мир, в тайгу.

Силы оставили лишь в самой чаще, где лес становится почти не проходим, где обычный человек заблудится и никогда не выйдет на свет. Здесь даже солнце с трудом может пробраться сквозь густые заросли деревьев. Я упал на мягкий мох коленями и взвыл, подобно раненому зверю. У меня было всё: цель, семья. Меня уважали и ценили. За мной шли. Радовались успехам. А теперь я стал никем. Мальчишкой из леса, не приспособленным к миру, где оказался. Мои умения ничтожны в мире людей больших городов. Они бесполезны и я бесполезен.

– Духи леса, помогите! Направьте, дайте знак. Как быть дальше? – с отчаянием взывал я, но никто не слышал. Они оставили меня. И, чтобы вновь обрести их, я должен вернуться. Я должен заново научиться чувствовать и слышать.

Закрываю глаза и пускаю поток сознания сквозь раскрытые ладони. Я должен почувствовать хоть что-то. Но в ответ тишина. Я больше не чувствую лес, не слышу духов. Этот мир утерян.

В отчаянии погружаю пальцы в пушистый мох, наслаждаюсь его мягкостью и влагой. Сдерживая поток эмоций, я прощаюсь навсегда. Прощаюсь с семьёй, с друзьями и привычным укладом. Отныне я изгой в родном мире. И в эту секунду я чётко осознаю, что нет мне пути назад.

С тяжёлым сердцем я возвращаюсь в дом, что должен полюбить, в мир, что должен стать родным. Разбитый и потерявший часть души, я поднимаюсь наверх по ступеням, что ведут в комнату к девушке, из-за которой я потерял себя. И, как только её встревоженный взгляд находит меня, всё вокруг становится неважно. Она подлетает ко мне, обнимая и прижимаясь с такой любовью и заботой, что сердце оживает.

– Что случилось? – спрашивает она.

– Я пытался примириться с новым собой, – отвечаю, поглаживая пшеничные локоны.

– Получилось? – поднимает изумрудный взгляд на меня.

– Нет, – качаю головой. – Я окончательно потерял связь с миром духов.

– Это нестрашно, – утешает она. – Я заметила, что с тобой происходит что-то странное. Твои глаза больше не голубые. Ты раздавлен. Но я рядом, я помогу.

Усмехаюсь и хочу отойти в сторону – она не позволяет. Берёт ладошками моё лицо и, заглядывая в глаза, продолжает:

– Мы поможем тебе. Осенью мы вернёмся в столицу. Папа пристроит тебя в свою фирму.

– Пристроит? Я абсолютно ничего не понимаю в его деле.

– Ты будешь учиться, как и я. Мы вместе пройдём через это. Я помогу.

Слова этой девочки волшебно действуют на меня. Её искренние чувства я ощущаю остатками своего сознания. Она любит меня. В этом нет сомнения. Я же просто не представляю своего будущего без неё и поэтому я готов попробовать. Я готов научиться жить в её мире.

Глава 13

Макарий.

Мы любили друг друга. Ангелина дарила мне так необходимый смысл. Наша любовь наполняла мою жизнь и её тоже. Я знал, я чувствовал, насколько ей хорошо со мной. Рядом с ней во мне просыпалось что-то волшебное, то, ради чего хотелось жить, хотелось понять этот мир, научиться мириться с его правилами. И у меня получалось. Я всё так же бегал в лес, но теперь не для того, чтобы вспомнить корни и погулять. Я пытался найти пользу в том, что умею. Я охотился, а мясо и шкуры продавал. Оказалось, довольно много людей в этом городе готовы купить свежего зайца или перелётную утку. Ко мне стали приходить с заказами. Кто-то хотел чучело волка, кто-то – лисий хвост. И я давал это людям. Хотя снова нарушал все правила моего рода. Мы не убиваем для забавы и уж точно не для того, чтобы потешить чьё-то самолюбие. Но мир, где мне пришлось теперь жить, диктовал свои правила.

Вот и сегодня я вновь отправился в лес. Пробираясь знакомой тропой и собирая первые грибы, я пытался выследить заячью семью. Из оружия только клинок, но он особенный. Подарок отца. Он уникален. Он тонкая нить, что до сих пор связывает меня с корнями. И вспомнив об этом, что-то ёкнуло внутри. Будто щелчок, предупреждение. А следом на меня вышел волк. Волки не выходят к людям. Они предпочитают обходить нас стороной или наблюдать издалека и, лишь когда убеждаются, что способны одолеть, нападают. Но этот вышел прямо ко мне. И не было в этом ничего удивительного, ведь это Мирный. Я сразу узнал его. В груди сжалось сердце, в душе заныла тоска. Я буквально упал на колени, закрывая глаза. Я вновь желал воссоединить наше сознание, но тщетно. Больше Мирного я не чувствовал.

Волк оскалился и зарычал. Я открыл глаза и увидел готового к атаке зверя. Холка встала дыбом, уши прижаты к голове, тело припало к земле. Но нет во мне страха. Я принимаю свою участь. Может, это и к лучшему. Закрываю глаза и отдаюсь на суд лесного короля.

«Ты не смел так поступать с нами», – вдруг раздалось в голове.

«Я знаю», – послал мысль, но не уверен, что она достигла цели.

