Домик в горах

На самом деле амбиции у меня были. Просто я любила его сильнее, чем он меня, и ставила наши отношения превыше всего. Не так давно я наткнулась на упоминание о нем в одном из интернет-журналов, на которые подписывался Дуг. О Майлзе написали в разделе «Влиятельные люди», после того как его повысили до редактора новостей на телеканале в Мидленде.

Мы познакомились, когда Майлз работал репортером на региональной музыкальной радиостанции. Нас представила друг другу Фрэнсис на одной из своих домашних вечеринок. По-моему, она до сих пор себя за это винит.

Все закрутилось так стремительно, что не успела я опомниться, как начала регулярно ночевать в его квартире с видом на реку Клайд. Когда работа в рекламном агентстве меня окончательно достала и я согласилась на должность корреспондента в «Вестях Силвер-Несса», Майлз мое решение не одобрил.

«Провинциальная газетенка, – презрительно хмыкнул он. – Где твое честолюбие, Л.?»

Постепенно он стал вести все более популярные репортажи на радио и вменял мне, что возвращением в Силвер-Несс я спустила свою карьеру псу под хвост. В один заснеженный январский вечер за бутылкой кьянти он объявил, что ему предложили работу на телевидении в Мидленде. Так закончились наши отношения.

Помню, он взял мою руку, склонил голову набок, как ручной попугайчик, и поклялся, что будет любить меня вечно, но – ты же понимаешь! – упускать возможность прорваться на телевидение глупо.

В тот же вечер я наспех покидала в хозяйственную сумку вещи, которые оставляла в его квартире: зубную щетку, шампунь, дезодорант, пару смен белья, – и села в поезд. Всю дорогу по щекам текла тушь.

Я заставила себя встряхнуться, чтобы отогнать непрошеные мысли о Майлзе. Он больше не заслуживал места в моей голове.

«Одни зубы да прическа, – отозвался о нем папа вскоре после того, как мы расстались. – Он мне никогда не нравился. В нем глубины не больше, чем в луже».

Как всегда, в точку.

По пути я сочиняла, что сказать грозной даме, если та опять выйдет на вахту. Я не сильно надеялась ее разговорить. Она не проявила особой общительности при нашей первой встрече, и ничто не предвещало каких-либо улучшений на этот раз. Тем более она знала о моей профессии.

Мимо в дымке вечернего солнца проносились лужайки и грунтовые дорожки. В осенней прохладе шелестели и колыхались живые изгороди. Справа замелькали поля, а за ними лес, где я бегала за Харли. Кое-где на ветвях еще трепетали последние листья, с которыми деревья никак не желали расстаться.

Как и в прошлый раз, я поставила машину у края поляны для пикников и вышла, вспомнив, что до таинственного дома предстоял неблизкий путь через лес. Шагая по высокой траве с уверенностью, которой не чувствовала, я ни минуты не сомневалась, что мегера не захочет со мной говорить. И все же, как истинный журналист, я не могла сдаться, не попытавшись.

Возможно, мое появление застанет ведьму врасплох. Но опять же, что ей мешает погнаться за мной на метле, прихватив с собой шипящего черного кота? Забавно, как внезапно может повернуться жизнь. Плывешь себе спокойно по течению, как вдруг раз – мало того что без пяти минут безработная, да еще рыщешь ночью по лесам.

Я ступала решительным шагом, приминая ботинками траву, которая тут же вновь распрямлялась. Если я все правильно запомнила, Мерри-Вуд стоял где-то впереди, за поросшими вереском склонами. Я уходила все дальше и дальше, пока не очутилась в густом лесу. Еще немного – и прямо передо мной, на фоне пастельных оттенков неба возник тот самый дом.

Вечерний свет падал на палисадник, отбрасывая феерические отблески на фиолетовые заросли вереска. Над высоченным деревянным забором виднелись всполохи увядающей в саду багряной листвы.

Я снова заглянула в окна. Внутри дом оставался таким же безжизненным, пыльным и пустым.

Угрюмая соседка, должно быть, жила где-то совсем рядом. Я помнила, откуда шел дым. К тому же на многие мили вокруг никаких других домов не было.

Я отошла от Мерри-Вуда и через пару минут блуждания по густому подлеску увидела ухоженный каменный домик – с покатой крышей и створчатыми окнами на шероховатом фасаде. Справа и слева от парадной двери, выкрашенной в темно-серый цвет, в горшках росли цветы. Возле входа стояла белая садовая скамейка.

Я поднялась по выложенным плиткой ступеням и посмотрела по сторонам. Отсюда сквозь деревья проглядывал Мерри-Вуд – он возвышался буквально в двух шагах.

Не рассчитывая на радушный прием, я подняла руку и постучала.

Я едва не упала от неожиданности, когда из ближайшего окна высунулось рассерженное лицо.

– Кто здесь? Что вам нужно? – гаркнула женщина.

Увидев мою заискивающую улыбку, она скрылась в доме, и через мгновение передо мной распахнулась дверь.

– А, это ты.

Само гостеприимство, ничего не скажешь.

– Простите, что беспокою…

Женщина скрестила тонкие бледные руки на переднике:

– Опять, что ли, собаку потеряла? Нечего ее с поводка спускать. Так недолго и в лисью нору угодить.

– Нет, я ее не теряла, – сказала я и откашлялась. – Еще раз простите за беспокойство. Если честно, после того как я побывала здесь на прошлой неделе, Мерри-Вуд не выходит у меня из головы. Я хотела бы узнать о нем побольше… и надеялась на вашу помощь.

Тут я заметила, что руки собеседницы перепачканы в муке.

– Ах вот как?

– У меня такое чувство, что из этого может получиться интересная история. – Я указала себе за спину. – И я была бы очень признательна, если бы вы поделились со мной тем, что знаете о доме.

Она тряхнула головой, и наспех собранные в пучок серебристые волосы покачнулись.

– Да ну? И с чего вдруг у тебя такое чувство?

Я немного съежилась, не привыкшая к тому, что вопросы задавала не я.

– Судя по вашей реакции, вам не понравилось, что я репортер. – Я опять прокашлялась. – Не обижайтесь, однако вы вели себя как охранник.

Губы пожилой женщины сжались плотнее. В чертах промелькнуло страдальческое выражение.

– Не хочу вам грубить, девушка, но это не ваше дело. Вы ничего не знаете ни обо мне, ни о доме.

Ух, крепкий орешек.

– Вы правы, – согласилась я. – Именно поэтому мне и нужна ваша помощь.

Ведьма смотрела на меня в упор.

– Послушайте, мисс… – Я придала своему голосу вопросительную интонацию.

Собеседница колебалась, не сводя с меня напряженного взгляда своих сиреневых глаз.

– Миссис, – наконец выдала она. – Миссис Лили Крукшенк. Я вдова.

– Миссис Крукшенк, – повторила я, радуясь, что выудила из нее хотя бы имя. – Меня зовут Леони Бакстер.

Сообщение не произвело ровным счетом никакого впечатления.

– Мне очень жаль, – продолжила я.

– Чего?

– Что вы потеряли мужа.