Волк ушёл. Он не тронул моего тела, зато душу растерзал на мелкие частицы. Я бы хотел умереть в тот миг, потому как понял: это не духи отвернулись от меня, это Мирный разорвал связь. Не знал, что такое возможно. Хотя раньше никто не смел нарушать главного запрета моего рода. Похоже, тотемные животные тоже имеют право выбора.

В это день я вернулся без добычи. Не было сил. Я просто окончательно убедился, что отныне лес закрыт для меня. Нет туда дороги. И к концу лета я окончательно свыкся и привык, и даже принял правила, по которым теперь жил. Ангелина, как и обещала, помогла. Она была рядом в те моменты, когда я сам не мог справиться. Чувствуя метания в моей душе, она помогала найти так необходимый баланс. Но однажды ночью, когда до конца лета оставалось пара недель и близился наш отъезд, я проснулся со странным чувством тревоги. Будто что-то звало меня, манило. Я встал с постели и подошёл к окну. Всмотрелся вдаль. Темнота ночи растворялась огнями фонарей. А чувство тревоги нарастало. Меня будто что-то тянуло в сторону леса. Я всматривался в чащу и не мог понять, что творится в душе. Сильная боль, тоска разъедала изнутри. И стоило первым лучам солнца показаться на горизонте, раздался протяжный волчий вой и я понял: меня зовут. Не думая больше ни секунды, я оделся и рванул в лес.

К моменту, как я добрался до опушки, солнце уже осветило верхушки деревьев. И там, у самых крон, я увидел беркута, кружащего в облаках, окрашенных алыми лучами. Яр. Я кинулся за ним вслед и через несколько метров увидел Мирного. Волк, гордо приподняв голову, взирал на меня с холма. Широкая грудь лоснилась серебряным отливом. В глазах благородный блеск. Не было в нём агрессии, лишь достоинство. Я замер на месте.

«Беда, – раздался голос в голове. – За мной».

Мирный обернулся и пошёл в глубь леса. Я последовал за ним. Мы ускорились и вот уже мчались знакомой тропой. Она вела к дому отца. Я не был там полгода, но не было сомнений, что мне можно вернуться. Тревога лишь нарастала. И не зря…

У отчего дома мои ноги подкосились. Я замер на месте, словно пригвождённый. В сердце кольнуло острее. Это было ужасно. От родного дома остались буквально щепки. Древесина разбросана по поляне. Родные вещи, разодранными клочками, валялись на земле и свисали с веток деревьев. Мирный кружил неподалёку, обнюхивая остатки прошлой жизни. Я пришёл в себя, неуверенно шагнув на поле боя. А то, что здесь произошёл бой, сомнений не было. Опустился к земле и поднял обрывок матушкиного платья. Поднялся. Огляделся. Сердце заколотилось сильнее, когда на куске ткани я обнаружил кровь. Душа ухнулась вниз, а сознание вырвалось наружу. Я упал на колени и Мирный пустил меня в свои мысли.

Они мирно спали, когда пришла беда. Тихая ночь. Особенно тихая. Свет тусклой лучины на кухонном столе. Мышиный скрежет в подполе. И сладко спящий Мирон. Наш кот. Отец почувствовал неладное к полуночи. Он поднялся с лежанки и вышел на крыльцо…

Удар был смертельным. Огромная лапа медведя переломила хрупкое человечье тело пополам. Он ничего не смог поделать. Это было убийство. Жестокое и целенаправленное.

Матушка ещё спала, когда зверь оказался у лежанки. Она даже не успела понять, что произошло.

А дальше пришли варвары. Они громили дом и всё, что попадалось на их пути. Разрывая, круша, уничтожая всё, что я любил.

Картина потускнела, а по моим щекам струились слёзы. Я видел смерть родителей. Видел, как уничтожают отчий дом. Как безжалостно топчут всё, что так мне дорого.

Моя боль вырвалась из тела вместе с криком отчаяния, разносясь вдаль. Мирный подхватил воем мой вопль. Яр – душераздирающим криком. Мы снова были едины, но моя боль в тройне стала невыносима. Я мечтал умереть в тот же миг. Корил себя, что не предотвратил трагедию. Я бросил родных, подвёл их, и наказание за мою беспечность было слишком жестоко. Их убили.

Кинул взгляд в сторону полуразрушенной бани, туда, где был мой любимый садик. Я точно знал, куда идти и шёл в тумане. По правую руку летел Яр. Слева шёл Мирный. Я нашёл тела родителей в единственном нетронутом вандалами месте – в беседке. Они лежали растерзанные в луже собственной крови. Её пустили намеренно. Ладони раскрыты и направлены к небу. На глазах жестяные монеты с изображением духа войны. Это знак. Последователи Властимира.

В следующую секунду я мчался к селению. Задыхаясь от собственного горя, я боялся худшего. Это война. Западное племя всегда жаждало власти, но до сегодняшнего дня нам удавалось сдержать их натиск. Последователь Властимира и его потомок одурманен жаждой повелевать. Первым этапом было уничтожить хранителя, чтобы оставить племя без связи. Вторым – старейшины, хранители рода и традиций. А дальше – порабощение. Я должен успеть. Тотемными животными западного племени были медведи. Они сильные, но нас больше.

«Мирный, собери братьев», – послал мысленную команду. Волк помчался в сторону.